Дни складывались в месяцы, месяцы в годы. Мамонт бродил взад-вперед по загону, ничем особо не интересовался, ни с кем не общался и ничего не хотел. Раздосадованный Рувим Есич пробовал подсылать в загон юннатов с «говорильными карточками» — Вася аккуратно вытаскивал их из альбома, жевал и выплевывал. Новичок-ветеринар Коркия пытался подружить его поочередно с лабрадором, лосятами и слонихой — не преуспел. Добросердечная Валентина потратила полгода, прикармливая зверя свежими вениками, добывала ему таежные ягоды, собирала в лесу сыроежки — увы.

Летом Вася чувствовал себя скверно, в холода становился бодрее. Порой трубил, долго и мелодично, изредка снова катал шары, возводил снежные укрепления, но потом топтал их и рушил. Позволял зоопарковым воробьям рыться в остатках сена, клевать крошки и греться в косматой шерсти, спасаясь от снега и ветра. Пару раз сторож Палыч подмечал как мамонт шуткует с птичками — набирает воздуху в хобот и сдувает пернатых воришек прочь словно пылесос. Но никому не рассказал — зачем?

Когда январская метель оборвала провода, от мороза лопнули трубы и в зоопарке отключилось тепло, мамонт оказался среди немногих зверей, которым не вредил холод. Белый медведь тоже был счастлив, моржиха с довольной мордой валялась на хрустком снегу, ирбис возлежал на своем бревне с видом царя горы, японские макаки кувыркались в сугробах. Обитатели медвежатника дрыхли по берлогам, сурки дремали в общей норе, летучие мыши в домике, ежи — в груде соломы. А остальным пришлось ой как несладко.

Служители и юннаты с ног сбились, пытаясь спасти хотя бы самых ценных зверей. Шимпанзе, орангов и площадку молодняка в полном составе увез на дачу директор. Слонам соорудили шубы и шлепанцы из ковров, отпаивали их горячим чаем с сахаром и коньяком. Обезьян одели в детские комбинезоны и шапочки, сонных змей запаковали в шерстяные чулки, крокодилов сложили в подвал и засыпали сеном, бородавочника, жирафа и антилоп эвакуировали в торговый центр. Внутреннее помещение львятника хитроумный Палыч ухитрился протопить наскоро сооруженной буржуйкой, туда же в закрытых клетках доставили ягуара и семью леопардов. Кенгуру, капибар, лемуров и носуху приютили в пищеблоке. Росомаха, пользуясь суматохой сбежала, пары хорьков потом тоже недосчитались. А вот на белок, мышей, певчих птиц и прочую теплолюбивую мелочь рук не хватило и помещений тоже.

Неудивительно, что до мамонта никому не было дела. Спохватились лишь тогда, когда рыжий варвар аккуратно снял цепь, перескочил через ров и начал разносить клетки, одну за другой. И остановить Васю уже не представлялось возможным.

Шел себе по аллеям мамонт, поглядывал по сторонам, крутил хоботом, щурился. Скидывал засовы, вырывал замки из дверей, бил стекла. Доставал наружу замерзших нахохлившихся скворцов, верещащих попугаев, закоченелых белок, дрожащих феньков и енотов — и аккуратно усаживал к себе на спину, в теплую густую шерсть. В Сибири мамонт привык и не к таким морозам, рыжий мех хорошо согревал. Придя в себя скворцы тут же принялись за работу — начали вычищать насекомых и скопившийся сор. Белки заскакали по ушам и бокам, затеяли горелки и салочки. Кошка Манька (без нее конечно же не обошлось) устроилась на макушке у мамонта вместе со своим волчонком — вылизывала дитя и гордо мурлыкала, поглядывая на мир сверху вниз.

Зверей и птиц в зоопарке жило немало, но и мамонт вырос большой-пребольшой — настоящий Васин ковчег, как пошутил Рувим Есич. Места хватило на всех, спасенные вели себя прилично, не ссорились и не пытались сожрать друг дружку. Полтора дня мамонт грел мелюзгу своим телом, потом котел починили, электричество подключили, клетки восстановили, мороз спал и жизнь пошла своим чередом. Спасенных рассадили по своим местам — почти всех.

Семейство белок отказалось покидать такое уютное, теплое и пушистое дерево. Они свили гнезда на широкой спине, расплодились, размножились, подружились с воробьями и устроились лучше некуда. Самому мамонту новые соседи тоже понравились — он делился с мелюзгой фруктами, устраивал горку из хобота и качели из бивня, осторожненько дул на бельчат, устраивая им ураган, и тихонько фыркал от удовольствия, когда мамаша-белка вычищала сор из подмышек и местечек подле ушей. Аттракцион «Вася и его друзья» стал одним из любимейших в зоопарке, про него даже сняли документальный фильм. Про открытки и говорить нечего — хитрые мордочки белок на фоне огромной мамонтовой башки выглядели прелестно. Всякий раз проходя мимо облепленного посетителями мамонтятника, Рувим Есич довольно улыбался и бурчал под нос что-то неочевидное — старика радовала эта история. Вася тоже был счастлив — насколько может быть счастлив единственный в мире мамонт. Впрочем, в Сибири почитай каждый год вымывает глыбы сероватого льда тысячелетней давности. Может и повезет?

…Дважды в год мамонтятник навещает рыжеволосый сутуловатый мужчина в дорогом отлично сшитом костюме. Он бесстрашно подходит к самому краю рва и часами стоит, протянув зверю свежее яблоко. Иногда Вася делает вид, будто не замечает гостя, иногда приближается, осторожно берет хоботом угощение — и бросает в зеленоватую мутную воду рва. Мужчина удаляется, сгорбив широкие плечи — чтобы снова прийти и часами стоять с бесполезным яблоком в занемевшей усталой руке. Он надеется — однажды мамонт его простит.