С другой стороны, очень выросла самооценка Агнии. Она стала чувствовать себя своей в компании целителей. И даже не задумывалась над тем, кто на какой ступеньке стоит. Она была очень благодарна Галадриэли, хотя та не понимала - за что. Когда Агния сидела вместе со всеми вечером в гостиной, разговаривали, пели, музицировали, она вдруг начинала чувствовать такую горячую, чистую любовь ко всем… все они такие замечательные! По-своему каждый прекрасен. И каждый несет людям Свет. В глубине души Агния подозревала, что Риг не так уж и прав - она ничем не лучше других. Да ей и не хотелось быть лучше других! Быть среди них, быть такой же, как они, чтобы ее принимали в компанию - больше в жизни и не надо ничего…

Алексей вышел из отделения около девяти утра. В камере удалось поспать часа три. Сингол в крови еще чувствовался. Алексей прилагал все усилия, чтобы держаться прямо, но это не всегда получалось.

Он подумал, что машина, вероятно, так и стоит у здания… А куда она денется? Парковка там разрешена. Этот район Алексей знал неплохо - отделение находилось в нескольких кварталах от здания, где проходило сборище. И действительно, машина оказалась на месте. Холодный утренний воздух подействовал отрезвляюще. За руль Алексей сел уже почти в нормальном состоянии. Да и вести машину все-таки несложно, это даже не "Чайка".

Он открыл дверь своим ключом. Агния встревоженно кинулась ему навстречу.

- Алексей? Господи, я так волновалась! Что случилось?

Он прислонился к стене. От облегчения даже голова перестала болеть.

- Что дети? - спросил он.

- Ничего. Я им сказала, что вы задержитесь у дяди Славы. Боря в школе сейчас, девочки в садике.

- Ох… Агния! Спасибо вам большое! - сказал Алексей, - Я даже не знаю, как вас благодарить. Вы такая молодец!

- Да ничего, - смутилась Агния, - Вы заходите… с вами-то что случилось? А что это у вас на лице?

- А что, видно? - Алексей заглянул в зеркало. Синяк на скуле, заходящий под глаз, был небольшой, но живописный.

- Да так, подрался немножко, - сказал он, - А вообще ничего хорошего… Но Агния, вы не опаздываете?

- Нет, не беспокойтесь… Я сейчас свободна. Да вы заходите… Вы себя чувствуете плохо?

- Есть немного, - признался Алексей.

- Чай горячий…

- Спасибо.

Через минуту он пил чай на кухне и рассказывал Агнии вкратце историю своих приключений. Реакция девушки удивила его.

Агния слушала молча, подперев подбородок кулачками. Потом почему-то встала, отошла к окну.

- Алексей, - сказала она сдавленно, - Вы знаете… я боюсь. Это все не случайно происходит, вы понимаете?

- Действительно, полоса неудач, - признал Алексей, - ну что ж, это бывает.

- Это не просто неудачи, вы понимаете? Это наведено на вас… может быть, не целенаправленно, но… Я ведь страшный человек, поймите.

- Агния, - Алексей чувствовал, что язык с трудом ворочается во рту, непослушный, тяжелый, и от этого речь выходит косноязычной, - Вы в Христа верите?

- Да, - девушка с удивлением обернулась к нему - черные горящие глаза, белое лицо, белый воротничок блузки.

- Вот и положитесь на Него. Ничего не будет, Агния.

- Мне-то ничего… я за вас боюсь. Вам… может быть, еще хуже будет. Может быть, это только начало.

- Да ничего мне не будет, - сказал Алексей, - не волнуйтесь. Не боюсь я, Агния. Уже давно отбоялся. Ладно, вы идите, - он поднялся, - Спасибо вам большое… В следующий раз, наверное, как обычно, в понедельник…

- Вы хоть поспите, - сказала Агния с сочувствием.

- Да, конечно… сейчас вот Лене брякну и завалюсь. Я все равно больше ни на что не годен, - Алексей заковылял в комнату. Набрал номер больницы, и потом уже сообразил, что надо было синяк хоть как-нибудь запудрить, что ли… Ну ладно, понадеемся на плохое качество связи.

- Вам кого? - медсестра с экрана глянула неприветливо.

- Доброе утро! - жизнерадостно ворочая непослушным языком, сказал Алексей, - А Старцеву можно попросить к экрану?

Через минуту возникла Лена.

- Алеша! - она казалась встревоженной.

- Привет, солнышко, - сказал Алексей, стараясь поворачиваться к жене правой стороной лица, - ну как дела?

- Ты знаешь, не очень… Всю ночь температура, а с утра опять были судороги. Сейчас его усыпили и повезли на обследование, - Лена старалась казаться спокойной, но явно нервничала, - я прямо не знаю, что это такое.

Сердце Алексея упало. Ну вот, только что доказывал, что ничего не боишься…

Как же тут не бояться. Он стиснул зубы и прочитал Иисусову молитву.

- Ленусик, - сказал он, - Я сегодня попозже приду, хорошо? Ты извини. Я тоже очень беспокоюсь. Если что, звони. Но я смогу только во второй половине.

- Хорошо, - ответила Лена. Теплое чувство захватило Алексея - вот такая она. Никогда не спросит - почему, что тебе мешает… Нужно - значит нужно.

- Будем надеяться, что все обойдется, - собственный голос показался ему чужим.

- Алеша, мне кажется, с тобой что-то не так… голос как-то изменился.

- Нет, все нормально, - сказал он. Кажется, голос не сфальшивил. Лена с экрана осенила его крестом. Он ответил тем же.

- Целую…

Лена погасила экран. Агния заглянула в комнату, она была уже в своем плаще, в крыльях летучей мыши.

- Алексей? Я пойду. Я дверь захлопну.

- Спасибо большое, Агния, - Алексей проводил девушку до двери. Потом разделся, рассмотрел синяк под десятым ребром, забрался под одеяло и крепко заснул.

От Лены он возвращался в восемь часов вечера. Детей взял с собой, но они прекрасно провели время в игровой комнате отделения, где был и телевизор. Смотрели какую-то очередную серию "Скаржских историй" и теперь бурно ее обсуждали. Алексей почти ничего не слышал…

Чувствовал он себя прекрасно. Днем выспался, даже следа наркотика не ощущалось. Правда, еще вопрос, допустят ли его завтра к полету. Выводится ли сингол так быстро? Или анализатор в аэропорту и не настроен на сингол - все же это не обычный наркотик…

Господи Иисусе Сыне Божий, прости мя, грешного, повторял Алексей без конца, чуть сжимая руль правой рукой, левую безвольно уронив на колени. Дети хохотали за спиной. Борька поучал авторитетным тоном:

- Между прочим, эти штуки называются саи. Как кольнет такой - сразу сдохнешь.

Вирусный менингит… Вероятность пятьдесят на пятьдесят. Вирус новый, мутант, так что… сами понимаете. Сделаем все возможное.

Я боюсь за вас, Алексей. Может быть… может быть еще хуже.

Куда уж хуже…

Господи Иисусе, Сыне Божий, прости и помилуй мя, грешного.

А Лена сказала: "Все в Божьей воле, Алеша. Что же делать?"

А глаза - красные от недосыпания, ввалившиеся, и затравленные какие-то. Боль в глазах.

Он ей не стал рассказывать. Хотя вначале собирался, хотя бы в общих чертах - все равно она должна знать. Ведь теперь последствия могут быть… Но услышав о подозрениях на вирусный менингит, осекся. Придумал на ходу историю с дракой в темном переулке. Это Лена восприняла спокойно - тут бояться нечего, он же ликеид. Лена была уверена в его полной физической непобедимости.

Жаль, в церковь он теперь раньше воскресенья не попадет. Заказать надо бы молебен… Митенька… славный мой, сладкий мальчик. Самый лучший, такого еще не было. Алексей стиснул зубы. Еще чего не хватало. Господи Иисусе…

Больно? А ты терпи, куда же деваться…

Это не мне больно, это Митеньке. Он там лежит, в жару, головка у него раскалывается… ему плохо, плохо. А он еще маленький и ничего не понимает. Он еще думает, что мама и папа могут от всего спасти. А нет, не от всего.

- Как он этому краалу наподдал! - вопила Маша.

- А он как покатился!

- Папа, а правда у некоторых людей бывает хвост? Вот у скаржей же хвосты.

- Это по телевизору, - бодрым голосом объяснил Алексей, - это просто фантазия, сказка. Придумать можно все, что угодно. А людей с хвостом не бывает. То есть бывает такое уродство, когда рождается ребенок с небольшим хвостиком. Но его можно отрезать.