- Хорошо, обойдемся, - легко согласился Крошка.

Это был нормальный разговор.

Однако давненько не сражались они настолько всерьез! Да еще в самом центре России. А вообще, всякий раз, когда возникала интересная военная задача, политические, юридические, философские проблемы отходили на второй план, помимо чисто практических деталей удерживались в голове лишь два аспекта - моральный (это святое!) и экономический (это почти святое!).

Сакраментальный вопрос "Сколько?" на этот раз первым задал Циркач, очевидно, на правах заслуженного сотрудника фирмы и видного специалиста по информационным технологиям и спецресурсам.

- Так. И что нам за все это причитается?

- А сколько вы брали всегда?

- Мы брали всегда по-разному, - мрачно объяснил Крошка. - Когда-то давно соглашались на сорок штук - каждому, наличными и полностью вперед. Потом мы повзрослелиs

- Стоп, ребята, - сказал майор Платонов. - Повзрослели не только вы. Но и страна после кризиса повзрослела. Вы же понимаете, что реальная покупательная способность доллара в России выросла как минимум вдвое. Так что сегодняшние двадцать, а то и пятнадцать, это как вчера сорок.

От подобной борзости заказчика Крошка чуть дара речи не лишился. Давненько ему не предлагали участвовать в настоящем бою меньше, чем за половину от обычной суммы, какую платят за спецоперацию дежурной степени сложности, как то: освобождение заложников, арест лидера криминальной группировки в квартире или ресторане, захват охраняемого объекта средней паршивостиs

Потом офицер спецназа Андрей Большаков по прозвищу Крошка немного пришел в себя и начал говорить, но с каждым словом все громче и громче:

- Товарищ майор! Меня и моих друзей абсолютно не интересует текущий курс доллара в этой стране. Да, мы любим Россию и не раз сражались за ее интересы, но я специально говорю "эта страна", потому что в первую очередь мы думаем о жизнях людей. А стоимость жизни - моей, вашей и чьей угодно другой, - никогда не зависела и не будет зависеть от курса валют на любой из бирж. И даже от судьбы страны. Если, по-вашему, иначе, мы сейчас просто встаем, разворачиваемся и уходим.

- Стоп! Успокойтесь. Я все понял, - Платонов даже из-за стола поднялся. - Это была просто, как говорится, проверка на вшивость. У нас в организации разработана тарифная сетка и существует стандарт оплаты за спецоперации повышенной сложности - сто тысяч каждому исполнителю.

- И это мы-то будем работать за стандартную плату?! - Крошка уже не мог остановиться.

- Заметьте, я этого еще не говорил. Теперь внимание: мы готовы предложить вам вдвое больше стандарта.

"Ничего себе торговля - какая-то игра в поддавки!" - подумал Крошка и внаглую потребовал:

- Двести пятьдесят!

- Нет проблем, - мгновенно согласился Платонов, - но это последнее слово.

И стало ясно, что дальнейшее задирание расценок будет не только некрасивым, но и бессмысленным.

А заказчик тут же почувствовал: инициатива перешла к нему, и добавил как бы в проброс:

- Еще одно маленькое замечание. Старший лейтенант Зисман, вы уже уволились из рядов нашей охраны?

Этому псевдомайору почему-то очень нравилось разговаривать строго по-военному, и Циркач ответил ему в тон:

- Никак нет, товарищ командир!

- В таком случае вам причитается только двести тысяч.

- Ни фига себе! В вашей фирме охранник за два месяца зарабатывает пятьдесят штук? - это выпалил Пиндрик и аж присвистнул.

- Конечно, нет, - ответил Платонов. - Просто существует определенная этика отношений. Например, когда-то я работал в журналеs

Он сделал паузу, словно прислушивался к чему-то, и Крошка вклинился с достаточно бестактным вопросом:

- "На страже Родины"?

- Почти, - кивнул Платонов. - Во французском издании "Плэйбоя". Так вот, для штатных сотрудников ставка гонорара была там на двадцать процентов ниже, чем у сторонних авторов.

Никто так и не понял, всерьез ли говорилось про "Плэйбой", но про вознаграждение для Циркача - абсолютно всерьез, и Борис был вынужден согласиться. Впрочем, тут же заявил немного обиженным голосом:

- А насчет увольнения я подумаю. К чему вообще работать с такими деньгами?

- Обсудим это после операции, - резонно заметил Платонов.

А Крошка напомнил:

- Вы случайно не забыли? Все наличными и полностью вперед.

- Разумеется, - кивнул майор, - я не склеротик. Только в этом случае, ребята, по ходу боя вам придется таскать за собой повсюду довольно увесистый чемоданчик. Отпустить вас домой или в банк мы уже не успеваем. Или есть еще вариант: можем выдать тысячными бумажками.

- Какими?! - не поверил Крошка. - Да их же, насколько я знаю, печатали в очень ограниченном количестве и только для межбанковских расчетов, а с девяносто шестого года вроде и вовсе выпускать перестали.

- Ценю вашу эрудицию, капитан, но мы действительно готовы найти для вас этих крупные купюры на всю сумму.

- Не надо, - решительно сказал Крошка. - Куда мы с ними пойдем? Это называется "до первого мента". Прежде чем на рубли разменяешь, три раза объяснить придется, где взял. Уж лучше десятками взять или по доллару. Давайте ваш чемоданчик.

- Но зачем же чемоданчик? - возразил Фил. - Раскидайте нам по пачкам на пять брезентовых заплечных мешков - и порядок! Своя ноша не тянет.

- Что ж, по рукам, друзья, - резюмировал майор Платонов, повысивший их до уровня личных друзей, очевидно, по случаю совершения сделки.

Беседа с неизбежностью подходила к концу, и Крошка поспешил задать еще один важный вопрос:

- С чем связана такая спешка? Поймите, я не пытаюсь влезать в ваши дела, просто хочу понять, что грозит лично нам, если мы по той или иной причине не уложимся в график. На объект нагрянет целая воздушно-десантная дивизия? Или его накроют ракетным ударом вместе с нами, или?..

- Все гораздо проще, капитан, - перебил Платонов. - Просто в ближайшие сутки товарищ Амин, он же господин Павленко, будет у себя на даче, и мы точно знаем, что он никого в гости не ждет, а потомs Одному Богу известно, что может случиться потом. Лично я не хочу, чтобы мои родственники узнали о моей смерти из выпуска новостей.