Секретарь ячейки. Я сам хотел просить об этом. Здесь такая неразбериха.

Один из крестьян. Ты здесь только три дня, а познакомишься ближе, так узнаешь, какие у нас порядки.

Юнус (Мусе). Как у вас с ремонтом сельскохозяйственных орудий?

Муса. О, это дело у нас налажено. Бригада из города работает четвертый день.

Секретарь ячейки. А много она орудий отремонтировала?

Муса. Я не считал. И без того у меня много дела.

В стороне продолжают разговор скрытый кулак и подкулачник.

Подкулачник. По моему подсчету, за эту неделю Юнус приехал девятым. Чего они так заладили ходить, как думаешь?

Кулак. Разве не знаешь? Разорили они без ведома центральной власти тех, кто живет получше, а теперь стараются скрыть это.

Подкулачник. Как так?

Кулак. Очень просто. Хотят больше засеять, чтобы показать этим, что все запахали земли и никто не разорен.

Подкулачник. Так по-твоему, другая линия пошла и теперь не будут индивидуально облагать кулаков?

Кулак. Будут. Потому лучше поменьше пахать. Скотину, что пожирней - прирезать. Ведь то, что мы съедим – наше, а остальное – чужое. (Живо). Слышал, что пишут в газетах? Я сам слышал, как Магомед читал, что Англия и все цари приготовились к войне против этих (кивает в сторону Юнуса), а с востока должен прийти Имам. О, он будет читать в сердцах каждого и рубить им головы. (Кивает в сторону Юнуса).

Подкулачник. Тише, услышат.

Кейпа (женщинам). Была я это в Ростове. Привели нас в большой, большой дом. Там женщины всех народностей. И доклады говорят самые большие «хакимы».

Одна из женщин. Ну а ты не боялась?

Кейпа. Зачем боялась? Нет!

Секретарь ячейки. Посевплан до двора не доведен. Семфонд собран деньгами. Рабочие сами отыскивают по дворам сельскохозяйственный инвентарь для ремонта, сельский Совет ничего не делает. Не вредительство ли это?

Юнус. Узнаем. Давай открывать собрание.

Секретарь ячейки (Мусе). Открывай собрание!

Муса. Объявляем собрание открытым! (Юнусу). О чем будем говорить?

Юнус. Товарищи! Я предлагаю заслушать доклад совхоза. Для ведения собрания предлагаю выбрать президиум.

Подкулачник. Пускай собрание ведет Муса.

Скрытый кулак. Он всегда председатель. Мы его всем селом избрали.

Одна из женщин. Кейпу!

Секретарь ячейки. Предлагаю в президиум Кейпу, курсанта из СПШ (советской партийной школы), он будет протокол писать, и бедняка Берсу.

Кулак. Они не сумеют.

Юнус. Дело не мудреное. Давайте голосовать.

Секретарь ячейки. Первое предложение за Мусу. Кто за него?

Поднимают руки кулак, подкулачник и еще поднялись две руки.

Мало! Кто за остальных?

Поднимают руки все.

Ну, занимайте места.

Бедняк. Будем слушать доклад агронома Юнуса.

Юнус. Товарищи, вы знаете работу нашего совхоза. Она проходит перед вами. Вы бываете в нем и видите, что работа в совхозе легче и дает большие результаты, чем ваша. Почему это?

Один из крестьян. Вы учены.

Юнус. Да, мы учены, мы знаем, как лучше вести хозяйство. И вы на нашем примере знаете, что хорошо можно вести только крупное хозяйство. Для создания крупного хозяйства есть два пути. Один путь – к кулацкому хозяйству, когда мелкие ваши наделы скупит кулак и вы пойдете в кабалу к нему. Этот путь ведет к проклятому дореволюционному прошлому, к нищете и к голоду для трудящихся и к беззаботной, раздольной жизни для кулаков. По этому пути трудящиеся СССР не пойдут. Другой путь – колхозы, он приведет нас к крупному обобществленному хозяйству - к социализму. Мы, рабочие и служащие совхоза, хотим помочь вам стать на этот путь.

Скрытый кулак. Тебе хорошо говорить, когда у тебя все есть.

Юнус. Объединяйтесь в колхоз, и у вас будет все, будет порядок. Вы не будете семфонд собирать деньгами.

Берсу. Это Муса нарочно собрал.

Кейпа. Муса говорил, что корма на время пашни нам пришлют из города.

Зажиточный. У нас нету своих кормов. Вы хотите, чтобы мы пахали, так дайте нам зерно на корм.

Кулак. Наши лошади не годятся, очень худы. Пусть совхоз пришлет тракторы, тогда будем пахать.

Голос из толпы (кулаку). Твои лошади выдержат, только куда ты их сплавил?

Секретарь ячейки. Тише, товарищи, не надо всем кричать. Дайте докладчику закончить.

Юнус. Пусть говорят, только по порядку. А у меня еще заключительное слово.

Муса. Я собрал семфонд деньгами потому, что не было указаний. Работы много, работаешь один...

Голос из толпы. Боишься, чтобы бедняки тебе не вздумали помогать.

Одна из женщин. Все с богачами водится.

Муса. Ну так я больше не председатель, выбирайте ее. (Указывает на женщину). Она знает, с кем работать.

Женщина (испуганно). Я не хочу, я ничего не говорю.

Кулак. Тогда зачем выскакиваешь?

Один. Найдем и без Муссы председателя!

Другой. Давно пора его прогнать!

Третий. Его кулаки поставили!

Голос. Правильно! Прогнать его, царского старшину!

Юнус. Товарищи...

Голос. Мы знаем, что Муса твой родственник!

Юнус. Да, это правда, но правда и то, что будь он родственник кого угодно, его нужно снять с работы, а дело о нем передать прокурору. Пусть прокурор решит, насколько он виновен. Вы сделали большую ошибку, выбрав бывшего царского старшину председателем. Теперь за нее приходится расплачиваться.

Голоса. Правильно, правильно!

Юнус. Здесь кто-то указал, что Муса мой родственник.

Голос. Не обращай внимания, по глупости…

Юнус. Нет, нужно обратить внимание и сказать, что нельзя прикрывать кулаков, бандитов и вредителей, потому что они родственники. В общем деле нет родственников. Есть классовые враги и братья по классу. Так надо смотреть на вещи. Нельзя нам жить по-новому, а соблюдать старые обычаи.

Якуб. Я хочу сказать одно слово.

Председатель. Говори.

Якуб. Я с детства кушал только чурек с солью. Мне говорили: за фамилию надо стоять, старших слушать, за обиду родственников надо мстить. Я думал, это правильно, так и жил. Я кушал один чурек, сидел в холодной сакле, мстил за других, а мне кто помогал? Никто. За кражу лошадей я сделался бандитом. Я был с Сальмурзой, когда его убили. Потом я явился к власти – меня простили. Я понял, что меня обманывали, я мстил на пользу богачей родственников, а сам кормил вшей. Теперь взялся за ум: второй год в колхозе, и там я нашел братьев по общему классу, и больше никаких родственников у меня нет.

Бимурза. На моей спине ходили полицейские нагайки. Много часов я проводил в царской тюрьме. За все сажал царь туда, только не того, кого надо. Еще больше горя я принял от наших адатов. Убивали моих близких, убивал и я сам. Думы были не о том, как лучше свою жизнь устроить. Никто нас не учил. Теперь другое. Теперь все, кто честно трудится, – братья. Вот они (указывает на совпартшкольников) учат нас, стариков, как жить. И это правильно. Я еще могу работать, быть полезным, и прошу принять меня в колхоз.

Кейпа. Я тоже прошу принять меня в колхоз. Мой мальчик учится в городе и обрадуется этому.

Юнус. Вот это начинается новая жизнь. Бимурза – старик, понял, что он без радости, без пользы прожил свою жизнь, и стариком идет к новым братьям, к новой жизни. Бандита Якуба, конокрада, Советская власть, коллективный труд сделали новым человеком, и он понял, где его братья. Вы видите, что молодежь со школьной скамьи приезжает работать, она скрывается от вас, ибо она не ваша. Много еще предстоит бороться, еще будут трудности, но перелом от старого к новому произошел, об этом свидетельствуют Кейпа и старик Бимурза.

Бимурза. И ты тоже, Юнус. (Идет и обнимает).

Занавес.

1931 г.

Сайт: «Литература Ингушетии» (удалён после 2013 г.).

Мальсагов Орцхо Артаганович, «Избранное», Нальчик, «Эль-фа», 1998 г. С. 230 – 269.