Сторож Палыч первым поспел на круг, но вмешиваться не стал. Спорить с ветеринаром себе дороже, а посторонняя тетка явно знает, что делает. По любому ослице беда, жаль, хорошая была скотинка.

— Ишь, какие помощнички добрые выискались, — буркнул сторож. — Откель вы такие на мою голову взялись?

— Анахну ми Бейт-Лехем, — ответил мальчишка и вытер рукавом чумазую физиономию. — We are from Bethleem

— Откель-откель? — удивился Палыч — он не знал ни одного языка кроме русского в двух вариантах.

— Из Вифлеема. Ну из Израиля, — пояснила мама. — В гости к семье приехали, захотела показать сыну наш зоопарк.

Мальчик из Вифлеема. Божий сын. Тот самый мальчик. А она разлеглась тут в пыли!!!

Напрягая все силы, Гертруда перекатилась на живот, рванулась, согнула окровавленные колени, кое-как распрямила ноги… И встала. И сделала шаг, потом другой, третий — хрипло дыша, стиснув зубы, но твердо.

Мальчик, всхлипнув, прижался к маме. Сторож Палыч перекрестился и попятился, мятое лицо старика побледнело. Перепуганная погонщица бросилась к Гертруде, вопреки правилам бухнулась в грязь, разглядывая раны — ни кровавого месива ни осколков костей. Обошлось!

Ослицу помыли из шланга, ветеринар Коркия наложил повязки, вколол в мышцу ужасно болючую прививку и настоятельно рекомендовал две недели отпуска и усиленное питание. Погонщица самолично задала питомице свежего сена, порезала и скормила с ладони два яблока, а потом долго гладила влажную белую гриву Гертруды, бормоча ласковую ерунду. Похоже за два лета совместной работы она успела привязаться к ослице.

Старик отец воспринял новость о божьем сыне без особенной радости — поднял голову, вякнул «я» и снова сунул морду в кормушку. Не поверил или не понял? Гертруда не стала разбираться. Ноги все еще ныли, жара и усталость измотали немолодую ослицу. Едва солнце закатилось за горизонт, Гертруда забилась в угол стойла и провалилась в дрему, всхрапывая и брыкаясь во сне. Ей чудилось, что она изо всех сил мчится по узкой горной дороге — с одной стороны отвесная скала, с другой глубокий обрыв и пропасть. Сзади за поворотом визжащие от злости лошади, свирепые всадники в гребнястых шлемах и алых плащах. На спине, уцепившись пальцами в гриву — худенький чернокудрый мальчишка. А впереди в облаке утреннего тумана золотые купола и желтый туф крепостных стен далекого города Ерушалаима…