– Мы будем сидеть очень тихо, – пообещал Чиппи. – Разреши нам зайти, дядя Леон.

– Хорошо, – согласился Леон. В его голосе прозвучало легкое раздражение, как будто этот спор утомил его.

Когда они прибыли в офис Леона, Тео уже был на месте. Он поливал цветы, в огромных количествах украшавшие стены и лестничную площадку. Их яркие краски составляли контраст со строгим убранством помещений, и Элен опять подумала, что это здание больше походит на современную виллу, чем на офис.

– Как красиво! – воскликнула Фиона, оглядываясь вокруг. – Раньше этого не было.

– Здесь все как раньше, – возразил Леон. – Просто в прошлый раз ты многого не заметила, потому что слишком была растеряна.

Да, и еще немного испугана, вспомнила Элен. Разве они с Чиппи не утверждали тогда, что их дядя – ужасный человек, про которого к тому же все в один голос заявляли, что он не любит детей? Да и сама Элен не на шутку была этим обеспокоена. Однако он очень скоро привязался к ним, и они к нему тоже. Если бы только Леон полюбил и ее, вздыхая про себя, подумала Элен, какой счастливой семьей они могли бы стать!

Они вошли в приемную, где находилось рабочее место Тео. Леон уже направился к двери своего кабинета, когда зазвонил телефон. Он взял трубку, и его лицо сразу стало другим. Быстрый взгляд в сторону Элен ясно дал ей понять, что ее присутствие здесь было бы нежелательным. Он отвечал по телефону, тщательно подбирая слова. Наконец он прикрыл трубку рукой и сказал ей:

– Будь добра, Элен, уведи детей. Прости, но этот звонок очень личный. Пройдите пока в мой кабинет.

Элен побледнела, но промолчала и лишь легонько направила детей к двери кабинета.

– Что мы будем здесь делать? – спросил Чиппи. Он подошел к письменному столу и стал рассматривать лежащие на нем предметы.

– Немного посидим. Когда дядя Леон закончит разговор по телефону, мы скажем ему, что уходим. Зайдем в кафе поесть мороженого, а потом пойдем к тете Труди.

Чиппи уселся за письменный стол своего дяди, без сомнения, воображая себя важной персоной.

Интересно, кто звонил Леону? Это была женщина, Элен удалось расслышать ее голос. И эта женщина точно знала, что Леон приедет в контору очень рано. Что она сказала Леону, если он так переменился в лице? Элен услышала, как муж проговорил в трубку:

– Я все приготовил еще вчера, но когда вы сказали, что этого недостаточно, мне пришлось кое-что изменить… Да, я знал, что вы мне позвоните сегодня… Конечно, вы можете немедленно все получить…

Элен стояла у письменного стола и смотрела за окно, где Тео поливал цветы на веранде. Потом Леон позвал его, а минуту спустя Тео вошел в кабинет. Он направился прямо к столу, но тут какие-то бумаги и вместе с ними чековая книжка Леона упали на пол.

– Чиппи, не трогай ничего на столе. – Элен наклонилась, чтобы поднять их, но Тео опередил ее.

– Мистер Петру просил принести ее, – сказал он, взяв чековую книжку, и решив, что должен кое-что объяснить, добавил: – Здесь чек для одной дамы. Мне надо его отнести. – Тео оторвал листок от чековой книжки, а саму ее положил в ящик стола подальше от Чиппи. Потом Тео вышел, и Элен услышала, как он сказал Леону: – Я вернусь через двадцать минут, мистер Петру. – Минуту спустя до нее донесся шум отъехавшей машины.

Дама… Элен помрачнела. Когда чековая книжка упала на пол, ей удалось увидеть сумму, но не имя. Пять тысяч фунтов стерлингов! Эта дама, видимо, находится неподалеку, если Тео собирался вернуться всего через двадцать минут. Взгляд Элен непроизвольно устремился на ящик стола, где лежала чековая книжка, но за столом сидел Чиппи. Фиона была на веранде. При мысли о том, что она собиралась сделать, Элен покраснела. Она поступает дурно, но она должна узнать правду. Может быть, это вовсе не Паула… Боже, сделай так, чтобы это была не она, мысленно молилась Элен.

– Чиппи, почему бы тебе не пойти к Фионе? – Голос Элен прозвучал как чужой – какой-то хриплый, неуверенный. Мальчик послушно вышел на веранду, но Элен не могла сдвинуться с места. Ее взгляд был прикован к ящику стола…

Дата и одна буква «П» – больше ничего, кроме суммы. Дрожащей рукой Элен положила чековую книжку на место и закрыла стол. Все ее молитвы были напрасны… и она заранее знала, что так и будет.

Зачем он дал Пауле денег? У нее были долги? Вполне возможно; поэтому Леон был так сильно расстроен. В этот момент он сам вошел в кабинет. Элен взглянула на мужа. Да, озабоченное выражение исчезло с его лица, хотя он все еще был немного мрачен. Но это вполне объяснимо: нелегко без сожаления расстаться с такой крупной суммой.

– Мы сейчас уходим, – начала Элен, но ее прервала вбежавшая в комнату Фиона.

– Дядя Леон, мне плохо! – Девочка бросилась к нему и расплакалась.

– Что у тебя болит? – Леон взял ее на руки. – Живот?

Фиона покачала головой.

– Я не знаю, что это было. Сейчас уже все прошло.

– Вот видишь, а ты сразу плачешь, – упрекнул он ее, доставая платок, чтобы вытереть ей слезы. – Большие девочки не плачут, если им немного нездоровится.

– Тетя Элен уже взрослая, а она тоже плачет, когда ей нездоровится.

– В самом деле? – Леон посмотрел на жену. Элен смутилась и отвела взгляд. – Когда тетя Элен была нездорова?

– На днях. И она плакала, я ведь не обманываю, правда, тетя Элен? – Чиппи позвал сестру, и она не дожидаясь ответа, побежала к нему, забыв о всех своих недомоганиях.

– Почему ты плакала, Элен? – В голосе Леона вдруг появилась резкость и требовательность.

– Фиона же сказала тебе: я плохо себя чувствовала.

– Не лги мне, не стоит. Ты, видимо, действительно была расстроена очень серьезно, если позволила девочке увидеть твои слезы. Я думаю, это из-за того, что я запретил тебе видеться с твоим английским приятелем!

Элен удивленно уставилась на мужа.

– Я не понимаю тебя, Леон.

– Из-за чего еще ты могла плакать?

– Я все равно не понимаю тебя. Причем здесь он? Мы даже не были друзьями…

– Друзьями? Слишком мягко сказано. Между вами далеко не дружеские отношения; ты меня не обманешь!

Удивление Элен усиливалось. Этот взрыв раздражения… Почему именно сейчас?

– Как ты смеешь так говорить? Я едва знакома с ним! – Какое он имеет право обвинять ее, когда сам только что дал Пауле Максвелл пять тысяч? Сказать ему, что ей все известно? Нет, Леон имеет полное право распоряжаться своими деньгами, и, разумеется, он не замедлит напомнить ей об этом.

– Ты достаточно хорошо его знаешь, если принимаешь его в моем доме…

– В твоем?.. Откуда ты узнал?

– Мне сказали. Такие вещи невозможно скрыть.

– Но кто…– Тут лицо Элен вспыхнуло от гнева, когда она все поняла. – Это она сказала тебе!

– Она?

– Конечно. Паула Максвелл.

– Да.

– Но почему… – была озадачена. Леон давно знал об этом и молчал. Это не в его характере. Почему он не ухватился за эту возможность, чтобы обвинить жену во всех смертных грехах? Знать, что Роберт был в его доме, и ни словом не обмолвиться об этом? Невероятно! – Почему ты ничего не сказал об этом раньше?

– У меня на это были свои причины.

– Какие?

– Они уже не имеют значения. Важно, что моя жена продолжает путаться с этим художником!

– Путаться? – Возмущению Элен не было предела. – И это говоришь мне ты! Как ты смеешь, когда ты сам путаешься с этой!

– С этой? – На лице Леона отразилось удивление, а Элен разозлилась еще больше.

– С Паулой Максвелл! Ведь это она рассказала тебе о Роберте, не так ли? Так вот теперь я расскажу тебе кое-что. Когда Роберт взял трубку, она решила, что это ты, и стала говорить о пикнике, на который вы собрались…

– О пикнике? – Леон опустился на стул, не сводя с Элен удивленных глаз. Его недоумение только подлило масла в огонь.

– Да, о пикнике. Можешь не делать такого удивленного лица: тебе об этом прекрасно известно! Она просила захватить еду и напитки… вы собирались ехать на природу. – Элен старалась говорить медленно и твердо, чтобы каждое слово дошло до Леона. Но тут пришла ее очередь удивляться, потому что неожиданно Леон откинулся на спинку стула с явным облегчением. Она была совершенно обескуражена, когда Леон спокойно спросил: