– Пойдем? – беззвучно шепнул он на ухо спутнику одними губами – только оборотень мог услышать его.

Гинтра проплыл мимо черной ленивой молнией. Принюхался – и, понятное дело, запахи ему не понравились. Собственно, как и эльфу. Всем своим нутром Аш ненавидел темных, разумом понимая, что это всего лишь расовая вражда, но поделать с этим совершенно ничего не мог. Если к светлым он относился еще терпимо, то к дроу никаких теплых чувств не испытывал, ибо не мог понять – как можно было предать небо и лес. Это было выше понимания. Это рождало ненависть.

Различий между светлыми и сумеречными эльфами было немного; скорее, две ветви одной расы враждовали из-за принципов. И внешне, и по образу жизни одни выглядели практически одинаково. Жили в лесах: светлые – лесными городами, большими поселениями; сумеречные – малыми общинами, а то и вовсе – отшельниками. И те, и другие почитали мать-природу, землю, лес, уважали зверей и птиц. Вот только сумеречники так и остались верны свету луны и звезд, истинные дети леса, не признающие никаких богов, кроме священных деревьев и зверей. А светлые приняли власть Светлейшей, милостивой богини солнца, и чтили ее больше, чем мать-природу. Что и служило вечной причиной для вражды с сумеречниками, которые не понимали и не принимали такого поклонения, считали светлых отступниками и еретиками и презрительно называли светлоухими, хотя разницы в цвете ушей уж точно не было. И всё же между ними было больше общего, нежели различий.

И совершенно по другому пути пошли дроу. Третья ветвь расы эльфов. Темные. Презрев закон природы и лесов, они ушли под землю, заселив подгорные пещеры и подземелья. За долгие века сокрытия от неба, изменились не только устремления и идеалы этих эльфов, но и сам внешний вид. Одни были черны, как ночь, другие бледнее молока, изредка мелькали и вовсе невероятные цвета кожи тех, кто теперь напоминал первозданных эльфов лишь острыми ушами – лилово-синие, зеленоватые. Вдали от солнца и луны их волосы стали белыми, и лишь иногда встречались дроу с темной шевелюрой. На смену жертвенным кострам друидов пришли кровавые ритуалы жриц Темной богини, чье покровительство приняли ушедшие под землю. И если сумеречники ограничивались воскурением трав и редкими жертвами животных и птиц, и еще более редкими самопожертвованиями, то темные жрицы предпочитали существ разумных предавать ритуальному убиению, заливая кровью алтари богини. В отличие от наземников с их патриархатом, у дроу был матриархат. И если у светлых просто высоко чтили верховную жрицу Светлейшей, то подземники принимали непререкаемую власть своих жриц.

Эльф неслышно следовал за Гинтрой. Охраны нигде не наблюдалось: то ли темные стали совсем беспечны и считали, что в ночное время к ним никто сунуться не посмеет, то ли врата вообще не стерегли, поскольку потребности не возникало. Аш не столь часто гостил в этих местах, чтобы знать такие тонкости. Хотя это им было на руку, но всё-таки отсутствие стражников казалось странным. В былые времена главный вход подземелья охраняли особо тщательно. Что-то в клане происходило такое, чего раньше не наблюдалось. И Ашу казалось, что с артефактом это связано напрямую.

Ворота миновали без происшествий, что радовало, но вовсе не давало повода расслабляться – скорее, настораживало. Впереди лежал темный тоннель. Отсутствие освещения говорило о том, что незваные посетители могут нарваться на сюрпризы, но темнота не была проблемой: ловушки не рассчитывались ни на сумеречника, ни, тем более, на оборотня-пантеру. Капканы были на «посетителей» попроще. А значит, более шустрых нарушителей должна останавливать охрана. Или колдовство. Не были дроу столь легкомысленны, чтобы сбрасывать со счетов тех же сумеречников или оборотней.

Но теперь стоило насторожиться. Не так просты темные, чтобы ограничиться примитивными ловушками. Аш тихо вложил мечи в ножны, понимая, что скорее придется действовать метательным оружием, нежели рубящим. Крепления в рукавах были ослаблены, и пара кинжалов привычно спустилась обоюдоострыми лезвиями в ладони. Еще в пещере, оправляясь от ран, сумеречник позаботился о том, чтобы привести новую одежду в полную боеготовность, снабдив ее потайными карманами и ремешками, удерживающими целый арсенал коротко-лезвийного оружия.

Прокрадываясь по темным коридорам, минуя одни ловушки и обезвреживая другие, Аш с Гинтрой пару раз едва не угодили в западню, но всё же за ночь проникли довольно глубоко в подземелья. И всё же до храма, где, предположительно, хранился артефакт и были пленены шимы, оставался долгий путь – по прикидкам сумеречника, еще дня три. Нужно было устроить привал, чтобы в самом конце пути не упасть от усталости. Заброшенный коридор вполне подходил; туда и направились оборотень с эльфом.

Хотя и прочие коридоры выглядели весьма опустевшими. Клан словно вымер. Это настораживало гораздо больше, чем если бы вокруг шныряли вооруженные до зубов дроу. Подземники предпочитали ночной образ жизни, хотя здесь было сложно определить, когда день сменяет ночь. С другой стороны, такая темень способствовала тому, что Гинтра мог оставаться котом всё время. Смена ипостаси оборотня зависела не от времени суток, а от наличия солнечных лучей, рассеивающих чары перевоплощения. Даже если день выдавался пасмурным, такого света хватало для того, чтобы ипостась сменялась на человеческую.

В отличие от Аша, которому для превращения в зверя требовалась магия, Гинтра не тратил на смену ипостаси никаких сил. Поэтому и принял человеческий вид, когда нашли убежище для привала. Заброшенный коридор вывел к не менее заброшенному входу в штрек, по которому в лучшие времена пробирались в шахту. Скорей всего, она стала бесполезной, исчерпав себя в плане ресурсов, потому и пребывала в забвении – это как раз выглядело естественно, в отличие от опустевших улиц подземного клана.

Костра не жгли, питались всухомятку. Гинтра приноровился разбавлять вино водой и больше не обжигал горло «адским пойлом», как он прозвал любимый напиток своего напарника, а тот лишь подавлял смешок да смотрел с легкой укоризной: дескать, только продукт переводить. На разговоры времени не тратили, обмениваясь знаками, стараясь не шуметь, чтобы гулкое эхо не разнесло по шахте голоса. В карауле стояли поочередно, давая выспаться и отдохнуть друг другу. Для них обоих все было просто и понятно – бывалые воины и тот и другой. В лишних объяснениях не нуждались, понимая друг друга по глазам, по легкому кивку головы или жесту руки.

Светлый коридор казался насмешкой: в освещении здесь явно никто не нуждался. Но, присмотревшись и поразмыслив, можно было понять: светильники носят в основном ритуальный характер. Наличие подобных символов позволило непрошеным гостям надеяться, что они на верном пути и скоро достигнут храма. Если повезет – незамеченными.

– Не нравится мне это, не должно быть у дроу такой пустынности. Нас определенно ждет сюрприз не из приятных, – прошептал сумеречник на ухо коту. Гнетущая обстановка подземелья действовала всё сильнее: невидимая угроза зависла под сводами колючей тенью. Но не та была ситуация, чтобы отступать, и напарники упорно продвигались вперед, стараясь скрыть свое присутствие, хоть в освещенном коридоре это было весьма затруднительно. Они шли почти неслышно, что вполне приемлемо для друида и естественно для оборотня, – но царящая вокруг тишина настораживала. Ответ напрашивался один: затишье перед бурей. Следовало оставаться начеку. Поглядывая друг на друга, они крались дальше, вглубь подземелий, с каждым шагом к цели своего путешествия.

Впереди возвышался храм. Мощные колонны, высеченные из цельного черного гранита, тускло поблёскивали в неровном мерцании светильников отшлифованными до зеркальности гранями. Святилище встретило их во всей своей мрачной красе. В воздухе витал ощутимый запах кровавых жертв, принесенных темными жрецами в угоду богине, чья статуя была установлена за алтарем. Именно здесь и начались сложности, которых не ожидал Аш… если ожидал, то точно не здесь. И не в таком виде.