- Хам ты порядочный… - попенял я Жопе.
- Нормальный! Это твоя голова в облаках парит, а мы, вот, простые, сермяжные.
- Привыкли навоз топтать?
- Ага. И по навозу пройдемся, лицо не морща, и по цветочкам без сантиментов. Ладно, хватит болтать, пошли, погуляем, попердим на природу.
3.
Я не возражал, и он, то есть Жопа, меня, одел, вертясь перед зеркалом, как девушка на выданье, одел так, как я никогда не одевался, то есть модно и со вкусом. Нет, модно и со вкусом было в следующий раз, после того, как он сводил меня в разные там бутики и там нарядил. Кстати, замечу, что вкус у моей жопы был отменный, нарядила так, что я сам себе стал нравиться. А в этот раз тоже хорошо нарядила, так хорошо, что женщины на меня смотрели и, думаю, жаждали немедленного знакомства, но Жопа не давала мне к ним не только приблизиться, но и толком посмотреть. Когда я уже потерял надежду, толкнула меня к даме лет тридцати, та на лавочке книжку внимательно изучала. Ну, я рядышком с нею сел, спросил, что, мол, читаем, а она отвечает, что поваренное руководство, только что в Париже, кулинарной столице мира, изданное.
- Не похоже по вашей комплекции, что любите готовить, - отвесил я комплимент, собеседницу с интересом разглядывая и про себя отмечая: - Грудь заметная, ноги стройные, кожа гладкая, глаза живые, вот вроде и все…
- Ты не смотри, что она не писанная красавица из кино, а нормальная женщина – телепатирует тут мне скороговоркой задница. – Я чувствую, что жена из нее великолепная получится. И накормит, и отдастся без капризов, и глаза, если что, закроет, потому что знает прекрасно, что семья создается не для любви навеки, но для производства потомства, чтобы в старости было кому стакан воды подать, а потом веки закрыть и в морг позвонить, чтобы вовремя похоронили, а не через месяц. Так что давай, смотреть ей в глаза, комплиментами сыпать, а потом в кафе приличное поведем и там приручим.
- Женщина должна уметь хорошо готовить, - отвечает тут девушка, книжицу свою закрыв и в сумочку отправив, как уже выполнившую свое назначение.
- Меня Виктор зовут, - перешел я в практическую плоскость. – А вас как?
- Меня – Леной, - отвечает, и я немножечко скисаю, бывшую свою супругу вспомнив.
- Давайте пройдемся немного? – почувствовала она, что имя ее вызывает у меня не совсем приятные ассоциации. – Кстати, можете звать меня Аленой, так меня мама называет.
- Предлагаю отметить наше знакомство, - сказал я в ответ. – Тут недалеко кафе хорошее есть, с приличной винной картой…
И только я это сказал, так сразу до меня дошло, молнией дошло, что задница моя не употребляет спиртных напитков! Спиртных напитков любой крепости, то есть не пьет от слова совсем. Как тут не скиснуть? И я скис, представляя как бараний бок водопроводной водой запиваю.
- Виктор, вы знаете, я не пью совсем, потому как считаю трезвость неукоснительной нормой…
- Строителя коммунизма, - закончил я фразу.
- Нет, здравомыслящего человека, - посмотрела как классная руководительница с двумя высшими образованиями.
- В таком случае, я – здравомыслящий человек.
- И потому не курите? – посмотрела пытливо Алена прямо в глаза.
- Совершенно верно, - ответил я, как бравый военный отвечает министру обороны.
Ответил, вообще-то не я, а Жопа, потому что до того, как она взяла власть над моим организмом я любил выкурить после рюмочки-другой-третьей коньяку-виски-текилы пару-другую вкусных сигареток типа «Кэптэн Блэк» или столько же утонченных ароматизированных дамских «гвоздей».
- Вы идеал для любой женщины, - сказала Алена глубокомысленно.
Я не ответил, потому что жопа в тот момент пеняла мне, что так ее называю.
- А как мне тебя называть? – спросил я ее мысленно. – Задницей? Пятой точкой? Мягким местом? Попой? Выхлопной трубой или Пердимоноклем? А может Тухесом по-еврейски? Нет, по-моему, Жопа лучше, потому как звучит весомо, грубо, зримо, как пук в предутренней тиши.
- Называй меня Мозгом, - ответила она, святая простота. – И не остри, пожалуйста, по этому поводу. Потому что чем больше ты будешь выпендриваться, тем раньше прекратится наше раздвоение личности.
- А если не буду острить, сколько оно продлится?
- Долго, недельки три.
- Потому что через недельки три победит сильнейший?
- Ну да. А ты исчезнешь, как набитая ребенком шишка, исчезнешь, как и не было тебя, - ответила Жопа и тут же принялась степенно беседовать с Аленой.
Надо сказать, делал он это мастерски. И Алена, считавшая себя недотрогой, согласилась назавтра идти в кино, а в субботу – ближайшая наступала через три дня – заглянуть к этой жопе на чашечку кофе.
Потом мы сидели в кафе. Жопа с Аленой щебетали, я изо всех сил улыбался, надеясь в субботу отыграться.
4.
Был уже вечер, когда мы пошли ее провожать. Аленка позволила себя обнять за талию, и у меня от этого встал. Жопа молчала – чувствовалось, такое состояние нашего организма было ей непривычно. Это понятно, представьте, вы прижимаетесь к пухленькой женщине, а где-то близ вашего мозга, например, на затылке, у вас вырастает член и начинает сладко ныть. Видимо, так же и у Жопы выросло под боком, и она на время отключилась, вживаясь в роль, вставшую колом.
В этот самый момент нас остановили трое пьяных юношей. Хамски улыбаясь и пялясь на Аленку, они попросили закурить. Я, задвинув девушку себе за спину, хотел их вздрючить – иногда это у меня получается здорово. Но надо же, когда я хотел звездануть предводителя хулиганов в глаз, чтобы шестерки его испугались и дали деру, Жопа очнулась и встряла в нашу джентльменскую беседу, взяв на себя инициативу. Господи, что было потом! столько стыда я за всю жизнь не испытал! Представьте, она стала говорить, что все замечательно, мы готовы им помочь, чем сможем, и тут же полезла в карман за кошельком, достала красненькую, мою кровную красненькую, и им протянула! Вот, мол, вам на сигареты, милые мальчики, и на пиво. Послушав все это, предводитель хулиганов стал собирать слюну по уголкам рта, когда ее набралось достаточно, он плюнул мне под ноги и сказал:
- Не мужик ты, а говеная жопа! Айда, пацаны!
Когда они ушли, оживленно переговариваясь, я боялся посмотреть Аленке в глаза. Мне было стыдно и противно, я чувствовал себя кучей дерьма.
- Господи! Это же Жопа мне под ноги наложил! – думал я.