Глава 8

POV Орлов Михаил

— Где ты пропадал? — насупилась Софка, встречая меня у порога. — Фу! От тебя духами женскими несёт! Дичь какая-то! Мы в Красноярске каких-то три дня, а он уже с девками гуляет!

Подхватив малую под задницу, быстро закружил, довольно улыбаясь.

Слушая визги младшей сестры, хохотал.

«Не настроение, а песня!»

— Ненормальный! Поставь меня на пол!

Выполнив повеление Её Высочества Софии Орловой, насмешливо скорчил рожицу.

— Не понимаю я, Софи, почему ты такая грубиянка. Как можно на свой род так безбожно злиться и нелестно отзываться? «Девки»… Фу! Девочки, девчонки, девчули — вот это я понимаю!

— Ты обкурился, что ли? — Софи подозрительно сощурилась, наблюдая, как я вешаю куртку, насвистывая себе под нос.

Сестра шумно втянула носом воздух, принюхиваясь.

Мне осталось только возвести глаза к натяжному потолку тёти Риты и отрицательно покачать головой.

Закинув руку пятнадцатилетней пигалице на плечо, потянул её на звуки смеха.

— О! Миша вернулся! — улыбнулась мама.

— А Павел где? — тётя Рита, племянница дедушки Вовы, нахмурилась.

— Он с друзьями в боулинг играет. Скоро вернётся.

— А ты почему с ребятами не остался? — папа с точностью повторил мимику своей кузины.

— А я в кино ходил… с девушкой.

Взрослые, заулыбавшись, понятливо переглянулись. Только мамина улыбка медленно угасла.

Вера Орлова вглядывалась в меня так пристально, что я даже смутился.

— Кушать будешь?

— Да! Я готов слона съесть.

Беседа за столом оживлённо продолжилась. Люди отмечали первый день наступившего года, что сказать? Радостно и очень по-семейному!

Когда бабушке Джанет пришла в голову идея отвезти дедушку на его историческую Родину, никто из нас не возразил. Дед Вова в последний год стал каким-то грустным. Часто болел, улыбался через силу… нам всем это не нравилось и вызывало жуткое беспокойство.

Глядя сейчас на любимого старика, понимал — мы поступили правильно!

Дедушка улыбался, разговаривая с родной сестрой в уголочке огромной квартиры. Бабушка Джанет казалась счастливой. Троица пращуров листали старенький, потрёпанный альбом и не обращали на «молодёжь» никакого внимания.

Тётя Рита с папой тоже ладили отлично, а мне с Софой первые дни было тоскливо. Как-то знакомство с Павлом не зашло. Кузен вёл себя высокомерно и заносчиво. То бурчал, что мы «понаехали», оккупировав в моём лице его территорию (благо тихо, иначе мама расстроилась бы), то сверлил недовольным взглядом, постоянно сдвигая брови, когда наши глаза встречались.

Короче, мутный какой-то тип, как принято тут говорить!

А потом… потом я гулял в одном из дворов и услышал, как женщина кричит.

Огромный кусок заледеневшего снега сорвался с крыши и падал прямо на стоящую около стены девушку.

Я кинулся на помощь, не думая ни секунды.

Перебросив девушку одним из приёмов дзюдо, перекатился в сторону, не додумавшись перетянуть массу тел на себя. Завалил бедную сибирячку, да ещё и придавил собой сверху! Спаситель, блин!

Натолкнувшись на ошеломлённый взгляд голубых глаз, затаил дыхание.

«Красивая какая! Волосы, как у бабушки Джанет — каштановые! И на солнце червонным золотом горят, точно искрятся рубинами! — Девушка моргнула, и из её глаз выкатились слезинки. — Почему она плачет?! Вроде не успела заметить угрозу жизни. Так что же случилось?»

Когда сибирячка оттолкнула меня, ругаясь и любопытствуя на счёт моей адекватности, я даже вздохнул от облегчения. Быть причиной её слёз никак не хотелось.

Объяснив вежливо, чем вызвано моё нападение, ввёл красотку с рубиновыми волосами в ступор.

Это моя фишка! Я давно заметил, что вежливость — основа для приятного знакомства и удачного подката. Мои одноклассники — придурки, что не понимают этого! Правильная манера речи и достойный внешний вид — этого достаточно, чтобы вскружить голову любой! Не зря народная мудрость, что в России, что в Шотландии, говорит: «Встречают по одёжке, провожают — по уму!» Я, получается, всегда убиваю двух зайцев одним ударом.

… только в тот момент что-то пошло не так.

Она убежала, а я решил прийти туда на следующий день, надеясь на встречу.

У тёти Риты и её мужа в канун Нового года выдался выходной.

Все готовились к празднику.

Павел внезапно поменял своё отношение к нам с Софи. Объяснил, что его безобразное настроение вызвано проигрышем в каком-то пари. Кузену пришлось отдать свою новую машину, которую ему дядя Толя недавно купил на день рождения, и я немного оттаял. Даже предложил помочь, однако выспрашивать об условиях проигрыша оказалось бесполезным — Паша молчал, как рыба об лёд.

Я настаивать не стал. Парень выглядел точно собака побитая. Ему только моего любопытства не хватало! Да и меня снедало нетерпение. Хотелось скорее увидеть рубиноволосую!

Кто ж мог подумать, что это нетерпение спасёт целых две жизни!?

Когда я лежал в сугробе, прижимая к себе девушку и её щенка, сердце ухало так громко в грудной клетке, что я боялся разорвёт её в чертям собачьим!

«КамАЗ сбил бы их! Сбил! — Глядя на «зебру», где развернуло огромный прицеп перпендикулярно тягачу, понял для себя удивительную вещь: — Не хочу её отпускать!»

Но девушка опять убежала, едва только пришла в себя.

Сегодня встреча в супермаркете уже не была запланированной.

Поймав падающую на кафель девушку, с изумлением узнал в ней свою знакомую. Какую-то чушь о теории «Нового года» придумал… дурак.

Заметил, как она отреагировала на друзей Павла… отказался идти с ними пить пиво. Это было совсем не то, чего мне хотелось.

Я отправился на поиски незнакомки.

Поймав сибирячку с поличным, с удовольствием согласился ей помочь, предъявив ультиматум. Уж очень не хотелось быстро расставаться.

Алина, как позже представилась девушка, не спорила и без возражений пошла со мной в кино. Видимо, моя помощь не была нужна незамедлительно, раз мы приступили ко второй части договора. Я остался доволен.

Даже сейчас, лёжа в кровати, улыбался, вспоминая подвижную мимику рубиноволосой хулиганки во время просмотра кино. Сначала я наблюдал за ней незаметно, а потом, когда понял, что Алина полностью погружена в сюжет фильма, открыто разглядывал её, любуясь каждой эмоцией девушки.

Она переживала, смеялась и плакала так искренне, что я не мог оторвать глаз.

— Миша? Ты спишь? — в комнату тихо вошла мама, прикрывая за собой дверь. — Паша ещё не вернулся.

— Да. Я заметил, — хмыкнул, садясь на кровати. — Ты что-то хотела?

— Пожелать тебе спокойной ночи… — мама присела рядышком, нежно погладив меня по голове.

Я никогда не отстранялся от её рук. Не боялся показаться для других маленьким мальчиком. Честно признаться — мне было плевать на мнение дебилов, считающих, что взрослость измеряется подобным безразличием к проявлениям родительской любви и заботы.

Я, Оля, София — мы знали, что наша мама больна, что её сердце может в любой момент перестать работать. Постоянные операции и частые посещения клиник взрослые не скрывали, называя вещи своими именами. Да и зачем? Дети боятся? Да чтоб вы знали: дети — храбрее многих взрослых! Во мне не было страха — было только жгучее желание обнять мамочку сейчас… чтобы успеть… чтобы не корить себя завтра, если вдруг это сделать будет уже нельзя.

Я — дурак? Плевать!

— Тебя что-то тревожит? — заметил, осторожно проводя пальцами по маминой щеке.

— Девочка. Ты сказал, что ходил в кино с девочкой. Это правда?

— Да. Ты из-за этого такая расстроенная?

— Нет. Не из-за этого. Миша, ты же понимаешь, что мы тут на две недели? Тебе только недавно исполнилось семнадцать… тебе ещё учиться…

— Ма, о чём ты? Я же не замуж её позвал. Просто в кино сводил, — фыркнул, маскируя смех.

Мама нахмурилась ещё сильнее.

— Я слишком долго знаю Орловых. Миша… и твой дед, и папа, и дядя Тим — они все однолюбы. Влюбляются один раз и навсегда.

— Я знаю, что значит слово «однолюб»! — прервал родительницу, и у меня как-то резко это получилось. — Прости. Алина — она… она, как подруга. Милая, ненавязчивая… у неё собака симпатичная… — молол всё, что приходило в голову. Внимательный взгляд мамы внезапно стал слишком тяжёлым. Я посмотрел на окно и передёрнул плечами. — И в кино мне хотелось сходить. Не самому же идти!?

— Хорошо, — выдохнула женщина, сдаваясь. — Я рада. Не хочу, чтобы ты потом мучился, когда придёт время улетать.

Мама почти закрыла дверь, когда я её окликнул:

— Мам!

— Да?

— А это… это можно контролировать? Ну, чтобы не влюбляться?

«Бля. Зря спросил…» — волнение снова отразилось в маминых глазах.

Женщина долго стояла на пороге Пашкиной комнаты, прежде чем устало пожать плечами:

— Не знаю, сынок. Тебе лучше у папы спросить, милый.

— Спокойной ночи, мамуль. Tha mi gaol dhut, — привычно признался в любви на гэльском, падая на подушку.

«Похоже я попал… — закрыв глаза, уже видел Алину. Девушка мягко улыбалась, гладя колючие иголки ёлочки, возле которой мы долго стояли, прежде чем мне пришла в голову "гениальная" идея — поцеловать Алинкину руку. — Это однозначно контролю не поддаётся!»