– Да, уверена. Базовый французский я изучила ещё в старшей школе.

– Ого, – отвечает он, его золотисто-карие глаза с неподдельным восхищением изучают меня. Огромные солнцезащитные очки красуются на макушке его волнистых волос с эффектом омбре –  насыщенные красно-коричневые пряди с ярким блонд-мелированием. Волосы выбриты по бокам, но длинные на макушке.

– Тогда я рад, что сел рядом с тобой! Буду использовать тебя в корыстных целях.

Я улыбаюсь ему, осознавая, что в рекордно короткие сроки завела первого нового друга. Вытаскиваю из рюкзака бутылку воды, и в тот момент, когда делаю огромный глоток, Лэти внезапно хватает меня за руку и указывает подбородком на дверь.

– Смотри, кто там.

Мой взгляд скользит по местам передо мной и застывает…

Адам. Чёртов. Эверест.

Я задыхаюсь. В прямом смысле задыхаюсь. Вода попадает в мои носовые пазухи, когда я пытаюсь не выплюнуть её на студентов, сидящих впереди, и Лэти, смеясь, хлопает меня по спине.

– Эй, ты в порядке?

– Да, – кашляю я. – Я…

Слишком занята разглядыванием Адама, чтобы здраво рассуждать. Я даже не напрягаюсь, чтобы закончить предложение. На нем пара рваных джинсов, едва держащихся на бедрах, и серая футболка, рекламирующая какую-то группу, название которой я никогда не слышала. Увешанной браслетами рукой он убирает волосы с лица. Это лицо… Я почти убедила себя, что запомнила его более сексуальным, чем он был на самом деле.

А вот и нет, я это не выдумала.

Большинство мест в аудитории заняты, но группа девчонок за передними партами зовет его по имени, и Адам идет к ним. Девушка, которая пришла вместе с ним, садится к парню на колени, обвивает руками его шею и хихикает, предпочитая не обращать внимания на пристальные взгляды всех присутствующих в аудитории. Какого черта он здесь делает?

Не сводя глаз с затылка Адама, я задаю Лэти вопрос:

– Адам Эверест учится здесь?

– Поэтому в холле и вечерина, – отвечает Лэти, а затем опускает подбородок на руки. Он мечтательно смотрит на парня, чьи руки менее сорока восьми часов назад блуждали по всему моему телу, и вздыхает.

– В прошлом году у меня был базовый французский с ним.

– Почему? – интересуюсь я. Когда он окидывает меня растерянным взглядом, уточняю: – Я имею в виду, почему он посещает занятия?

Лэти пожимает плечами.

– Без понятия, но я определенно не жалуюсь.

Когда профессор входит в кабинет, цыпочка на коленях Адама вынуждена искать место в ряду позади него, потому что девушки, с которыми он сидит, не оставили для неё места. Это его девушка? Есть ли у него девушка?

– Я профессор Пуллмен, – представляется наш профессор, высокий лысый мужчина, которого я не могу представить улыбающимся, даже если бы от этого зависела его жизнь.

– Этот курс будет нелегким. У вас будут домашние задания. Много.

Девушка, сидящая рядом с Адамом, глупо захихикала над чем-то, что сказал Адам, и профессор одарил её угрожающим взглядом. Она сразу прикусывает язык, и он продолжает:

– У меня строгие правила посещения занятий. Я рассчитываю, что вы будете отключать телефон, пересекая порог аудитории. Если вы будете уважать меня, я тоже буду уважать вас. Теперь, кто из вас потрудился зайти на сайт и распечатать наш учебный план?

Всего несколько человек поднимают руки. Адам не в их числе, как, впрочем, и я. Даже несмотря на то, что я зашла на сайт и распечатала план, не хочу привлекать к себе внимание.

Доктор Пуллмен вздыхает.

– Ну, он там есть, если захотите взглянуть. Обязательно ознакомьтесь с ним, прежде чем придете ко мне распускать нюни по поводу недовольства моим курсом. Если вы не хотите здесь быть, у вас есть время до следующей недели, чтобы отказаться от курса и вдобавок получить возврат денег. Как видите, – он указывает рукой на аудиторию, – у меня будет большая нагрузка, с вами или без вас.

Он идет в угол кабинета и открывает ноутбук, запуская проектор.

– Что ж, давайте начнем?

Ничто в аду не сможет заставить меня сосредоточиться на предмете из-за девушки, сидящей рядом с Адамом и периодически запускающей пальцы в его мягкие каштановые волосы на затылке. Я знаю, какие мягкие его волосы наощупь. Кончики моих пальцев всё еще помнят, как это прекрасно ощущалось, и у меня серьезные проблемы с тем, чтобы не сломать карандаш пополам и не запустить в неё смертоносные обломки.

Когда занятие заканчивается, Адам первым встает со своего места и покидает кабинет. Лэти подталкивает меня локтем.

– Ревнуешь?

– А?

Я безуспешно пытаюсь быть равнодушной, пока мы собираем рюкзаки.

– Если бы взглядом можно было убить, клянусь, там бы сейчас лежало трое мёртвых фанаток-потаскушек, – поддразнивает он, улыбаясь.

– Я не ревную.

Я так ревную. Я ревную из-за всего того, от чего отказалась менее двух дней назад, хоть и знаю, что сделала правильный выбор. Господи, да я только закончила отношения. Вероятно, и пяти минут не прошло, как я встретила Адама. И, безусловно, он – гуляка, который, не исключено, в тот момент был именно тем, в ком я нуждалась. Но он не тот, кто нужен мне в долгосрочной перспективе. Независимо от того, что чувствую – я должна пережить это.

Лэти ухмыляется мне.

– Как скажешь, Роу-Йоу.

Пока мы выходим из Джексон Холла, он возмущается по поводу того, какой Доктор Пуллмен упрямый человек и какими адскими будут занятия. Я отчасти сосредоточена на нем и отчасти окидываю нервным взглядом каждый коридор, который мы проходим, чтобы убедиться, что не пересекусь с Адамом.

–  Ты всегда такая дёрганая?

Нахмурившись, смотрю на него.

– Я что, на самом деле дёрганая?

–  Как маленький миленький бурундучок… под кокаином.

Я смеюсь и поправляю шарфик, проверяя, что он всё еще прикрывает отметину, оставленную на мне Адамом.

– Думаю, я просто всё ещё волнуюсь из-за начала занятий. К тому же, этим утром я употребила слишком много кофеина.

– Ничего подобного!

Лэти открывает мне дверь, его широкая улыбка, когда он опускает очки на глаза, поднимает мне настроение. Мы замедляемся и останавливаемся на пешеходной развилке.

– Ну, увидимся в среду? – спрашивает он.