В письме, которое было приложено к нотам, Шостакович просил посла передать партитуру Бернарду Шоу. Майский тотчас исполнил просьбу композитора, а спустя два дня в кабинете посла раздался телефонный звонок. Говорил Шоу:

«Дорогой Майский, благодарю вас за подарок. Он мне очень приятен. В этом факте я вижу символ глубокого единения всех людей творческого труда в борьбе против чудовища гитлеризма...»

Шоу произнес эти слова с необычайной для него теплотой в голосе...

Академик Иван Михайлович Майский прервал рассказ и задумался. Он молчал, погрузившись в воспоминания тяжелых военных лет. В эти минуты мне показалось, что он с обостренной отчетливостью видит тот ненастный осенний лондонский день, когда в посольство прибыла своеобразная фронтовая весточка Шостаковича, слышит голос Шоу, ощущает незримые духовные нити, связывавшие двух этих великих людей в борьбе против общего врага.

— Я не знаю истинных мотивов, побудивших Шостаковича принести Бернарду Шоу столь ценный дар,— после некоторой паузы в раздумье проговорил Майский.— Скажу только, что это не было обычным памятным подарком одного художника другому. Значение дара Шостаковича неизмеримо шире и глубже. Я уверен, что композитор хотел в музыкальных образах рассказать Бернарду Шоу о том, какую горькую чашу страданий пришлось испить ленинградцам в этой войне...

...В домике Шоу в местечке Айот-Сент-Лоуренс, в Хертфордшире, в котором долгие годы жил и в котором скончался «один из самых смелых людей Европы», и сегодня можно увидеть подарок Шостаковича. Он бережно хранится близкими Шоу людьми.

«АЛЕКСАНДР ПУШКИН»

В семейном альбоме писателя Ивана Алексеевича Новикова хранится маленькая фотография. На ней изображен летчик-истребитель Юрий Горохов.

Всякий раз, когда в минуты раздумья писатель просматривал альбом, как бы листая страницы своей жизни, когда взгляд его останавливался на этом снимке, он вспоминал годы войны, Урал, эвакуацию...

...Во время Великой Отечественной войны Иван Алексеевич жил в Свердловске. Здесь он работал над романом «Пушкин в изгнании» — основным своим произведением последних двадцати лет. Напряженная работа над новыми главами, тщательная отделка ранее написанных чередовалась с публицистическими статьями, новыми стихами, размышлениями о писательском труде.

Но не только литературная работа составляла смысл его духовной жизни в эвакуации. Была у него заветная мысль. Он не делился ею ни с кем. Ей отдавал он силы своей души и сердца. Часто Иван Новиков выступал на заводах Урала, в клубах, дворцах культуры. Он читал лекции и доклады о великом русском поэте, читал отрывки из своего романа. Средства, поступавшие от этих выступлений, писатель откладывал на особый счет. Так продолжалось около года. Наконец была собрана солидная сумма. Настал момент, когда Новиков мог выполнить давно задуманное. И вот он приобретает самолет-истребитель «Лавочкин-5».Но как назвать его? Конечно, именем любимого поэта, Вскоре на фюзеляже появляется надпись: «Александр Пушкин». Проходит несколько дней, и в Свердловск приезжает «хозяин» самолета — летчик Юрий Горохов. Иван Алексеевич знакомится с пилотом и тепло провожает его на фронт.

Иван Новиков держит связь с Гороховым. Он радуется письмам летчика. Сбит первый самолет противника, сообщает Горохов... Сбиты еще два самолета... Еще три... И еще три вражеских машины...

Как были дороги сердцу писателя эти строки, написанные Гороховым, быть может, в землянке, в перерыве между жаркими воздушными боями!.. В эти минуты ему приходили на память бессмертные строки:

Страшись, о рать иноплеменных!

России двинулись сыны;

Восстал и стар и млад; летят на дерзновенных,

Сердца их мщеньем зажжены.

«ЛИШЬ ТОТ ДОСТОИН ЖИЗНИ И СВОБОДЫ...»

В июне 1942 года фашисты начали наступление на юге. Пал Севастополь, жестокие бои шли за Воронеж. Под дробь барабанов и медь фашистских маршей в эфире звучали бахвальные речи гитлеровских генералов. «Конец России! Конец коммунизму!» — самонадеянно вещали они. В лагере военнопленных под Минском царило подавленное настроение — тысячи пленных в тоске и тревоге переживали горечь военных неудач.

В эти тяжелые дни в лагере появилась маленькая рукописная газета «Пленная правда». «Орган советской совести и непродажной чести»,— говорилось в ее подзаголовке,— «десятидневная газета бойца». Эпиграфом к газете служили строки из Гёте: «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой».

«Пленная правда» передавалась тайком по лазаретным койкам и по нарам рабочего лагеря. Она клеймила предателей, продававших Родину за котелок баланды или буханку хлеба. Она призывала к сплочению, к побегам из плена, обрушивалась на лагерных воров, нагло обкрадывавших пленных. Каждая строка этой газеты поднимала гражданское сознание людей, вдохновляла их, вселяла уверенность в разгроме фашизма, в победе Красной Армии.

«В нашем сознании, в наших умах,— писала газета,— неугасимо теплится искра нашей единственной правды, объединяющей наши сердца, сердца родных братьев и сестер — детей одной матери-Родины. Эта наша правда заключается в сознании того, что наша стране победит врагов, выбросит вон всех насильников и бандитов и станет снова свободной. Мы знаем, какие бы успехи ни имел временно наш враг — конечная победа за нами!»

«Гражданин СССР!.. Это высокое звание не может отнять у меня никто. Отнять это звание можно, лишь вырвав сердце из груди».

Газету делал известный писатель Степан Злобин — ее единственный автор, редактор и «издатель». Укрытый плащ-палаткой вместе с лампочкой и столом, он писал газету в течение трех ночей. За три ночи ему удалось «выпустить» «Пленную правду» тиражом в три экземпляра. В те опасные ночные часы Злобина охраняли от внезапного налета гитлеровцев надежные и бесстрашные товарищи, с которыми борьба в плену против фашистов связала писателя нерасторжимой солдатской дружбой.

Через несколько дней после выхода первого номера газеты Злобин был схвачен гестапо и отправлен в лагерь смерти в глубь Германии. Он не знал, конечно, куда девались выпущенные им три экземпляра «Пленной правды», и был убежден, что весь «тираж» безвозвратно погиб. Между тем в августе 1949 года какой-то мальчик обнаружил один экземпляр этой уникальной газеты в мусоре строительной площадки на Логойском тракте под Минском и передал находку в местный музей Великой Отечественной войны. Там она и хранится среди дорогих сердцу каждого советского человека реликвий. Случайно писатель услышал, что экспонат под номенклатурой «Пленная правда» выставлен в Минском музее Великой Отечественной войны. Злобин обратился с запросом в музей, и вот...

...В квартиру № 124 высотного дома на Котельнической набережной вошел почтальон. Он протянул писателю большой пакет. В нем оказались... фотокопии «Пленной правды»!

Шестнадцать лет спустя Злобин смотрел на эту газету так, будто видел ее впервые, будто не он, а кто-то другой писал ее в те полные напряжения лагерные ночи... Он вчитывался в каждую строку, от волнения дрожали губы, буквы двоились и туманились перед глазами...

Я пришел к С.П.Злобину, чтобы познакомиться с «Пленной правдой», с обстоятельствами ее «издания».

Прошло уже довольно много времени, а я все сидел в рабочем кабинете писателя и с волнением читал, перечитывал и не мог оторваться от этого необычного и воистину героического документа в истории советской печати.

Неожиданно к Злобину пришли два неизвестных мне человека.

— Знакомьтесь с моими друзьями,— сказал писатель.— Вот этот товарищ все ночи охранял меня, когда я писал «Пленную правду»...

ИСТОРИЯ ДВУХ ЗАПИСНЫХ КНИЖЕК