Жабин тоже сошел на берег, попрощался с каждым:

- Конечно, снова увидеть всех вас мне уже не удастся. Война есть война, тут ничего не справишь. Ступайте своим путем, а мне пожелайте удачи во льдах.

Шхуна отошла в море, беря курс на Гижигу. Десантники примерились к ноше, проверили оружие, подтянули штаны. Егоршин, опершись на берданку, сказал:

- Покеда не тронулись, надо бы решить, кого слушаться. Без батьки никому в пекло прыгать не хочется.

- Слушаться меня! - объявил Исполатов. - Идем не на ярмарку, и если я замечу в ком-либо шатание, так знайте сразу - церемоний разводить не стану, убью!

При этом посмотрел на Расстригина и на Блинова. Подкинув в руке карабин, сказал просто:

- Пошли, братцы!

Шеломайник быстро объял их со всех сторон, сделав невидимыми ни для врагов, ни даже для друзей.

Скоро пропали запахи моря, стали ощутимее ароматы трав. Исполатов шагал подле Егоршииа.

- Давай сначала отыщем в горах мужиков явинских, потом надо соображать, как соединиться с мильковской дружиной.

- Мишка-то не напутает ли чего? - спросил зверобой

- Не один же он там... поправят Мишку.

Не сразу, но все же отыскали табор явинских жителей которые, охотясь и собирая орехи, блуждали по лесистым отрогам между Ключевским озером и вулканом Опальным. Староста жаловался, что горные бараны столь пугливы - н никак не взять их на мушку, мяса давно не ели. Но никто из явинцев, и даже дети, страдавшие больше взрослых, никто не желал вернуться в деревню, занятую врагами. Мужики очень тосковали по собакам, которые небось прибежали домой, а хозяев-то и нету.

- Наверняка японцы их, бедных, перестукали.

Женщины тосковали по брошенной скотине:

- Коровушек наших, видать, уже не сповидаем...

Исполатов записал фамилию и возраст старосты.

- Зачем это тебе, голубь?

- Соломин велел спросить - для награждения.

- Так я же ничего еще не сделал.

- Успеется... еще сделаешь!

Оказался он мужиком дельным! Невзирая на тяготы бездомной жизни, умудрился постоянно следить за противником. Неказисто, но точно рисуя на клочке бумаги, староста указал маршруты передвижения захватчиков.

- От берега, - говорил он, - еще не отошли японские шхуны. Всего два лагеря: один в Явине, другой в Озерной. Но Ямагато никак не усидит на месте! Он все времечко таскает и таскает солдат с места на место, будто украл их и теперь не знает, где, лучше спрятать...

Исполатов спустил отряд с гор обратно в долины, устроил ночлег в лесу. Для безопасности выставил караулы, назначил постоять на часах и Сережу Блинова:

- Ночью страхов много, вот и привыкайте...

Среди множества ночных страхов студенту выпало испытать один, самый впечатляющий. Из-за его спины выросли во мраке чьи-то длинные руки и, шевеля пальцами, вдруг захлопнули ему глаза. Сережа и сам не заметил, куда делась берданка.

Ночное привидение загробным голосом спросило:

- А кузькину мать не хошь поглядеть?

Это был Мишка Сотенный.

- Что ж ты, шляпа городская! - учинил он выговор. - Разве же так надо стоять в карауле?

- Пожалуйста, не говорите об этом Исполатову.

- Бог с тобой. Казак сплетничать не станет...

Так состоялась встреча двух отрядов. Сведенные вместе, они насчитывали 88 бойцов. Среди них только 17 человек были русскими. Остальные - камчадалы, тунгусы, коряки и орочены.

История не сохранила для нас их обликов. Можно лишь догадываться, как они выглядели... Охотники и рыбаки, каюры и зверобои, эти люди с малых лет возлюбили риск единоборства, их не страшили опасности. Кажется, что это о них, о питомцах Русского Севера, еще в древности писал велеречивый Петрарка: "Там, где дни облачны и кратки, там родится племя воинов, которому не больно умирать".

ЭТО БЫЛ "ДЗЕН"

Восемьдесят восемь добровольцев решили противостоять кадровому японскому батальону. Урядник подсчитал на бумажке:

- И на кажинного нашего по три самурая.

- Оставь глупости, - сказал Исполатов, озабоченный совсем другим. - Не могу разгадать, ряди чего маневрируют японцы...

Правда, в поведении лейтенанта Ямагато не проявилось ни оперативной смекалки, ни даже примитивной попытки тактически овладеть обретенным положением. Явинский староста подметил верно - они шатались по Камчатке как неприкаянные. Истребив в Явине всю скотину и уничтожив ездовых собак, японцы, ведя на поводках свору будочных псов, покинули разоренную деревню, стали перебираться ближе к Озерной (параллельно их движению вдоль морского берега спускалась к югу и вся флотилия)... Урядник спросил приятеля:

- А куда, ты думаешь, их потянуло?

-- Сам не знаю. Завтра выясним...

Исполатов отряхнул от хвои замшевые штаны. Нарочито медленно он загнал пулю в ствол карабина.

- Пойду, - сказал, - прогуляюсь по речке...

Трапперу хотелось побыть в одиночестве, к которому он так привык за долгие годы, а постоянное общение с людьми заметно утомляло его. Охотник стремился уйти в тишину, чтобы остаться наедине с самим собой. Но сейчас за ним увязался Сережа Блинов.

- Можно, и я с вами?

- Только я не терплю болтовни.

- Обещаю не мешать.

- Да уж, пожалуйста, будьте любезны...

Студент шагал за траппером, и его удивляло, что Исполатов не выбирает дороги, а идет всегда напрямик, какие бы завалы и препятствия ни встретились на его пути.

Вблизи протекала звонкоструйная лесная речушка.

- Простите, а как она называется?

- Ищуйдоцка.

Снова шаги. Молчание и плеск реки.

- А что это значит по-русски?

- Ищу дочку, - ответил Исполатов.

- Странное название, правда?

- Обычное для Камчатки...

Близился вечер, в зарослях малинника тонко запели комары. В тени густого ольховника Исполатов уселся на берегу речки, положив на колени казачий карабин. Рядом с ним присел на траву и юноша. Молча они наблюдали, как неподалеку от них возился в реке громадный медведь с красивой лоснящейся шерстью.

Зверь давно заметил людей, но люди ему не мешали. Он, кажется, захотел рыбки. Встав носом против течения, косолапый долго смотрел, как между его ног проскакивали стремительные лососи. Зверь оказался умнее, нежели думали о нем люди. Передние лапы он расставил под водою пошире, а задние сомкнул настолько, что между ними свободно проплывала всякая мелочь, но сразу же застревала крупная рыба. Почуяв, что добыча в капкане, медведь почти цирковым трюком, весь в туче брызг, вскидывал над водою зад и, словно с катапульты, выбрасывал пойманного лосося на берег.

- Тоже... ловец удачи, - улыбнулся Исполатов.

В один из таких моментов большая трепещущая кета упала к ногам траппера, который даже не шевельнулся. Медведь выбрался из воды, маленькими красноватыми глазками он долго смотрел на охотника. Исполатов тихонько сказал ему:

- Бери, бери... ешь на здоровье. А я сыт.

И ногою придвинул зверюге кету. Мишка со вкусом отгрыз ей голову, после чего, радостный, снова прыгнул в реку, посреди которой занял прежнюю позицию.

Сережа Блинов шлепнул Исполатова по спине.

- У вас комар, - сказал он.

- Не стоит беспокойства...

Грянул выстрел. Медведь рухнул в воду, красная ленточка крови быстро вытянулась вниз по течению Ищуйдоцки.

- Кто же его? - удивился Сережа.

- Я просил вас не болтать.

Сережа хотел подняться. Траппер удержал его:

- Сидеть. Молча. Не двигаясь.

Вскоре неподалеку затрещали кусты, и в реку вошел японский солдат с карабином в руке. Оружие мешало ему, он перекинул его через плечо. Хватая убитого медведя то за ноги, то за уши, он пытался вытащить свою добычу на бережок.

По наивности студент думал, что для стрельбы нужно вскинуть оружие, обязательно вжимая приклад в плечо, потом тщательно прицелиться... Но ничего подобного не случилось. Сережа даже не заметил, что лежащий на коленях Исполатова карабин слабо дрогнул.