— Как это? не понял его сторож.

— Промахнулся. Ответил Алексей тоном незабываемого Саидовского «Cтреляли».

Истерики не случилось. — Коньяк снял напряжение и вернул способность рассуждать. Девчонка огляделась и встревожено потянулась к трубке. Алексей протянул телефон.

— Спасибо. — Впервые не отведя глаз, поблагодарила она.

— Я на квартире. — Произнесла в трубку, — все нормально. Нет, нет, в порядке, не беспокойся. Я правда, в порядке. Потом объясню, — Видно было, что ей не хочется говорить о пережитом. — В голосе мелькнули убеждающие нотки. Леха понял, говорит с матерью.

— Не поверила? — спросил он, словно продолжая начатый разговор.

Девчонка автоматически кивнула головой.

— Ладно, объяснишь, поймет, — успокоил он. — Сегодня останься ночевать здесь. Я лягу в комнате Григория Михайловича, ты в моей.

Предупреждая отказ, добавил. — Ни кто тебя не тронет. — Он произнес это так, что она поверила.

— Сними пальто, выпей кофе. Я пойду, скажу старику. Мы с ним партию не доиграли, обрадуется, прохиндей, а то я повел, ему обидно.

Он вышел, а девчонка с удивлением отметила, что не чувствует ненависти к этому здоровому парню, изуродованному страшным шрамом, но с такими понимающими и добрыми глазами. Жаль что этих мыслей не мог слышать Павел, который, встречаясь с постояльцем взглядом, невольно передергивался. А уж ему, не смотря на молодость, приходилось видывать виды.

Бессонов вернулся в кухню. — Ну что? Кофе. — Утверждающе спросил он, насыпая в кружку коричневую крупу. Не поздно? А я все равно сплю, как младенец, хоть кофе, хоть чай. — Он протянул ей чашку. — Кстати я Алексей, а то, как-то неловко.

— Меня звать Ольгой. — Негромко ответила она. — А ты его убил? — Задала тревожащий ее вопрос. Леха с сомнением глянул на ладонь. — Да ну, скажешь. Оглушил придурка. Жаль пацана. Пропадет.

Ольга недоуменно уставилась на него. — Он же меня убить хотел? — Почему жалко?

— Не он хотел, болезнь хотела. Наркотик — страшная штука. Человек себя не помнит. Все отдаст, лишь бы от муки избавиться.

— А ты откуда знаешь? — вновь, слегка подозрительно, глянула собеседница.

Леха помолчал, но махнул рукой. — Брат у меня был, младший. Я в Югославию на сборы уехал, а он на иглу… Когда вернулся, Слава уже сгорел. Мать рассказала. — "Слезы теку, а сам кольцо из серванта вытаскивает. Как то денег достал, купил три дозы, в один «баян» загнал и не удержался, все и вколол". «Передоз», и не откачали. Хороший был мальчишка. На рояле играл, заслушаешься. — Леха замер, внезапно смутившись. Он сам удивился, что рассказал посторонней девчонке, то, чего не говорил никому.

Помолчали, наконец, Ольга решилась и чуть слышно спросила. — Чего — же тогда, ты с ними?

— В смысле? — Не понял Алексей. — А что такого? Я ведь не мошенник? Все честно. Один игрок будет соревноваться с другим. Кто сильнее, тот победит.

Она переспросила, — Как?

— Как? В карты. У меня способности, вот и подписался… Заработать нужно. Он в принципе не обманывал, просто сказал не все.

— В карты, — горестно, повторила Ольга. — Вот ты про болезнь сказал. А они на моего папу, такого же, как ты, способного вывели. А он хороший игрок был, только остановиться не мог. Теперь и квартира эта их, и все деньги, что у нас были тоже, и я на них работаю, чтобы…

Она ткнулась в ладони и тихонько, словно стесняясь, заплакала.

И все сразу стало понятно. Он молчал, не зная, что ответить. А что тут скажешь. Попал ты Леха. Он совершенно отчетливо понял, что разговор этот принес гораздо больше сложностей и проблем, чем, кажется.

***

Казалось бы, и что изменилось? Мало в жизни было таких случаев, когда проигрывали и дома и последние штаны? С незапамятных времен идет привычка русского человека всему отдаваться безоглядно. И писатели и банкиры, да что там верно все, а вот коснись одного единственного человека, и все рассуждения побоку. — Алексей ворочался на узеньком диване, под мерное похрапывание спящего мирным сном в углу комнаты старого игрока. Знакомый с бессонницей чисто теоретически, он впервые не мог заснуть. Мысли роились и гнали дремоту с неотвратимостью кавалерийской лавы.

"Ну, кто она, эта несуразная девчонка? Увидел, забыл. А вот на тебе". Бессвязные обрывки фраз, тем не менее складывались в некую идею, оформить которую он пока и сам опасался. Больно круто могла она в очередной раз врезать ему под дых. А сколько можно испытывать фортуну? С грехом пополам под утро забылся. Проснулся словно всю ночь уголь грузил. Разбитость и головная боль. Хмуро поздоровался с Григорием Михайловичем, вышел на кухню. Однако вместо Ольги у плиты хозяйничал Паша. Он неумело пытался изготовить глазунью. Однако разбитое о край сковороды яйцо ухнуло на плиту. Вонь, гарь, шипение обжегшегося кулинара.

— Отпустил девчонку. — Заметив Лехино появление, прокомментировал он свои действия. Алексей промолчал, налил кофе и вышел в свою комнату. Ничего в ней не говорило о ночной гостье. Только едва уловимый аромат.

"Духи, или показалось"? — Он опустился в облюбованное кресло возле камина, и тупо отхлебнул горячий напиток. — Помои. — Сердито ругнулся квартирант. Деньгами объелись, а приличного кофе купить не могут. Жмотье.

Настроение испортилось вовсе. Да и говоря откровенно, не из-за плохого кофе сидел он как сыч, сжав губы и тупо уставясь в прогоревшие угли. Огорчило его исчезновение собеседницы. Так сильно, что и не передать. Учитель, вошел в комнату через час. И увидел задумчиво сидящего в кресле гостя. Доброе утро, Алексей, что невесел? Неужели так расстроило маленькое ночное приключение? Пустое. Давай-ка лучше пройдем по новой… Он поднял глаза на ученика. Взгляд его вильнул в сторону и вновь опустился на колоду. Перед ним сидел не сообразительный, но явно простоватый паренек. Волк, по странной прихоти фантазии могущественного колдуна, обернулся в человека и смотрел на него. Холодок пролетел по спине игрока. Он сидел, бездумно тасуя давно прочесанную колоду, и не решался поднять глаза. Казалось, опять увидит оскал дюймовых клыков, что недавно мелькнули перед его мысленным взором. Наконец собрался с духом, помотал головой и взглянул на сидящего в кресле.

— Фу, надо-же. — Сосед облегченно выдохнул и рассмеялся. — Показалось, ты не поверишь… Но, когда слушатель повернул голову, вновь словно ледяной водой окатило старика. И не в лице было дело, никакого оскала и торчащих клыков. Просто было в нем нечто жуткое и завораживающее. Учитель живо поднялся, и отложив колоду, двинулся к выходу. — Устал я, что-то сынок, пойду, лягу. Проходя мимо кухни, остановился и воровато оглянулся на спальню. С трудом осиливший приготовление завтрака, сторож сидел за столом.

— Павлик. — Шагнул к нему старый "катала". — Нехорошо мне, приболел видно, отдохну сегодня.

Соглядатай равнодушно пожал плечами, мерно пережевывая завтрак.

— А ты, Пашенька, не знаешь, что за человек этот наш ученик? — вкрадчиво подступил к подельнику старик. Павел доел, и, вытирая куском хлеба тарелку, пробормотал. — А хрен, его…, Волонд подогнал, втемную. Вроде боец бывший. А чего дядь Гриша? — заинтересовался, наконец вертухай.

Да так, — хотел отмахнуться «катала». Передумал, и нерешительно вымолвил. — Непонятка тут. Чую.

Исчез интеллигентный старик. Жесткий и битый шулер умел сыграть, при нужде, и не так.

— А не подстава-ли? Наконец озвучил он страшное подозрение. — Ты погоди хыкать, — склонился он к уху доверенного лица олигарха преступного мира и зашипел, оглядываясь на дверь. — За пол месяца мастерство освоить? Это виданное дело. Я с ним в полную силу бьюсь, а он словно и не замечает. По нолям у нас уже идет. Еще неделя и меня сделает. Зуб даю. Маэстро он. А ты знаешь, что пацан на пяти языках «шпрехает». Я по Европам-то покатался. Наслушался. Сам не очень, но память есть. Один в один. Точно говорю. Но как, если он всю жизнь на ковре уши крутил, так наблатыкаться? Ты скажи? То-то. И вообще, он произнес, наконец, главное. — Смеяться будешь но… Боюсь я его. То нормально, а то вдруг накатит. Хоть беги. Ты меня знаешь. Я на пересылке один на пятерых выходил и ничего. А тут…