Я глубоко вдохнула ртом, запах стал слабее, и я бросила бумажные полотенца в урну сзади. Я склонилась и осмотрела себя в зеркало. Я сильно изменилась за последние несколько месяцев. Словно постарела. Теперь у меня были тонкие морщины. В уголках глаз! Мне же всего 23!

Ветерок подул на меня со стороны, щекоча голые руки и играя с краем фартука. Я оглянулась на закрытую дверь, не понимая, откуда ветер. Он был холодным, достаточно сильным, чтобы бумажные полотенца покачивались. Я растерянно нахмурилась. Но мы были в старом здании в деловом районе Портлэнда. Жаль, что ветер не прогонял ужасный запах.

Я посмотрела на себя в зеркале, пряди волос летали перед лицом. Я убрала их за уши и услышала сзади шипение.

Я обернулась.

Урна горела.

Желтые огоньки поднимались из кучи смятых полотенец, двигались на ветру, тянулись пальцами к потолку.

Я застыла, но не надолго.

Огонь!

Я тихо вскрикнула и огляделась в поисках того, чем его потушить. Здесь не было ничего, только я, бумажные полотенца, рукомойник и туалет.

Я не хотела выбегать и всех тревожить. Мне не хватало только тут паники.

Думай, Перри, думай.

У меня была идея.

Я повернулась к рукомойнику, сняла правую туфлю и наполнила водой.

Это был не лучший вариант, но единственный, чтобы сохранить достоинство.

Хватило двух раз, чтобы огонь потух, а мусор превратился в мокрую дымящуюся кучу. Я посмотрела на нее, боясь касаться, не понимая, откуда взялся огонь. Я не бросала туда сигарету. Это были бумажные полотенца, еще и мокрые.

Это было очень странно, но у меня не было времени на переживания. В дверь постучали, а я держала мокрый башмак в руке. У меня были проблемы.

- Минутку, - сказала я, стараясь звучать спокойно, словно все было в порядке, и сунула туфлю под сушилку, вытирая внутри бумажными полотенцами. Когда они перестали намокать, я обулась, кривясь от холода и влажности.

Фу.

Я сделала шаг, промок носок. Фу.

Я открыла дверь и увидела клиента, странно глядящего на меня. Она с подозрением оглядела туалет, а потом прошла внутрь. Наверное, я издавала странный шум. И за мной тянулся след воды.

Я осторожно вернулась за стойку, стараясь меньше хлюпать при шагах. Я широко улыбнулась Эшу и встала рядом с ним, готовая к работе.

- Перри, что…

- Не спрашивай, - сказала я и приготовилась к оставшемуся времени моей смены.

Следующее утро было пасмурным и мокрым, что было нормальным для этого района. Мне не нужно было идти на работу, так что я обула кроссовки и побежала вдоль реки Колумбии. Кроме нескольких недель декабря, когда я восстанавливала себе счастье рождественским печеньем, я занималась почти каждый день.

Но сброшенный в лагере вес все равно возвращался. Всего пять килограмм, но на моем низком теле это сразу было заметно. Мой бывший тренер Брокк звонил пару раз, хотел пригласить куда-нибудь, но мои сердце и разум были хрупкими, а еще я не хотела разочаровывать его своим видом. Это было по-девичьи, не быть заинтересованной в парне, но хотеть, чтобы интересовались тобой, но это было так.

Бег очищал мой разум, придавал энергии. После Сиэтла мне приходилось расправляться с беспокойством, желанием быть где угодно, но не здесь. Я чувствовала себя потерянно, мысленно возвращалась к счастливым временам, когда мне казалось, что все возможно. Но все было не так, нужно было смотреть на цель. Нужно было идти к ней, уходить от прошлого, снова искать себя.

Моя жизнь стала такой, какой была до встречи с Дексом. Хотя теперь я, наверное, была немного мудрее.

Я убежала от берега реки на длинную улицу, что вела к моему дому, я замедлилась, потом остановилась, растянула мышцы у ежевики у дороги. Я была окружена голыми дубами, вишнями и тусклой замерзшей травы цвета мяты. По соседству были семьи и фермеры, и почти у всех, как и в моем доме, было не меньше половины акра земли, а то и больше. Мой сад был проще, потому что мама этим мало занималась, но у некоторых домов сады были красивыми, у других там были бассейны или даже курицы. В одном доме на газонах бегали свиньи.

Я склонилась к носочкам в опасном положении, когда соседка, разводящая свиней, прошла мимо с Чирио, ее красивым шоколадным лабрадором. Я улыбнулась собаке, пока голова была между ног, и помахала неловко его хозяйке. Я была уверена, что собака улыбнулась в ответ, она была довольной, как всегда. А как иначе? Он жил со свинками.

Я медленно выпрямилась и пошла по дороге к дому, ожидая головокружение после упражнений. Я уже почти шагнула на мощеную дорожку родителей, когда заметила машину на другой стороне улицы. Она не была неуместной, кто-то мог ждать Аду, кто-то мог перепутать улицу (люди часто путались по пути в горы).

Могло быть что угодно, но мои ноги застыли, сердце замедлилось. Мое тело узнало машину раньше меня.

Это был маленький хэтчбэк, я не видела, кто внутри, но ощущала облако дыма и духов из приоткрытого окна. Машина повернула, и мое сердце тревожно застучало во внезапной тишине. Дверь открылась, длинные ноги в бежевых штанах и черных кожаных ботинках опустились на асфальт с эхом.

Я стояла с красным лицом, потная и растерянная, а Ребекка Симс вышла из машины и застенчиво улыбнулась мне.

Я могла лишь моргать. И я моргнула еще несколько раз.

- Привет, Перри, - сказала Ребекка, закрывая дверь, и облако дыма рассеялось во влажном воздухе. Я ожидала, что она подойдет ко мне, но она прислонилась к машине и посмотрела на сады вокруг. - У тебя тут почти деревня. Мило.

Я не могла ничего скачать. Часть меня хотела прогнать ее, хотя случившееся между нами с Дексом не было ее виной. Она бросала намеки, что мне лучше не быть с ним. Я была рада, что это не зашло далеко. Иначе я бы не смогла вернуть гордость.

Она пригладила блестящие черные волосы за ушами, показав бриллиантовые серьги в виде черепов, что удивительно хорошо сочетались с ее изящной одеждой, и повернулась ко мне.

- Знаю, я не должна была так приезжать, - сказала она с мягким британским акцентом, - но я не знала, как до тебя добраться. Я пыталась дозвониться.

- Я поменяла номер, - сказала я, обретя дар речи.

- И я писала тебе на электронную почту.

- И это я изменила.

Ее малиновые губы изогнулись в улыбке.

- Ладно, мы с Эмс тут на выходных решили проведать ее родных. Они живут в Бивертоне. Я думала, что сбегу от ее матери и проведаю тебя. Надеюсь, все в порядке.

Я скрестила руки и фыркнула.

- Нет. Не в порядке, Ребекка, - сказала я, глядя ей в глаза. - Потому я держусь ото всех подальше.

- Знаю. Я так и поняла. И я тебя понимаю. Я бы сделала так же, если бы Эмили… в общем, я просто хотела тебя увидеть.

- Погоди, - я вскинула руку. - Откуда ты знала, где я живу?

Она опустила взгляд.

- Птичка сказала.

Огромное пламя гнева вспыхнуло в моей груди.

- Он здесь?! - воскликнула я, голос разбил спокойствие утра. Мои кулаки сами по себе сжались, наполняясь ненавистью, я повернула голову к машине, чтобы понять, сидит ли кто-то на пассажирском месте.

- Нет, его здесь нет, - сказала она, нервно глядя на меня. Я никогда ее такой не видела. Наверное, я выглядела готовой ударить ее по милому личику. - Он дома. В Сиэтле. Тут только я. Обещаю.

- Он тебя прислал? - оскалилась я.

- Нет, - она пошла ко мне. Она остановилась в паре дюймах, с сочувствием склонила голову. - Это с ним не связано. Совсем. Я пришла, чтобы убедиться, что ты в порядке.

- О, как мило, - сказала я, закатив глаза.

- Я переживала за тебя. Как и все мы.

Я прищурилась.

- Все мы? Кто?

Она прикусила губу, убрала немного помады при этом, а потом посмотрела на мой дом.

- Перри, мы можем поговорить? Внутри? Ты замерзнешь в этой одежде.

Я была в спортивной кофте и штанах, пот на мне остывал, но мне никогда еще не было так тепло. Однако, часть меня скучала по обществу Ребекки и хотела поговорить с кем-нибудь другим. Ей тоже было неловко, она стояла у дороги как брошенный возлюбленный. Ей потребовалось много смелости, чтобы приехать к моему дому, особенно, если она знала, что я больше не хочу такой жизни.