Поиск
124. Битва колоколов. Перевод В. Леоновича
Эти легкие руки слепца
Над осенним простором…
Родная!
Что ж заплаканного лица
Запрокинутого
не узнаю?
Я вовек — над твоею судьбой —
Вдаль прозрачнолетящая бездна…
Ты ли, солнечная невеста,
Стала черной рабой?
Слезы выстудит стужа-зима.
Вся — сиянье и тьма,
Подойдет — пропадет.
Подкрадется.
Белый траур накинет — фату.
И тогда я умру на лету
Над простором твоим —
где придется.
На снега оседая, как мгла,
Среди мраморных плачущих ветел
Я коснусь голубого чела,
Стану одаль — и сгину.
Я, ветер.
Все оплывы снегов и литье…
Всё, от века чему научилось
Слишком нежное сердце мое,
Возросло, как волна —
и разбилось.
Я всегда. Я везде.
Но теперь
Только дайте две теплых ладони —
И спасите меня от погони —
Отворите мне дверь!
Был достоин спасения Каин,
Погибающий между людьми…
Ты сначала спаси,
А потом пойми —
Здесь
причастие таин.
Я летаю — я прахом лежу.
Всё земное в себе совмещаю —
Лишь себе ничего не прощаю,
Лишь тебя никогда не сужу.
Умираю,
об дверь разбивающий лоб.
О, прекрасные ваши ладони!
Голубые снега,
И взрывают сугроб
Благородные кони.
И летим — поверх
Снеговых дубрав,
И заря — аах! заря! —
Миндальный цвет, —
Смертью смерть поправ.
И печали нет
У застылых вод,
У заснувших трав.
Зашатался и встал
Алый лес знамен.
Колокольный звон
Разделяться стал.
Колокольный стан,
Перед ним — другой.
Стой!
Пока разбиваются колокола
И земля расстилается, пенно-бела, —
Не забуду, пока я живу,—
Вся равнина в холмах
разошлась по шву.
И шатнулись и охнули
Снеговые леса,
Будто уши оглохли,
Ослепли глаза…
А потом
шел поток
без дорог,
наповал
Всё топил
и за валом выкидывал вал.
То — Свобода. Такая…
ЕЕ ты пророк —
Не узнал? Ну еще бы!
Гляди не гляди,
Дай ей душу,
Хоть сам пропади,
У начала дорог.
Это так разрешилось
Средь белого дня
Молодого столетья
На чистой заре.
Это в горле
Стояло тогда у меня.
Позовите, пожалуй, Гюстава Доре…
Я же должен облечь
Это месиво плеч
И голов —
Целомудрием слов.
Колокольная молвь.
Колыбельная мгла.
А свобода выходит из волн,
Как наяда бела.
То обычай ее —
О заре
Омываться в крови…
Будем сказки рассказывать
О добре,
О воздушной любви.
Это слишком вблизи.
Дай, судьба, отдохнуть.
На глаза наложи мне ладонь.
Вытри кровь кто-нибудь,
Отгони огонь.
Снегу дай кто-нибудь —
Долог совести путь.
А никто не открыл,
Не приветил.
Пусть орел засыпает
Под кровлей насупленных крыл.
Засыпаю. Я, ветер.
125. Письмо друзьям. Перевод Г. Маргвелашвили
О, разве я не жажду вместе с вами
Принять наследье предков и сберечь
Дарованную нам святую чашу?
И быть на страже тех обетований,
Исполненных достоинства и чести?
И разве эта гордость не по мне?
Но, верьте, летописец вдохновенный,
Счастливый очевидец наших дней,
В свои тома многовековой кладки,
В страницы неподкупных фолиантов —
Иные откровенья занесет.
Он засвидетельствует: рухнули громады,
Сорвались скалы с мест тысячелетних,
Над миром вихрем пронеслись самумы,
Достигнув Грузии. И в них,
в их сердцевине,
Неслыханная зазвучала лира —
Души грузинской праведная песнь!
О, как же я хочу — хотя бы на день
И к нам завлечь крылатую свободу,
Расправить крылья под ее крылом!
Какая злейшая несправедливость,
Чтобы такому, господи, уделу
На белом свете, как моя отчизна,
Не выпал революции удел!
Оркестром вулканическим да грянет
Моя мечтой озвученная лира!
126. Несколько дней в Петрограде. Перевод В. Леоновича
Метель!
Изменит слово — глаз не выдаст.
К Неве от исаакьевских колонн,
Колеблясь, шел пирамидальный слон
Сквозь призрачную взвихренность и взвитость.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: