- Что? - не понял Тогрул, занятый своими мыслями, и, даже не посчитав нужным вникнуть в смысл слов сына, произнес: - Послушай, нам нужно поговорить.

- О чем, пап?

Тогрул чуть дольше, чем было необходимо, поглядел на сына, словно раздумывая, -следует ли отвечать сейчас на его

вопрос.

- Лучше бы нам поехать куда-нибудь, - сказал он после паузы. - Поедем... хотя бы на бульвар. В это время народу там не должно быть особенно много.

- А в чем дело, пап?

- Скоро, наверное, вернется мама, она нам помешает, не даст поговорить как мужчина с мужчиной. Я и машину пригнал, она - у подъезда. Так что одевайся, поехали.

Минут через пятнадцать они - отец и сын - неторопливо вышагивали по почти безлюдному приморскому бульвару.

- Ты не сомневаешься, что я желаю тебе только добра? - спросил Тогрул. Или сомневаешься?

- Конечно, нет, что за вопрос, - сказал Закир, пожав плечами.

- Так вот, именно из этих соображений, то есть, желая тебе добра, я спрашиваю тебя: кто дал тебе кастет?

- Ну, пап, неужели это так важно?

- Очень важно. Закир подумал.

- А что с ним будет?

- С чем?

- С кем, - поправил Закир отца. - С тем, кто дал мне кастет.

- Я еще не решил, - честно признался Тогрул.

- Но я сам у него выпросил. Он не хотел давать. Выменял на зажигалку.

- Зачем тебе это?

- Просто интересно было. Иметь кастет, настоящий кастет, это что-то значит, верно?

- Гм... Что-то значит. Это значит, что в любую минуту тебя могут задержать, если найдут у тебя эту штуку. А какую зажигалку ты отдал за эту дрянь?

- "Ронсон".

- Электронный "Ронсон"?

- Да.

- Ты что, спятил? И ты считаешь, что это равноценный обмен? Тебя надули.

- Но я сам захотел. Он не хотел меняться, я уговорил его.

- Ты думаешь, стоит тебе захотеть, и ты должен непременно иметь?! неожиданно вспылил Тогрул, но тут же взял себя в руки, так что короткая вспышка, не сопровожденная даже повышенным тоном, осталась незамеченной Закиром. - А если б ты захотел иметь автомат, тогда что? Вынь да положь?

- Па, я же не идиот,

- Боюсь, что ты ошибаешься. Он, видите ли, захотел. Впрочем, я сам в этом виноват - потакал твоим желаниям с самого раннего детства. Хочешь в Москву, на главную елку - пожалуйста, хочешь видеомагнитофон - пожалуйста, мотоцикл по...

- Видяшку не только я хотел, - прервал его, напоминая, Закир. - Ты, между прочим, тоже не очень-то сдерживаешь свои желания.

- Что, что? Как ты сказал? Кто тебе внушил такую глупость?

- Это не глупость, а факт. Мама об этом всю жизнь говорит.

- Твоя мама!.. - на этот раз не на шутку взорвался Тогрул. - Твоя мама имела бы сейчас три платья и одно пальто, если б не я... А у нее, между прочим, шкафы ломятся от тряпок, а шкатулки - от побрякушек... Хорошая приманка для воров... Каждая безделушка - десятки тысяч... Понял?

- Понял.

- И тут же забудь. Это я тебе говорю, потому что ты мой сын и ты уже взрослый. Не надо об этом распространяться нигде... Ты понял?

- Не маленький.

- Вот именно.

Они некоторое время молча шагали по нижней террасе бульвара, слушая плеск волн под ногами и вдыхая густой запах нефти, идущий с моря. Молчание нарушил Тогрул.

- Тебе приходилось ездить в метро в час "пик" от центра на окраину города? - спросил он. - Скажем, до конечной станции, до "Нефтчиляр"?

- Как-то ездил, - припомнил Закир. - Только, кажется, не в час "пик". А что?

- Когда едешь в метро в час "пик" на окраину города, можно заметить, как мало в вагоне интеллигентных, по-настоящему культурных людей. Они всю дорогу копаются у себя в носу, а потом этими руками подталкивают тебя в спину при выходе.

- Ха-ха!

- Чем дальше удаляешься от центра города, тем ярче следы вырождения на лицах пассажиров с окраин. Это нетрудно заметить - грубые лица и руки, бессмысленные, стеклянные глаза обитателей зоопарков; сядешь перед таким, и он готов рассматривать тебя битых полчаса.

- Когда это ты успел так хорошо изучить пассажиров метро? - спросил Закир. - Ты же им не пользуешься...

- Успел, - сказал Тогрул, загадочно усмехаясь. - Мне много надо знать и успевать, не то туго придется... Вообще всякому, кто хочет процветать в этой жизни, процветать, а не чахнуть, надо много знать и успевать... Но не об этом речь. Так вот, эти самые, с грубыми манерами и неинтеллигентными лицами, эти дети сел, районов, чайных плантаций и... среди них очень трудно будет жить такому человеку, как ты.

- А при чем тут я?

- А при том, что если не хочешь жить по горло в дерьме... после меня, разумеется... то об этом надо подумать сейчас.

- А ты разве собираешься уходить от нас? - нарочито наивно спросил Закир.

- В другое время я бы оценил твой юмор, - спокойно отозвался Тогрул. Нет, я не собираюсь уходить от вас... От вас теперь не уйдешь. Просто я хочу сказать, что не буду жить вечно, и ты это прекрасно понял, что когда-нибудь останешься без меня, и тебе следует упорядочить и осмыслить уже сейчас свою жизнь, и прежде всего уяснить для себя - чего ты хочешь от нее.

Тогрул замолчал. Они уже дошли до конца бульвара, дальше был разрытый и покореженный асфальт, слабо освещенный редкими, горевшими вполнакала фонарями.

- Пойдем обратно, - сказал Закир. - И знаешь, папа, мне кажется, я не уверен - хочу ли я быть культурным и интеллигентным человеком.

- Та-ак... - произнес Тогрул. - Если это сказано не для красного словца, то позволь узнать, почему?

- Потому что чем быть такими культурными и вежливыми, как те, что приходят к тебе, лучше уж быть хулиганом. Они все, мне кажется, жулики "и любят темные дела, но внешне они очень похожи на интеллигентов, хорошо одеты, надушены дорогим одеколоном и не ковыряют в носу. А я считаю, если уж человек жулик и бандит, будет гораздо честнее, если он не станет скрывать этого.

- Какой ты, однако, умный вырос, - чувствуя нарастающее раздражение против сына, проговорил Тогрул. - Ко мне приходят, между прочим, не босяки, а люди, занимающие высокие должности, руководители производства, начальники крупных предприятий...

- Как будто крупные начальники не могут быть жуликами, - сказал Закир, пренебрежительно хмыкнув.

- Оставим эту тему, - сказал Тогрул. - Это абсолютно тебя не касается. Жулик до тех пор не жулик, пока не ограбил или не надул лично тебя. Такой у меня принцип, и ты тоже заруби это на носу. Легче жить будет. Ты лучше подумай, чего мне стоила твоя идиотская история с дракой и кастетом в кармане. Ты хоть знаешь, что попросил у меня ваш ублюдок-директор?!

- Что? - заинтересованно спросил Закир.

- Не твое дело, - опомнился Тогрул.

- Неужели денег?

- Не будь идиотом. Во всяком случае, мне это дело порядком потрепало нервы.

- Не надо было ввязываться, - сказал Закир с равнодушным видом и тут же сам понял, что сморозил глупость.

- Ага, конечно, не надо было ввязываться! И откуда только ты такой умник взялся? Не связывался бы ты с разными подонками, вот что. Не надо было ввязываться, - повторил Тогрул, глубоко задетый неблагодарностью сына, вернее, неспособностью сына быть благодарным, и некоторое время он старался взять себя в руки, успокоиться, а успокоившись, заговорил вновь: - Не надо было ввязываться. К твоему сведению, если б я не ввязался, он вполне мог бы дать ход делу, а это - прямая уголовщина, понял?

- Ну и что?

- Ну и что?! - возмутился Тогрул. - Ты говоришь - ну и что? Как ты не можешь понять - тебя бы отправили в колонию для несовершеннолетних. Теперь понял?

Закир промолчал, хотя ему очень хотелось брякнуть очередное "ну и что?", однако он посчитал, что это уже будет слишком для отца на сегодняшний вечер.

- Молчишь? Вот то-то и оно, - мстительно проговорил Тогрул. - Словами бросаться легко, и дурак сумеет. Не надо было ввязываться... Вот ведь скажет. Как будто ты еще кому-нибудь нужен, кроме меня, как будто за тебя еще кто-то может заступиться по-настоящему, выручить из беды...