Глава 16
Не знаю почему, но школа меня встретила без язвительных фраз и насмешливых взглядов.
Мелюзга и выпускники весело гомонили, общаясь между собой, радуясь первому дню после каникул.
Социализация шла полным ходом.
Одна я выбивалась из общепринятого режима. Стояла у кабинета информатики и ждала звонка, грустно посматривая на телефон.
«Загуглю, сколько времени летит самолёт от Москвы до Глазго… Нет. Не буду… надо было спросить у Мишки… нет, не надо… Господи, я схожу с ума».
— Аля…
Вскинув голову, удивлённо посмотрела на Лину.
«О, блин! Тут люди ходят».
— Чего тебе?
— Всё разрешилось. Молотов приезжал. Извинился, видео удалил при мне. Клялся, что копий у него не осталось.
«Наверное, папочка привёз засранца, — о свидетеле-внедорожнике, припаркованном около парочки школьников, спрашивать не стала. Мне вообще было всё равно. — Хотя… нет».
— Рада, что у тебя больше нет проблем. Это всё?
— Нет. Я извиниться хотела, поэтому подошла. Просто не знала, как начать.
— Я прощаю тебя, — улыбнулась дёрганно, опять снимая блокировку с мобильного телефона и проверяя сеть.
«Ничего нет».
— Так значит, мы можем и дальше общаться, как общались?
Недоуменно приподняв бровь, как это часто делал Миша, уставилась на бывшую подругу.
— Ты меня, конечно, прости, Лин, но о чём ты? Разве можно общаться с человеком, который тебя предал? Подставил — называй, как хочешь. Ты ведь могла меня предупредить или хотя бы признаться до того, как на меня вся эта грязь обрушилась. Да о чём я говорю? Ты бросила меня на маскараде, УЖЕ зная, что задумал Молотов. Твои поступки выходят за рамки не только дружбы. Знаешь, ты опасна. Нет никого хуже человека безразличного, и вдвойне отвратительно, когда этим человеком является кто-то из близких. Извини, но нет. Я прощаю тебя — да. Буду общаться в рамках школы, класса, но дружить… нет. — Стараясь говорить спокойно и без эмоций, всё равно сделала бывшей подруге больно.
Ангелина стояла бледная, с безжизненным взглядом. Её голова понуро склонилась.
— Знаешь, я завидовала тебе. Когда Серёжа рассказал о пари, стала завидовать ещё больше. Ты всегда такая разумная, независимая, предупреждала меня о его подлой душонке… удрала от него, когда он к тебе начал подкатывать… не повелась, как дура… как я, на популярность и его симпатичное лицо. Когда Молотов стал меня шантажировать, требуя помощи, я согласилась не от страха. Хотела тебя проучить и доказать, что я — единственная, кто от тебя не отвернётся, когда все будут шушукаться за твоей спиной, быстро позабыв о том, какая ты добрая и отзывчивая. Всё обернулось против меня. Сначала ты поняла, у кого Сергей взял те трусы, потом забила на мнение окружающих… и ко мне на каникулах не пришла в расстроенных чувствах. А я так хотела тебя утешить…
«Ку-ку, блин, совсем».
— Ангелина, даже не познакомившись с одним человеком, который помог мне справиться со всеми неурядицами, я бы не пришла к тебе. Признаюсь честно, я отослала тебе поздравление с Новым годом только из-за теории «Хорошего Нового года».
— Что за теория?
— Не важно, — мотнула головой, улыбнувшись. — Эта теория не работает по всей видимости… и слава Богу.
Прозвенел звонок.
Я оставила подругу позади и спокойно вошла в класс.
Никаких проверок домашнего задания сегодня не было. Учительница без умолку говорила в единственном лице, знакомя нас с новым материалом, и я была ей благодарна, быстро записывая необходимые термины в тетрадь.
Когда пошли таблицы и чертежи, точнее зарисовки схем программирования, вообще хорошо себя почувствовала. С такой динамикой никакие посторонние мысли в голову пробиться не могли.
Дышать стало легко и свободно.
«Надеюсь, история будет такой же загруженной…» — подняв глаза, посмотрела в окно.
Внутри всё оборвалось.
На секунду мне показалось, что я вижу по улице идущего Мишу.
Проморгавшись, потеряла парня из виду.
«Трындец! Неужели он мне теперь везде мерещиться будет?»
— Домашнее задание! Народ, повнимательнее, — обратилась к десятиклассникам Ирина Геннадьевна, пялясь в мою сторону. — Ворон за окном не считаем. Записывайте. Страница…
Телефон громко пиликнул. Я даже подскочила от испуга и радости одновременно.
— Смородинова. Что за безобразие? Договорились же, звук выключать на гаджетах! Вы уже в конец оборзели…
«Блин-блин-блин! Это он! Это точно он! Мне сообщение написал!» — я на попе заёрзала, едва дождавшись, когда информатичка отвернётся.
«Я придумал! Сейчас расскажу…» — гласило письмо в приложении.
«Что придумал?! Ну! Рассказывай! — Сообщений больше не было. — И всё!? Блин! И карандашик даже не отображается! Не пойму: он пишет или нет?»
Прозвенел звонок.
Закинув учебник и тетрадь в сумку, взгляд оторвать от дисплея не могла.
«Ну? Где?»
— Ох! — выдохнул кто-то восторженно, открывая двери кабинета.
— Переходова?! Чего зависла? Не собирай мне тут пробку. Что там… вау!
Понять, «что там», и почему все в шоке, у меня получилось не сразу.
Я отвлеклась от телефона и вышла почти последней. Но когда это сделала, так же изумлённо открыла рот, как и мои одноклассницы с Ириной Геннадьевной.
Удивлялись не только они.
Вся школа «встала», заморожено глядя себе под ноги.
Весь пол был устлан лепестками роз. Красными, розовыми, белыми… их было так много, что предположить страшно, сколько это «удовольствие» стоило ненормальному романтику.
«Это ж у кого такой парень чудной?» — улыбка возникла на губах непроизвольно.
Подняв глаза, смутилась.
Все смотрели на меня.
— Что?
— Алинка… это ты, — утвердительно прошептала восхищённым шёпотом моя одноклассница Маша.
— Что?
Десятки рук указали мне в сторону.
На стенах коридора висели мои портреты.
«Не сошла с ума! Не померещилось! Он!» — Я чуть не задохнулась от счастья, которое, казалось, разорвало меня изнутри, вырываясь на свободу и не оставляя после себя ни капельки печали или тоски.
Сорвавшись с места, побежала, куда настойчиво указывали стрелочки, оставленные под подписью любимого художника.
Один поворот, второй, лестница на второй этаж, невозможно длинный коридор… поворот…
Я застыла на месте, резко останавливаясь.
Миша сидел на подоконнике и внимательно смотрел только в мою сторону, не обращая внимания на шепотки девушек и парней.
Кто-то что-то говорил, шутил, а мы будто оглохли.
Орлов не двигался.
Сердце стучало бешено.
Сделала один шаг, второй… мне стало страшно.
«Может, я брежу? Разве такое может быть в школе? Нас бы уже давно учителя отчитали, а они молчат… мама, вон, так и вовсе плачет… — мельком глянула на чуть ли не весь штат педагогов, проследовавших, как и ученики, по стрелочкам моего шотландца. Преподаватели стояли молча и улыбались. — Чудесааааа…»
Приблизившись к колонне, с облегчением прислонилась к ней. У меня сильно дрожали колени.
— Привет… — протянула тихо. Миша только кивнул. — Я тебя вижу, — прошептала, оправдывая своё присутствие возле кабинета истории. — Ты здесь. Не в Шотландии.
— Да, — чёрная чёлка упала парню на лоб.
«Чёрная?»
— Что с твоими волосами?
— Вернул свой настоящий цвет, — Орлов провёл рукой по тёмным прядям, и, наконец, усмехнулся родной улыбкой. — У нас с Олей и Софкой хоть и не такие пари, как тут… в вашей школе, но выполнять их условия тоже весело. Я тебе потом расскажу. Там всё банально… на морепродуктах замешано.
«Что? Морепродуктах… Да разве ж это сейчас важно? Болтун, блин!»
— Ты почему не уехал? — выпалила громче, чем надо, останавливая любимую тараторку. — А как же школа? Университет? Твоя мечта?!
Хотелось бросится в объятия Миши, но он продолжал сидеть на подоконнике, а у меня не было сил сделать ещё хотя бы шаг.
— Знаешь, когда я уже пристегнулся, понял, что без альбома возвращаться мне нельзя.
— Что?
— И карандаши… Ты вообще знаешь, сколько стоит один набор? Надеюсь их… Ой, да ладно! — Орлов спрыгнул, быстро оказываясь рядом. — Шучу я! У тебя такое лицо было… чудачка! Люблю я тебя! Ты — моя мечта! Единственная и неповторимая! Как же я могу тебя оставить?!
Мне кажется, так я не плакала даже тогда, когда поняла, что проспала уход парня!
Вжавшись в свитер Орлова, рыдала в голос, наплевав на огромную толпу школьников и учителей.
«Кстати! Учителя…»
— Нас накажут, — всхлипнула, размазывая слёзы по щекам.
— Не накажут, муза моя. Я у директора сначала разрешение вымолил. Она у вас — что надо… только собрать мне всё это поможешь… Уборщица оказалась пострашнее директрисы. — Я потянулась к губам Миши, но он осторожно отстранился, целуя меня в щёку и тихо шепча: — Тю-тю-тю. Не подбивай меня на разврат в стенах храма знаний. Мне тут ещё одиннадцатый класс заканчивать.
Сердце у меня в груди разорвалось на сотню тысяч бабочек, которые стали порхать по всему организму, наполняя меня силой и невероятной любовью.
— А потом?
— «Потом» будет потом. Не грузи меня, Искорка. Дай насладиться предстоящим полугодием.
— Даю… Всё, что угодно бери, только не отпускай меня…
— Ни за что!
Звонок прозвенел, и все медленно разошлись по классам, обсуждая увиденное, а мы, счастливые и улыбающиеся друг другу, слушали ворчливые бормотания бабушки Кати и «спасали» коридоры, лестницы и пролёты от лепесткового плена.
Миша рассказывал, как задержал рейс, как из-за него родителям пришлось платить огромный штраф аэрофлоту. Потом как деду стало «плохо» после признаний внука, и он внезапно понял, что только сибирский воздух и покупка новой квартиры в Красноярске смогу поставить хитреца на ноги, вылечив от недуга.
Я смеялась.
Довольная, как слон, смотрела на Орлова и с удивлением понимала, что у меня никогда не было и нет шансов устоять перед обаянием его и его семейства, их отношением друг к другу. Я хотела быть частью их мира, расширив его ещё сильнее, добавив к ним свой! Мне не хотелось расставаться с Мишей больше никогда!