Я стояла в лесу, тонкие деревья были окутаны сине-зелеными сумерками, что быстро прибыли с востока. Я была одна, и лишь светлячки летали в воздухе, пахнущем хвоей, над моей головой. Мое тело ощущалось странно, словно у меня была лихорадка, руки и ноги то покрывались мурашками от холода, то покрывались потом от жара. Я не знала, где была, может, у реки, куда ходила раньше в этот день, но шум воды не было слышно.

Я не помнила, как попала сюда, почему я была в ночной рубашке, но я не переживала и не боялась.

Впервые за долгое время я не боялась.

- Перри…

Я услышала свое имя в коснувшемся моих волос на плечах ветре, он улетел от меня в синем свете. Я шла за ним быстро и тихо по влажной траве.

Я отодвигала ветки деревьев, слышала странные голоса из темных мест вокруг.

Они звучали отдаленно. Кто-то кричал. Было похоже на мою сестру.

Я шла по поляне, ускоряя шаги, тьма сгущалась все быстрее. Наконец, я увидела его, того, кто звал меня.

Он сидел на бревне спиной ко мне, камера лежала рядом с ним, ее свет озарял деревья, добавляя огня светлячкам.

Я шла к нему, словно меня тянуло магнитом. Я не могла остановиться.

Он не дрогнул, пока я не встала за ним. Он поднял голову, не оглядываясь на меня. Ветерок нежно убрал его волосы назад. Запах «Олд Спайс» и «Никоретте» ударил мне в нос.

Я ненавидела этот запах.

- Перри, - сказал он, и это точно был голос Декса. - Я думал, что больше тебя не увижу.

- И не увидишь, - ответила я.

Я подняла руки, прижала их к его холодному лицу и быстрым движением сломала его шею с треском, разнесшимся по тихому лесу.

Декс рухнул на землю и не двигался.

Мертвый.      

Я улыбнулась и пошла прочь.

Я содрогнулась, чуть не разлив кофе. Не кофе, а горячий, без пенки, тройной, с золотой пылью и магией прекрасный капучино.

Я быстро посмотрела на Ларри, он нетерпеливо ждал свой кофе в бумажном стаканчике. Он крепко сжимал губы, его глаза так пристально смотрели на баристу, что нельзя было не поежиться.

Я взяла себя в руки - последний раз я позволяла себе думать о пугающих снах на работе - и вручила ему кофе с улыбкой.

- Хорошего дня! - воскликнула я. Зараза.

Ларри забрал напиток из моих рук, словно я могла вылить его ему на голову (вполне возможно), посмотрел на меня с презрением и покинул кофейню.

Я выдохнула с облегчением и закрыла глаза. Головная боль уже была в пути.

- Эй, Перри, как ты? - спросил Эш.

Я подняла голову и напряженно улыбнулась коллеге. Я могла притворяться бодрой с покупателями, но не с Эшем.

- Просто погода влияет, - робко сказала я. Я работала в кофейне шесть недель, и каждый день страдала от ужасной головной боли, тошноты, головокружения и вздутия. О, и от разбитого сердца. Я старалась жаловаться как можно меньше, потому что не хотела, чтобы менеджер, Шэй, пожалела, что наняла меня, но порой это было сложно скрывать.

Эш был очень наблюдательным. Он был на пару лет младше меня и вел себя как следователь, но из-за нехватки денег ему пришлось работать баристой дольше, чем ему хотелось. Я была не лучше.

Я не справилась с ролью ведущей, не могла найти нормальную работу, хоть у меня было образование, и теперь продавала кофе в Портлэнде. В работе баристой не было ничего презрительного, но я задумывалась, не связано ли мое плохое состояние с угрызениями совести, что я делаю не то, что должна.

Все было не так плохо. Эш был милым, и я дружила с ним, как и с Шэй, Стивом и несколькими другими продавцами кофе. Мы веселились на работе, и, когда не приходили такие, как Ларри, требующие необычного напитка, или Мардж, старушка, платящая монетками, работа была без стрессов и позволяла продолжать жить в доме родителей без чувства стыда. И это отвлекло меня от страданий, что длились несколько недель после возвращения из Сиэтла.

О, да, Сиэтл.

Мне не нравилось говорить об этом, как и думать о том времени. Наверное, потому меня терзали сны - подсознание выталкивало их, как кости из могилы.

Если мягко, декабрь был адским. Я была во тьме, боялась, что не выберусь из нее. Но я смогла выбраться из депрессии, удерживая себя ногтями. Помогла моя младшая сестра Ада - она позволяла выплакаться на ее плече. А рыдала я ужасно. Я слишком часто срывалась на истерику. Я еще не знала такой боли.

Может, мне повезло, что меня так часто игнорировали парни.

Работа тоже помогла. Она заставила меня ходить куда-то каждый день, выдавливать улыбку. Пытаться забыть боль, что еще пронзала меня порой, что усиливалась от определенных песен по радио, что оставляла меня с заплаканной подушкой утром.

Я не говорила с Дексом. Он пытался, но я не давала ему и шанса. Он звонил, когда разбил мне сердце, оставлял миллион голосовых сообщений, и я все удаляла (а потом разбила телефон в порыве гнева). Я поменяла номер, почту и ушла от жизни, что была, не связывалась с Джимми, Ребеккой или кем-нибудь еще из Shownet. Я ничего не имела против них, но было слишком сложно. Мне нужно было идти дальше.

Наступил февраль, мне стало лучше. Конечно, нельзя было все время чувствовать себя плохо. Я набрала вес, что сбросила тренировками в лагере, и была разочарована собой за то, как рисковала из-за программы. Рисковала сердцем.

Но я сделала выводы и выжила.

- Все еще хочешь прогуляться завтра ночью? - спросил Эш, глядя на меня, а не на вошедшего клиента. У него были красивые ореховые глаза. Они не привлекали меня в романтическом плане, а напоминали брата, какого у меня не было.

- Хочу, - сказала я и указала на уборную. - Я в порядке. Просто нужно умыться холодной водой.

Он кивнул и занялся клиентом, а я сбежала в уборную. Мне повезло, что здесь был Эш. Я работала не на полную ставку, но отчаянно хотела быть тут дольше, а потом и получить повышение. Понятно, что зарплата у меня была минимальной, а если я хотела покинуть дом родителей, то мне нужно было куда больше денег. Но мне становилось плохо, когда по радио играл Билли Джоэл, и это делало меня не лучшим работником в глазах Шэй, но Эш исправлял все мои ошибки и хорошо прикрывал.

Конечно, все знали, что я не совсем нормальная, не зря же меня звали жуткой Перри.

Они знали о шоу (как и клиенты порой), и они любили дразнить меня из-за этого.

Шэй верила в призраков, так что хотя бы менеджер не считала меня чокнутой, но за остальных я не ручалась. Но они приглашали меня в бар после работы и на концерты местных групп, куда я и хотела отправиться завтра с Эшем, так что я медленно начинала чувствовать себя обычной девушкой.

Очень медленно.

Я закрыла дверь уборной за собой и сморщила но от запаха. Я знала, что чаще всего убирала тут я, но, как бы ни старалась, убрать этот запах, исходящий от стен, не могла. И пахло не мочой, как в обычных туалетах. Пахло так, словно что-то гнило. Резкий и едкий запах вызывал тошноту, напоминал об испорченном мясе.

Я перестала дышать носом и включила холодную воду, а потом намочила бумажные полотенца и принялась вытирать лоб, щеки, веки, стараясь не размазать макияж. Я сильно красилась в последние дни, чувствуя себя уродливее из-за кругов под глазами и посеревшей кожи. Что ж, это явно было связано с моим самочувствием. Я выглядела ужасно, потому что так себя и чувствовала, или наоборот? Ах, жизнь была полна загадок.