– Элен, неужели ты действительно веришь в то, что говоришь? Не в этом ли причина твоего беспокойства?

– Конечно, я уверена в своих словах. Я все знаю о тебе и Пауле… Роберт сказал мне, что ты встречался с ней до того, как женился на мне. Ты будешь это отрицать?

– Когда-то мы с Паулой действительно были друзьями, но…

– И сейчас ничего не изменилось! И если ты думаешь, что это меня беспокоит, то ты заблуждаешься. Мне все равно, с кем ты встречаешься! Меня не волнует, что ты бываешь с Паулой каждый вечер… и даже отдал мою картину, хотя и утверждал, что она тебе дорога… – Горючие слезы задрожали на ресницах Элен, но она не обращала на них внимания, продолжая бросать обвинения. – Меня даже не волнует, что ты дал ей пять тысяч…

– Откуда ты знаешь?

– Я видела корешок чековой книжки. А Роберт – просто мой друг, и мне безразлично, что ты обо мне думаешь. Мне все безразлично… – Резко повернувшись, Элен выскочила из кабинета. Немного успокоившись, она позвала детей. Она слышала, что Леон что-то кричал ей вслед, но не остановилась. На бегу она почти столкнулась с пожилым мужчиной, входившим в контору. За ее спиной раздался голос Леона:

– Элен, подожди…

– А, Леон, доброе утро. Я зашел поговорить об участке земли, который ты советуешь мне купить…

Можно было не сомневаться, что Труди заметит, что с ее подругой происходит что-то неладное. Когда дети спустились вниз, чтобы поиграть во дворе, она сразу же села поближе к Элен и с беспокойством спросила, что случилось.

– Ничего, Труди, – Элен попыталась взять себя в руки, но слезы наворачивались ей на глаза, и ей никак не удавалось скрыть свое расстройство от подруги. От Труди было невозможно отделаться ничего не значащими фразами, и Элен даже не заметила, как выложила ей всю правду Труди была потрясена и смотрела на Элен с недоумением, но постепенно ей стало понятно, в каком ужасном положении та оказалась.

– И он отдал ей пять тысяч фунтов?

– Как видишь. Он, должно быть, влюблен в нее до безумия.

– Тогда почему он не женился на ней? Они ведь были знакомы до того, как он встретил тебя.

– Она всегда хотела, чтобы Леон женился на ней, но он был противником брака. Вероятно, он вообще никогда не вступил бы в брак, если бы не дети.

– Пять тысяч… – Труди недоверчиво покачала головой. – Кажется, он крепко сидит у нее на крючке. – Она бросила взгляд на подругу. – А ты нанесла ответный удар, дав ему понять, что встречаешься с Робертом. – Она помолчала, обдумывая ситуацию. – Но это делу не поможет.

– Между нами отношения – хуже некуда… Если бы я могла оставить его, но я не могу, Труди. Я никогда не брошу Чиппи и Фиону.

– В них ты найдешь счастье, Элен, я уверена. – Она обняла подругу, и ее голос слегка дрогнул, когда она произнесла: – И почему это должно было случиться именно с тобой! Как будто одного раза было недостаточно!

– И все же это случилось, и виновата я сама, Труди. Я дала клятву, что больше никого не полюблю и не позволю ни одному мужчине причинить мне боль. Во всем виновата я сама, – повторила Элен, и слезы потекли у нее по щекам.

– Я никак не могу понять, почему Леон сказал тебе о Роберте только сегодня утром. Ему ведь об этом было давно известно.

– Конечно. Меня это тоже удивляет, особенно когда думаю, каким осторожным он был в последнее время. – Широко открыв глаза, Элен задумчиво посмотрела на подругу. – Почему он вел себя так?

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Элен не могла ничего объяснить. Вспоминая прошедшие недели, она все больше убеждалась, что Леон намеренно обращался с ней с несвойственной ему сдержанностью. Он был холоден, но не устраивал сцен, не говорил резких слов. Он сторонился ее… Элен решила, что больше не вызывает у него желания, но сейчас засомневалась в истинной причине его странного поведения. Может быть, он почему-либо боялся расстроить ее? И хотя Элен не находила этому объяснения, она все больше убеждалась в своей правоте. Но в чем причина такой внезапной перемены? Ведь сегодня утром он опять хотел устроить ей бурную сцену, заставить почувствовать свою власть над ней.

Элен вновь и вновь спрашивала себя, что же происходит, и не находила ответа.

– Я многого не понимаю, Труди, – высказала она свои мысли вслух. – Но это не имеет значения, потому что в наших отношениях с Леоном уже ничего нельзя изменить.

– Вся эта история остается для меня загадкой, – сказала Труди за ленчем. – Я всегда считала Леона человеком, не способным намеренно причинить тебе боль. Тасос тоже очень высокого мнения о нем.

На губах Элен появилась горькая усмешка. Боль? Это слишком мягкое определение того, что заставлял ее чувствовать Леон. Но было и другое время… Глаза Элен затуманились от нахлынувших воспоминаний. Они с мужем были по-настоящему счастливы, и тогда казалось, что Леон не хочет ничего иного, как только быть вместе с женой и детьми. Элен вспомнила о своих чувствах к мужу, о том, как медленно они пробуждались. Она не смогла противиться им, и подарила Леону всю свою любовь. Они стали так близки, и Элен познала счастье, о котором даже уже не мечтала. А потом она узнала, что Леон отдал ее картину Пауле Максвелл. С этого все и началось…

– Тетя Элен, мы пойдем на прогулку после ленча? – Голос Чиппи нарушил размышления Элен. Она посмотрела на мальчика и улыбнулась.

– Ты не против? – спросила она подругу.

– Нет, конечно. Я тоже люблю гулять по городу.

Они все вместе вышли из дома, побродили по тенистым улочкам, потом зашли в парк. Посидели на веранде летнего кафе, где густо разросшийся виноград укрывал посетителей от жаркого солнца.

– Мы уже долго гуляем, – начала хныкать Фиона. – Я устала.

Около четырех часов они вернулись к дому Труди, и первое, что увидела Элен, была машина Леона. Сам он сидел за рулем. У Элен замерло сердце, но она постаралась не выдать своего волнения.

– Ты сегодня приехал рано, Леон.

Он вышел из машины и остановился рядом, с весьма странным выражением поглядывая на жену.

– Я жду вас уже два часа.

– Так долго, дядя Леон? – Фиона взяла его за руку. – А мы прошли пешком много-много миль!

– Ты приехал, чтобы отвезти нас домой? – поинтересовался Чиппи.

Леон кивнул.

– А тетя Элен сказала, что мы поедем на автобусе.

– То, что говорит тетя Элен, и что говорю я, к сожалению не всегда совпадает, – тихо сказал Леон, продолжая смотреть на жену. – У нее иногда возникают очень странные идеи, Чиппи, очень странные. – В его словах был какой-то скрытый смысл. Элен удивленно смотрела на мужа, чувствуя повышенный интерес Труди к их разговору и оттого смущаясь.

– Зайдем в дом? – предложила Труди, направляясь к дверям. – Не знаю, как вы, а я просто умираю от жажды. – Она сразу же отправилась на кухню готовить напитки, а все остальные прошли в гостиную.

– Ну-ка вы, двое, – сказал Леон, – пойдите поиграйте.

– Поиграть? – Фиона плюхнулась в кресло. – Я устала!

– И я тоже. – Чиппи уселся в другое кресло.

– Они действительно устали, – вступилась за детей Элен, увидев, что Леон нахмурился. Она вспомнила о своем поведении сегодня утром, и ей внезапно стало страшно. У нее не было никакого желания оставаться с Леоном наедине.

– Кто тебе сказал, что я отдал твою картину? – спросил Леон, не обращая внимания на детей.

– Парикмахерша из поселка. – Голос Элен дрогнул. – Я просто не могла в это поверить, – почти прошептала она.

– Я всегда считал, что ты выше деревенских сплетен, – с упреком сказал Леон. – Неужели ты могла поверить, что я расстанусь с этой картиной?

Элен смутилась. Здесь что-то было не так. Несмотря на строгое выражение лица Леона, его глаза смотрели на нее с нежностью.

– Но ее нет у тебя в кабинете.

– Должен поправить тебя, дорогая: твоя картина находится именно там.

– Но… но ее не было в кабинете… – Элен шагнула к мужу. – Если ты не дарил ее, то где она была? Я думала, ты отдал картину, потому что… – Она замолчала, заметив, что дети с интересом прислушиваются к их разговору.