«Я только играю роль бога, — подумал он. — А они действительно боги. И находиться рядом с ними небезопасно».

У него было такое чувство, что сейчас что-то произойдёт… И точно! Аллюгин начал светиться, наполняя комнату ослепительно-белым туманом, в котором мерцали серебряные и голубые искорки.

— Пойдёмте отсюда! — встрепенулся Эрлин. — Если правда, что аллюгин влияет на тонкие тела…

Тут взгляд его упал на Амниту, и он замолчал. От неё исходило какое-то странное сияние, в ореоле которого её хрупкая, утончённая красота казалась совершенно неземной. Лунный призрак… Амнита, словно чего-то испугавшись, положила руку на ворот своего лёгкого голубого платья. Сияние слегка померкло, а пальцы её отсвечивали, как будто она прятала на груди белую звезду, и эта звезда разгоралась всё ярче и ярче…

— Мой амулет, — растерянно произнесла Амнита. — Улларин… Сегодня третий день полнолуния. Иногда он так светится, а я ничего не могу сделать…

С Амнитой явно что-то творилось. Казалось, светлый огонь переполнял её и рвался наружу. Это пламя преобразило её лицо. Оно было возбуждённое и в то же время какое-то отрешённое, а огромные серебряные глаза мерцали, как чудесные зеркала Ханнума, хранящие в себе множество тайн, прекрасных и жутких видений, каждое из которых истинно. Амнита была прекрасна, как никогда, но в её красоте Эрлину чудилось что-то грозное, пугающее. Чувствовал ли это Диннар? Ваятель стоял, словно оцепенев, его застывший взгляд был страшен. Он напоминал ослепшего. Или безумца.

«Чтоб вы провалились! Оба, — подумал Эрлин. — В конце концов, кто тут бог? Почему я вечно должен быть меж двух огней…»

— Амнита, тебе плохо? — спросил он.

— Нет… Не знаю… — она попыталась улыбнуться. — Иногда такое бывает, и я не знаю, что со мной. Она знает, но не хочет говорить. Я не всегда её понимаю.

— Кого?

— Я должна что-то сделать, — пробормотала Амнита. — Я не боюсь этих зеркал. Вы можете выйти, а я останусь. Вижу, вам удалось его отыскать. Я сразу узнала эту тварь. Я не далась ему, но я ненавижу его уже за то, что он ко мне прикасался. Он как живой. Кажется, сейчас заговорит.

— И всё-таки он мёртв, — покачал головой Эрлин. — Я бы очень хотел поговорить с ним, но оживлять мёртвых… Это нам не под силу.

— Моя богиня умеет выводить мёртвых их царства Ханнума. Она уже делала это по моей просьбе… Разве вы не слышали?

— Так это правда? — воскликнул Эрлин. — Про тебя чего только ни рассказывают! Если всему верить… Гинта права — надо уметь слушать.

— Гинта знает обо мне больше всех, — сказала Амнита. — Она знает обо мне больше, чем я сама. И не говорит. Богиня тоже молчит. Она уже так давно со мной не говорила… Но в полнолуние со мной что-то творится. Иногда ничего особенного. Просто странные сны. О том, что когда-то было, хоть я этого и не видела. Я только знаю, что это было. Или будет. Я только знаю, что это правда… Или может быть правдой. И это зависит от меня.

Амнита сорвала с шеи светящийся камень и сжала его в кулаке. Сияние померкло, но огонь, который жёг её изнутри, по-прежнему освещал её бледное лицо каким-то странным вдохновением, граничащим с одержимостью.

— Эти сны… Иногда они мне нравятся. А иногда бывает очень страшно. Вчера мне приснилось, что я держу жезл, на конце которого пылает белый огонь. Он жжёт мне руку… Нет, не как обычный огонь. Мне не жарко, а очень холодно, и рука словно заледенела. Какой-то обжигающий холод. Я хочу бросить этот жезл и не могу. От меня что-то зависит, все ждут… Ещё немного — и белый огонь спалит меня, а я не могу его бросить! Не могу…

Амнита замолчала, оцепенело уставившись на свой плотно сжатый кулак.

— Дай мне этот камень, — мягко сказал Диннар.

«Да неужто он с ней заговорил?!»

— Камни повинуются мне. Если он причиняет тебе вред…

— Нет! — Амнита, словно очнувшись, отдёрнула руку. — Он мой. Он повинуется только мне. И моей богине. В этом камне сила богини, а она не подвластна тебе.

— Зато ты в её власти…

— Нет. Я могу с ней говорить… Я не нуждаюсь в твоей помощи, ваятель. Моя богиня мне поможет. Она всегда мне помогала.

— Так, может быть, ты уговоришь её помочь и нам? — осторожно спросил Диннар, взглядом приказав Эрлину молчать. — Что ей стоит, если она позволяет себе хозяйничать в Нижнем мире? Помоги нам оживить этот призрак. Заклинание ловца душ очень простое. Главное тут не слова, а сила, которую ты в них вкладываешь… Впрочем, как и во всём таннуме. Ты согласна? Повторяй за мной.

— Я запомню, — сказала Амнита, несколько раз повторив короткую фразу на таннуме.

Зеркало засветилось ещё ярче.

— Я попрошу богиню. Только оставьте меня здесь одну.

Диннар кивнул и, взяв Эрлина за локоть, едва ли не силой уволок его из комнаты.

— Послушай, как ты можешь пользоваться тем, что она в таком состоянии? — набросился Эрлин на приятеля, когда дверь за ними закрылась.

— Я хочу помочь ей выйти из этого состояния, — спокойно пояснил Диннар. — Она же сама сказала — «Я должна что-то сделать». Я поставил перед ней нелёгкую задачу. Неважно, справится она или нет. По крайней мере, найдёт выход энергии, которая её переполняет. Она ещё не умеет управлять своим анх. Гинта говорила, что многому её научила, но, похоже, Амнита в последнее время стремительно набирает силу. Этого Гинта предусмотреть не могла. Да это и непредсказуемо. Чаще всего… Это как вспышки некоторых звёзд. Бывает, какая-нибудь звезда миллионы лет горит спокойным, ровным светом… Как наше солнце, например. И вдруг вспыхивает, разгорается с необыкновенной скоростью и за какие-то несколько дней становится ярче десяти тысяч солнц!

— Надеюсь, с нашим солнцем ничего такого не случится, — поёжился Эрлин. — Это же катастрофа! Послушай… То, что творится с Амнитой… Это что, тоже своего рода катастрофа?

— Возможно.

— Да-а… А я-то думал… Она в последнее время странная. Я давно это заметил, но мне казалось, что причина в другом.

— И в чём же?

— Ну, мало ли… Может, тут не одна причина, — с ребячливым ехидством ответил Эрлин. — В чужую душу не заглянешь.

— Кстати, о душах, — нахмурился Диннар. — Интересно, как там у неё дела…

— Интересно, но лучше ей не мешать. Она сама нас позовёт.

Прошло около часа, но Амнита не выходила и никого не звала. Подождав ещё немного, друзья осторожно открыли дверь и заглянули в комнату. Здесь царил мягкий серебристый свет, а зеркала блестели, как водная гладь в безветренный день. Амнита сидела на полу перед «двойником» Эрлина. Она посмотрела на вошедших, как ребёнок, который только что проснулся и не совсем понимает, что к чему. Она была бледнее прежнего, но, по крайней мере, больше не походила на одержимую. Эрлин заметил, что её высокий лоб усеян капельками пота.

— Амнита, как ты себя чувствуешь? — спросил он и вздрогнул, поймав на себе враждебный взгляд. Взгляд из зеркала. «Бог» не двигался, но Эрлин сразу понял, что он живой. Теперь уже не только образ, но и душа смотрели на него из загадочно мерцающего аллюгина.

— Говори с ним, если хочешь, — устало сказала Амнита. — А я больше не могу находиться с ним в одной комнате. И вообще… Я страшно хочу спать.

— Я провожу тебя до твоих покоев, — заявил Диннар тоном, не допускающим возражений.

Амнита и не думала возражать. Она казалась безучастной. Эрлину не хотелось, чтобы они уходили. Он вдруг понял, что ему не хочется оставаться наедине с этой нелюдью. Но он не стал удерживать Амниту и Диннара. Им тоже было нелегко оказаться наедине друг с другом, но они наконец-то решились…

«Двойник» заговорил с Эрлином только на следующий день. Голос его звучал глухо, как из-за каменной стены.

— Зачем ты потревожил меня? — спросил «бог». — Что тебе от меня надо?

— Я тоже задавал тебе эти вопросы, а ты смеялся надо мной. Было время, когда ты совсем лишил меня покоя. Ещё немного — и я бы сошёл с ума…

— Ничего. Ещё немного — и ты обретёшь покой. Ещё три года, и я вернусь на своё законное место. Потому что бог — это я. Ты — смертный, и ты умрёшь. А я бессмертен. Глупый мальчишка! Неоперившийся птенец! Что ты о себе возомнил? Я правил здесь, ещё когда твой дед лежал в колыбели. Я царю здесь уже много лет…