— Тортильяс по-ацтекски, — объявила Диана, вручая Ивану большую плоскую тарелку, на которой горкой возвышались свернутые в рулет лепешки из белого тонкого теста. — Иван, вы любите тортильяс по-ацтекски?

— Обожаю, — ответил Иван, не рискнув признаться в том, что никогда этого блюда не пробовал.

— Со сметаной, да? — От удовольствия Диана аж прищурилась и стала похожа на довольную кошку.

— Со сметаной, — подтвердил Иван и поставил тарелку по центру стола. — А вы, Диана, сами готовите?

— Что?

— Ну, этот… как его…

— Тортильяс? — Она пришла на помощь и рассмеялась: — Конечно нет! Я покупаю его в супермаркете, замороженный. Его готовить очень долго и нудно. Там нужна кукурузная мука и вообще… Вообще, знаете, я не очень люблю готовить… А почему вы спросили?

— Просто… Хотел похвалить ваши кулинарные способности.

Увы. — Диана развела руками. — Их у меня совсем нет. Да вы не расстраивайтесь, Иван! Что это с вашим лицом? Ну, подумаешь, не умею готовить. Зато я добрая, умная и спортивная… И вообще, у меня еще целая куча всяких достоинств, правда! Вот, сметану возьмите! Рядом с тортильясом поставьте! И ложку в нее воткните! Вот, возьмите ложку!

Иван послушно исполнял ее приказания и готов был накрывать этот стол бесконечно, потому что занятие это оказалось удивительно приятным. Он очень старался, и, может быть, поэтому стол накрылся очень быстро. Таня огласила квартиру воплем: «Все за сто-о-ол!» — и все потянулись за стол, очень быстро и дружно за ним разместились, и Иван оказался за столом рядом с Дианой и сразу же перестал расстраиваться оттого, что этот стол так быстро накрыли. Василий присоединился к членам семьи, удобно устроившись на спинке кресла, и через несколько секунд заснул непробудным сном.

Бутылка вина из супермаркета возвышалась по центру стола. Мур, он же Валмо и Валя, глава странного семейства, открыл ее и разлил вино по сверкающим хрустальным бокалам. Себе, Диане и Лоре. Иван от вина категорически отказался, не собираясь нарушать данной себе почти три месяца назад клятвы. Вместо вина в его и Танин бокал налили вкусный вишневый компот из большой трехлитровой банки.

А потом все стало совсем замечательно. Провозгласили первый тост — «За знакомство!», выпили и снова принялись оживленно беседовать. «Королем вечеринки», безусловно, был Мур. Убийственно растягивая гласные, он сперва очень интересно рассуждал о мало кому из присутствующих известном японском художнике Китагаве Утамаро. Потом — о вообще никому, кроме Мура, не известном художнике Павле Гребневе. Этот самый Павел Гребнев был художником начинающим и никому пока еще, кроме своего приятеля Мура, свою единственную картину не показывал. Все дружно согласились с тем, что из Пашки получится гениальный художник, потому что, наверное, были знакомы с этим Пашкой, хотя и не видели его картину. И Иван согласился тоже, несмотря на то что Пашку не знал.

Таня рассказала о том, что у них в школе набирают детей в шахматную секцию, и изъявила желание туда записаться. Сказала, что хочет стать шахматной королевой, такой же, как в сказке про Алису в Стране чудес. После этого рассказа Лора все время стала называть Таню «шахматная ты наша королева».

Диана рассказала, что Светку уже выписали из больницы, что с ней все в порядке и что мать ее вот уже четыре дня не пьет и даже собралась лечиться от алкогольной зависимости. Еще пару недель Светка должна будет побыть дома, а потом может снова начинать тренироваться.

Лора рассказала о новой танцевальной постановке в детском театре танца, где она, как выяснилось, работала хореографом.

Иван, не мудрствуя лукаво, рассказал о проекте дизайна интерьера для нового ресторана, который вскоре должны были открыть в центре города.

Дружно вспомнили смешной эпизод в турецком отеле, когда пьяный Иван приставал к Диане и думал, что она француженка. Мур, не посвященный, видимо, в подробности этой истории, очень долго смеялся, а потом сказал, привычно растягивая гласные: «Сами виноваты. Я говорил — надо поскромнее танцы выбирать. Это все ты, Лорка».

Тортильясы по-ацтекски оказались очень вкусными. Внутри у тортильясов было спрятано нежнейшее куриное мясо вперемежку с сыром и каким-то очень острым томатным соусом. Иван сам съел три штуки и без конца подкладывал эти тортильясы в тарелку Дианы. Диана ела с потрясающим аппетитом, и можно было только удивляться, как ей удалось сохранить свою худобу.

Потом Мур рассказывал анекдоты, и все они были ужасно смешными — хотя, возможно, он просто очень смешно их рассказывал. А может быть, всем было смешно потому, что настроение у всех было хорошее. Особенно довольной была Таня. Она периодически сидела на коленях то у Мура, то у Дианы. Пыталась забраться и к Лоре, но Лора сказала ей:

— Брысь! У меня и так ноги болят.

Таня на «брысь» не обиделась — тут же втиснулась между Дианой и Иваном и принялась пить вишневый компот, весело болтая ногами под столом.

А потом случилось что-то совсем невероятное. Иван даже подумал, что все это ему снится. Наверняка снится, потому что на самом деле такого просто не может быть.

Мур посмотрел на часы, потом посмотрел на Лору, а потом сказал:

— Лора, нам пора. Почти десять. И Лора ответила:

— Да, пора, — и поднялась из-за стола. И Диана поднялась тоже и сказала:

— Иван, пойдемте проводим Лору и Мура.

Потом они прощались в прихожей. Мур снял домашние тапочки и переобулся в уличные ботинки. Поцеловал Таню и Диану, пожал руку Ивану. Диана спросила:

— Когда появишься?

А Мур ответил, подумав:

— Не знаю. Завтра, может быть, зайду. Если получится.

Хлопнула дверь — и Лора с Муром ушли.

А Иван почему-то остался.

Он стоял посреди кухни-прихожей и никак не мог понять, что же такое только что произошло. И почему это произошло, и что теперь с этим делать.

— Иван! — услышал он наконец голос Дианы. Видимо, она пыталась докричаться до него уже не в первый раз. — Иван! Ну что же это! Вы глухой, да?

— Вы уже спрашивали, Диана.

— Но это же невозможно! Нет, правда! Вы как будто на самом деле глухой!

— Я… Я просто задумался.

Иван стоял возле входной двери. Диана стояла напротив, на другом конце кухни-прихожей, возле разделочного стола. В своем голубом халатике, домашних тапочках и с задорным хвостом на макушке она по-прежнему была убийственно привлекательной. Теперь у Ивана появилась возможность сказать ей об этом. Но он стоял и не мог вымолвить ни слова.

— И о чем же вы задумались? Или это секрет?

— Диана, я, наверное, что-то не так понял…

— Вы, Иван, определенно что-то не так поняли. Совсем не так. Только вот что именно?

— Вы сказали… Вы же сами сказали, что он — ваш муж.

— Естественно, он мой муж. Если хотите, я могу показать вам паспорт. Мы не просто однофамильцы. Там есть печать о регистрации брака.

— Тогда почему… Нет, не понимаю…

— Тогда почему он ушел? Вы это хотели спросить, да, Иван?

— Да… Наверное. Наверное, я хотел спросить именно это.

— А зачем?

Иван задумался. Ответа на этот вопрос он, кажется, не знал.

— Ну, что вы молчите?

— Я просто… Согласитесь, это выглядит немного странно. Поэтому я…

— Поэтому вы…

— Диана. Пожалуйста, перестаньте надо мной издеваться. Я понимаю, что у меня сейчас глупый вид…

— Хорошо, что хоть это вы понимаете. А вид у вас сейчас и правда глупый. И смешной. Мне вас даже жалко, Иван. — Она вздохнула. — У нас фиктивный брак, понимаете? Фиктивный. Это значит — не настоящий. Это значит — такой, который заключают, чтобы получить какое-нибудь имущество или право на наследство. Или еще что-нибудь получить. В общем, брак с корыстной целью. Мы с Муром просто друзья. Очень хорошие и очень давние друзья. Только и всего. Но никаких супружеских отношений у нас нет. А есть только печать в паспорте. Вы это хотели услышать, да?

Наверное, он хотел услышать именно это. В глазах ее сверкали лукавые искры, но все же было понятно, что насчет фиктивного брака она не шутит. Она просто наблюдает за реакцией Ивана, и эта реакция ее забавляет. Еще бы не забавляла — будь у Ивана возможность сейчас наблюдать за собой со стороны, он бы тоже от души забавлялся.