Поиск
Это грезилось в картинных
Галереях сей столицы,
В глубине зеркал старинных
Собиралось по крупице…
Боже мой, какая мука,
Блажь какая и блаженство —
Изваять — увы — из звука
Вас, о Ваше Совершенство!
Неустанно, неустанно
Возношу хвалы Киприде.
Как версальские фонтаны
Подражают Вам — смотрите!
Довин-довли…
Дева, дева,
Поглядите-ка налево…
Над грядой дубов и пиний,
Над дорожкой райской, синей
Полуночный ветер горный,
Иссиня-седой и черный, —
Конь летит — по коже иней —
Гость незваный, призрак вздорный…
И к чему такая спешность?
О, зажмурьтесь, Ваша Нежность!
Это слезы? Не годится —
И давайте «Довин-довли»
Я спою Вам, — я ведь птица —
Не люблю я птицеловли!
Довин-довли, довин-довли!
150. Жильцы вселенивой вселенной… Перевод Е. Квитницкой
Мы оба — жильцы вселенивой вселенной —
Огарок свечи поздравляли, как факел.
В безвыходном времени — наше вселенье
Свершилось и стало объявленным фактом.
Бессмыслицу мы умножали на числа,
Мыслишки роились, плодились — не счесть их.
Ретивый уродец, хмельной и речистый,
Нас в гости зазвал, чтобы нас обесчестить…
Вернувшись домой, мы очнулись над телом
Пустым, распростертым, недавно убитым…
И счастливо так мы тогда полетели…
Ушедшей душе я служил следопытом…
151. Пиримзе. Перевод В. Леоновича
Ты анфиладу белых зал
Возвысил, зодчий, и связал,
И взмыла к небесам — единой
Станицей белой лебединой!
На щебне процветает мох,
И место забывает бог,
И людям вспоминать не надо…
Луна встает — и колоннада
Подъемлется вокруг палат,
Где свет, где призраки баллад.
И полон свежести фиалок
Возвышенности катафалк:
Веков понурые волы
По плечи средь молочной мглы…
О, свет луны в начале мая!
О, нежных призраков самайа!
Безмолвье — осторожный звук —
Жемчужной туфельки каблук…
Непостижимая утрата:
Былое хорошо, как брата,
И память — пытка для меня
До бледного начала дня.
Сухие выжженные склоны.
Обломок розовой колонны.
Разрублен сад на два куска
Родными братьями…
152. Сердце. Перевод Е. Квитницкой
Я друг врага. Мой закадычный враг
Во мне теснится, обмирает слева.
И плачу я, и наблюдаю слепо
Теневращенье в призрачных мирах.
Безлистые стоят мои мечты.
Их ветер бил и стряхивал гневливо.
Виктория, Далила и Годива —
Бесплотны тени, сорваны цветы…
Моим надеждам разрешенья нет.
И лилии кладбищенской расцвет,
Как смерть невесты — бел и безотраден.
Ах, как же я цветам благоволил! —
Пока и сам не умер от любви,
Враждебным другом сладостно отравлен…
153. Памяти усопшего. Перевод Е. Квитницкой
Хмельной бреду впотьмах,
за мной влачится бред.
Здесь пиршествует страх
и нищенствует свет.
Скелет, опять скелет —
корявый силуэт.
О, танец костяной,
мертвецкий менуэт…
Встречаются гробы,
раскланялись — привет!
Хотят как будто быть,
друг другу машут вслед.
О, этот город-склеп
в ночи совсем ослеп…
Идут живые? Нет.
Полуживые? Нет.
154. Сказка. Перевод Е. Квитницкой
В некотором царстве
приключилось вот как:
Шелковые складки
реки заструили.
Девушки купались,
наряжались в воду,
Распустили косы,
брови насурьмили…
И вода стекает…
И они — нагие…
А с горы — джигиты,
чай де не монахи…
…Мне любовь такая,
как и все другие,
Наподобье плахи,
наподобье плахи…
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: