Пометки на календаре были сделаны на английском, но информация на дискете – на иврите.

В западной части Большого Лондона, на юг от Руислипа с его станцией подземки, лежат большие зеленые поля, рассекаемые скоростной магистралью А40, которая ведет на восток, в самое сердце Лондона. Здесь находится Норфолкский аэродром королевских ВВС, где совершают посадку самолеты, прилетающие в Англию с конфиденциальными миссиями. Для этих самолетов столпотворение в Хитроу слишком рискованно.

Здесь завершались перелеты королевы после возвращения из заморских путешествий. Но в частном «Лиарджете», прибывшем из Абердина, было всего два пассажира: ни один из них не принадлежал к королевской семье. Хотя одного из них сопровождали три дюжих телохранителя, обоих проводили к обычному «флитвуд-кадиллаку». Возглавляли процессию два полицейских на мотоциклах, за лимузином пристроился «форд-эскорт». Кавалькада двинулась по автотрассе А40, миновала Илинг и Шеффердс-Буш и по Паддингтон-Флайовер направилась к Риджент-парку. Из поездки возвратился Адольф Фулмер-третий, чрезвычайный и полномочный посол.

Его спутник, Джим Вимс, не был ни гостем посольства, ни личным другом Фулмера, хотя с недавних пор был стал менеджером европейской сети магазинов «Фулмер Сторз, лтд». Прилетели они на самолете компании. Когда «флитвуд» остановился на дорожке у Уинфилд-Хауза, Вимс едва успел пожать руку своему спутнику, вместе с которым охотился в Шотландии во время уик-энда; люди из службы безопасности послушно провели его к ожидавшему такси и отправили его в отель, в Мэйфер.

Фулмер расстался с ним без всякого сожаления. Он был едва знаком с Вимсом, но тот пригласил его к герцогу Бучанскому по случаю недавнего назначения в «Фулмер Сторз». Герцог был другом Вимса, а не Фулмера. Бад чувствовал себя неуютно в любой компании, кроме общества старых друзей. Но сейчас на этой стороне Атлантики никого из друзей не было, поэтому единственными людьми, общение с которыми доставляло ему удовольствие, были Пандора и миссис Крастейкер.

Признаться, размышлял Бад, нет на земле человека, менее подходящего для роли посла. Он не был общителен. Вся эта затея с посольством принадлежала Пандоре, но он вполне полагался на нее.

Бад постоял немного у портика с колоннами, пилястры которого высотой в два этажа поддерживали треугольный фронтон, доходивший до крыши мансарды, Фулмер был человеком крупным, хотя и не толстым, с широкими костями, мускулистый и плотный. На лице его не было морщин, так что он выглядел на сорок с небольшим, а между тем в ноябре Баду Фулмеру должно было стукнуть шестьдесят. С годами морщины едва тронули его лоб, но придали странное выражение его лицу, словно высеченному из камня и загорелому от долгих прогулок. По словам Пандоры, ни мрачность, ни улыбка не меняли его. Со свойственной ему прямотой Бад однажды сказал ей: «Дорогая, неважно, улыбаюсь я или хмурюсь, делай то, что считаешь нужным».

Неуверенность в себе была основой характера Бада, когда они поженились в шестидесятых. Со временем она только углубилась, хотя повадки его были чисто мужскими: он рыбачил и охотился, путешествовал по самым диким местам.

В Шотландии, где старый герцог обращался с ним грубо, как с высокопоставленным невежой, Бад поразил всех, уложив с двухсот ярдов своего первого оленя выстрелом прямо в сердце. Но все еще больше удивились, когда он отказался продолжать охоту: «Нет, больше не буду. Хватит. Спасибо огромное, только давайте вернемся домой».

Поначалу Пандору озадачивало, почему так застенчив, неамбициозен и нерешителен человек с мужественной внешностью, приятным, глубоким и сильным голосом и живыми глазами охотника.

Трое телохранителей проводили его вверх по лестнице в апартаменты Фулмеров. Где-то зазвонил телефон.

За месяц до этих событий Ройс Коннел предложил Баду Фулмеру опытного английского слугу, но тот отказался. «Пандора сама справляется», – объяснил он.

Бад знал, что он был не так уж беспомощен. В конце концов он почти сорок лет обходился без жены, и, уж несомненно, ему было спокойнее без такого маленького, хоть и очаровательного, вечного двигателя, каким была Пандора. Но без ее помощи он не поднялся бы выше того уровня, которого уже достиг.

– Я вернулся, дорогая, – позвал он, входя в комнату и услышав, как надрываются телефоны. Он нашел ее в солнечной гостиной, где они обычно завтракали вдвоем. Она поднялась из-за длинного стола, за которым они вместе с миссис Крастейкер работали, и быстро, несмотря на высокие каблуки, подбежала к нему. Бад поднял ее на воздух и несколько раз с удовольствием поцеловал куда-то между ухом и ртом.

– Что это у вас тут творится? – поинтересовался он.

Он держал легкую Пандору высоко, как ребенка. Опять зазвонил телефон.

– Поставь меня, любимый. Мы заняты пикником 4 июля. Помнишь?! – Она внимательно наблюдала за ним. Он не помнил.

– Ты обедал?

– Я не голоден, – ответил Бад, ставя ее на пол. – А что за пикник?

– Ну, это такая традиция. Посол устраивает такие пикники каждый год, и я подумала: «Великолепно! Вот шанс принести пользу президенту». Все складывается замечательно, Бад.

Он уселся напротив миссис Крастейкер и подмигнул ей.

– Бел, во что она влезла на этот раз?

Крупная негритянка показала на десятки листов бумаги.

– Это список приглашенных. Только пятьсот... – Зазвонил телефон, и она протянула к нему свою длинную руку. – Уинфилд-Хауз, – сказала она. – Чем могу помочь? – Слушая, она водила карандашом вверх и вниз по списку, нашла то, что нужно, и сделала отметку напротив одной из фамилий. – Мы с огромным удовольствием ожидаем встречи с вами. Спасибо, что позвонили. – Она повесила трубку.

– Так, теперь у нас двести шестьдесят «да» и одиннадцать «нет».

Бад Фулмер откинулся в кресле и выслушал объяснения жены о том, как быстро и точно следует ответить на призыв президента «подняться и показать флаг». И о том, как от имени президента они продемонстрируют добрую волю именно в тот момент, когда ему это так нужно. Снова зазвонил телефон. Бел только успела ответить на звонок, как тут же последовал другой. Трубку взяла Пандора.