― Личу?

― Вампир из колдуна, который намеренно стал таким, чтобы обрести силу и стать вечным. Зовется лич. Или враколак у некоторых аборигенов. Или паку-пат на восточных языках. Или нелапси на языках западных баронств.

― А здесь на лича нельзя напороться?

― Нет, ― покачал я головой. ― Их мало, да и обычно они в людские дрязги не лезут. Они уже частично в демонических планах живут. Их за всю историю по пальцам пересчитать можно.

― А кого еще можно встретить в обычной жизни? ― продолжила допрос Маша.

― Упыря, например. Кстати, упырь света не боится, охотится днем.

― Так же, как и вампир? ― удивилась колдунья. ― Тоже кровосос?

― Нет, не совсем. Упырь загрызает жертву, как зверь. Кровь пьет, но может и мясом закусить. Он скорее хищник. А настоящий вампир ― наркоман. К тому же упыри туповаты, в городе его вычислят почти сразу. Жрать он будет жертву долго и громко, заканчивается это чаще всего облавой и смертью.

― Мм… я вроде помню, что возле Царицына два хутора такой выел. Верно?

― Насчет Царицына не знаю, но для хуторян упыри опасней всего, ― подтвердил я. ― Убить его сложно: нужен огонь или серебро. На хуторе людей мало, если такой ворвется, то может таких дел натворить ― ой-ой-ой. Я видел один хутор после упыря. Так крови ― что в мясницком ряду было, даже на потолке. Всех на куски порвал.

― Брр, ― зябко передернула Маша плечами. ― А еще кого можно встретить?

― Более специализированные разновидности, обычно не людского и не магического происхождения. Баоба-сит на двергском языке, например. Это такое существо, таким и рожденное. Всегда женщина, клыки прятать не может, а вот когти втягиваются. Убивается железом. У меня, например, есть стальные пули специально для таких. Они в принципе нередко попадаются.

― Как часто?

― Ну на двух я сам охотился, ― ответил я, тщательно проверяя каждый патрон с осиновым колышком. ― У нас в городе ― и в Эммаусе. Их часто с суккубом путают, хотя между ними нет ничего общего. Просто суккуб ― женский демон и нападает на мужчин именно поэтому, а баоба-сит ― потому, что ей, как женщине, легче именно мужчину заманить в тихое место. Но женщины ей в пищу тоже годятся. Убить их просто, одним выстрелом, труднее выследить.

― Надо же… А что такого в железе, что оно убивает?

― Какая-то реакция с кровью. Мгновенно ржавеет и распадается ― говорят, что оно так собирает весь кислород из крови, отчего тварь и умирает. Ураганный некроз тканей. Ну и огонь действует, но железные пули намного дешевле зажигательных. Гвоздей нарубленных можно в патрон набить.

― И ты уверен, что тот, на кого собираешься охотиться, ― обычный вампир?

― Процентов на девяносто уверен, ― кивнул я. ― Вампир обыкновенный, он же умрун, он же Strigoilus Vulgaris, если по науке.

Я отвинтил крышку с серебряного резервуара своего водяного пистолета и начал аккуратно переливать туда святую воду из фиала, стараясь не расплескать. Маша же ходила вокруг меня кругами ― ее одолевало любопытство.

― А чесноком ты пользуешься?

― Нет смысла, ― отрицательно помотал я головой. ― У вампира на чеснок тоже аллергия, как и на осину, но намного слабее. Если даже ты обмажешься чесноком с головы до пят, это не поможет. Пить он тебя не станет, верно, а шею свернет обязательно, разве что почихает потом.

― Почихает? Разве они дышат? ― удивилась она.

― Я образно. Ну не понравится ему, не более чем. А вообще самая страшная тварь, которую можно встретить в городе, хоть и редко, ― это упьержи. Других названий не знаю.

― Кто?

Я достал из сумки три плоские резиновые емкости вроде грелок, вытащил из них длинные пустотелые пробки и начал наливать в них святую воду. Тоже полезный инструмент, моего собственного изобретения. Вампиры балдеют.

― Упьержи ― его так горцы с Лесного хребта прозвали, ― попутно рассказывал я. ― Он скорей даже не вампир, а пожиратель. Выглядит как нормальный человек, чаще всего ― самого мирного вида. За секунду может развалиться в груду трупных червей, а те могут пролезть куда угодно. Может подойти к дому, проникнуть внутрь через щели. Там собирается опять в человека, зачаровывает спящих. Вновь рассыпается, и черви пожирают всех. Заживо.

― О-ой, дрянь какая! ― аж подскочила Маша, обхватив себя руками за плечи, как будто пытаясь что-то стряхнуть с себя. ― А убить-то его как?

― Как человека ― невозможно, он сразу разваливается. Червей ― как угодно, хоть ногами топчи, не поскользнись только. Они ядовитые еще, кстати, парализовать могут. В них никакой магии нет, магия только держит их вместе в человеческом облике. Но если хоть один червяк уползет, упьержи возродится снова ― максимум за пару месяцев.

― А обнаружить как этого… упьержи?

― Ну сама подумай. Магия держит червей вместе…

― Ну да! ― сообразила она. ― Он же излучать должен все время.

― Верно. И неслабо. Поэтому у нас урядникам амулеты выдают, реагирующие на магические ауры, а в городе ношение активных амулетов запрещено, чтобы не излучали. Только защитные и пассивные.

― И ловили?

― На моей памяти ― нет. А лет десять назад, говорят, гонялись тут за червями по всему городу. Я тогда еще в Твери жил.

― Справились?

― Кто его знает… ― пожал я плечами. ― Но в городе он больше не появлялся.

Закончив с «грелками», я взял со стола ружье, откинул стволы, заглянул в каналы. Я оружие всегда чищу до зеркального блеска, перед тем как в пирамиду убрать, но потом все равно проверяю. Так спокойней и надежней. Отложил. Все, в общем, готов ехать. Натянул поверх кольчуги свитер, чтобы не блестела и не звякала, поверх свитера надел куртку из змеиной кожи ― скользкая, эластичная, ухватиться за нее трудно. Тоже защита. Жарко будет, но это не страшно. Жарко лучше, чем «мертво».

― А нави тогда кто? ― спросила Маша.

― Духи умерших, чьи тела истлели без погребения. Кровь они не пьют, тянут саму жизнь. В глухом месте ночью могут запросто заесть насмерть. Все, я пошел, ― сказал я, подхватывая со стола сумку и беря в руки двустволку.

― Я с тобой! ― подскочила она.

― С чего это? У меня для тебя ни защиты, ни оружия ― ничего. У меня все в одном комплекте. И опыта у тебя ноль, ― урезонил я ее.

― А я за рулем посижу. Я машину вожу хорошо. День же на улице, вампир спит, не опасно.

― Еще одно заблуждение, ― сказал я, ткнув в нее указательным пальцем. ― Вампир спит, когда захочет, как человек. Гроб ему тоже не нужен, кстати. И солнце ему не помеха, если он под прямые лучи не выйдет. Даже сейчас, считай что в полдень, он может на улицу выйти, если в тень.

― А мы на самом солнцепеке встанем!

― А если накроется чем-то, то и солнце ему не помеха.

― Так со мной же Василий будет, насколько я понимаю?

Я задумался. Действительно, торчать на улице ― опасность невелика. А водитель пригодился бы: Васька машину водит так, что потом за поваленные заборы не расплатимся. Даром что у него своих три, а толку-то…

Я снова полез в шкаф, достал свой короткий помповик с откидным прикладом, затолкал в него пять патронов с сегментными, разваливающимися в теле на куски пулями, каждая по сорок пять граммов. Вампира они не убьют, верно, но дыр в нем таких наделают, что ему уже не до нападения будет. А если в башку угодить, так может и не уйти. Что толку с того, что он не умер еще, если валяется почти что без башки, а встать сможет не раньше чем через день или два?

― Умеешь управляться? ― спросил я Машу.

― Естественно. Лет в десять научилась, как отдача с ног сбивать перестала, ― усмехнулась та.

Естественно так естественно. Кто в нашем мире стрелять из ружья не умеет? Это чуть ли не главное умение теперь, грамоте ― и то во вторую очередь обучают. Ружья дома, что кухонная утварь, даже у аборигенов у всех пусть одностволки, да есть.

Я отдал ей дробовик, а к нему еще подсумок с дюжиной патронов и ремнем для ношения через плечо. А затем добавил амулет солнца. Маленькая, но все же защита. Думаю, все нормально будет, девочка она боевая, сам видел. А рядом с мощным некромантом, да еще в тылу, ― пусть лучше и впрямь к делу привыкает.