Над головой Вовки засвистели пули, будто бешеный град ударил по тростнику.

Вовка пригнулся и медленно пополз в глубь острова. Вот наконец и окопчик, как сеткой затянутый иссечённым пулями тростником. Этот окопчик Вовка запомнил ещё с прошлого лета. Он сполз в него. И с облегчением вздохнул: «Пережду здесь. Течение подвело. Можно было бы тихо выплыть, с берега бы не услышали… А может, они и не услышали, просто толстый солдат всполошился и начал палить по острову, а за ним и другие».

Дно окопа было залито водой, Вовка замёрз.

Стрельба начала утихать. И когда совсем перестали палить, Вовка, раздвигая тростник, стал осторожно, на четвереньках, пробираться на другую сторону острова. Тростник царапал лицо, впивался в руки, ранил ноги. Ползти на четвереньках неудобно, тяжело, Вовка устал и из последних сил полз дальше.

А вот и вода! Вовка вытянулся на песке. Прошло несколько минут. На немецком берегу всё было тихо. Вовка сполз в воду и нырнул. Дух захватило от холода. Вовка вынырнул, повернулся на спину и легонько, почти без всплесков, поплыл…

С вражеского берега опять начали стрельбу. Немцы от страха всегда открывают ночью огонь. Вовка нырнул и долго, из последних сил плыл под водой. Вынырнул. Берег рядом! Он уже на песке. Кажется, стреляют отовсюду. Пули свистят, падают в воду, поднимают на берегу фонтанчики песка. Мальчик прижался к песку и пополз. Воронка! Вовка скатился вниз. Теперь в пулемётные очереди врывается вой мин. Осколки со свистом пролетают над воронкой и, шипя, впиваются в песок. А один осколок врезался в кромку воронки. Вовка потрогал его рукой: горячий.

Вовка лежал, свернувшись в комок, дрожа от холода и страха и бессильно всхлипывая. Вспоминал мать и отца. Грохот нарастал, но это уже били наши. Вовка высунулся из воронки. У вражеского берега вздымались столбы воды и песка. Пока наши бьют, надо ползти! Он выбрался из воронки и пополз вверх. Вот ещё одна воронка. Вовка обогнул её и пополз дальше. Ему казалось, что стреляют только наши. Он уже хотел встать и бежать, как вдруг перед ним вздыбилась земля, и он полетел куда-то…

Вовка очнулся и не мог сразу сообразить, где он. Над ним склонились люди в касках.

- Жив мальчишка! Жив! - сказал суровый усатый солдат.

- Жив я,- тихо сказал Вовка.- А вы свои, русские?

- Свои, свои! Но ты как сюда попал, в такое пекло? - спросил усач.

- Сейчас, Трофимыч, не время разбираться,- перебил его другой, безусый, с офицерским ремешком через плечо.

Вовке дали глоток воды из фляжки, потом взяли с двух сторон под мышки и повели с собой.

- У меня уши заложило или взаправду не стреляют? - спросил Вовка.

- Поутихло малость,- ответил усатый.

- Вы меня только к самому главному командиру ведите, у меня к нему дело,- попросил Вовка.

- Как же, к самому генералу доставим, чтобы он тебе всыпал как следует,- строго сказал усатый, но Вовка почувствовал, что говорит он беззлобно.

- Стой! Кто идёт? - раздался окрик.

- Аникин, это мы,- ответил безусый.

- Что, товарищ лейтенант, «языка» взяли?!

- Если бы, а то просто языкатого пацана… Отведёшь, Трофимыч, его в нашу землянку, пусть переоденут и накормят.

- Я не хочу есть! - настойчиво сказал Вовка.- Ведите меня к главному командиру! Я не вру, у меня к нему важное дело!

- Может, и правда у него дело, товарищ лейтенант,- сказал усатый.

Лейтенант взял Вовку за руку и куда-то повёл.

«Куда он меня ведёт? - забеспокоился Вовка.- А всё-таки здорово, что я у своих… А этот усатый, видно, добрый дяденька… Ага, вот и землянка. У землянки часовой. Значит, всё же к начальству ведёт».

Лейтенант открыл дверь:

- Разрешите, товарищ майор?

- Войдите!

Лейтенант пропустил вперёд Вовку и вошёл, захлопнув дверь. Посередине землянки стоял стол. Бритоголовый командир в полевых погонах склонился над картой.

- Ну, что скажете? - спросил майор.

Вовка решил, что вопрос относится к нему.

- Я Вовка… с ничейной полосы.

Майор резко поднял голову. Перед ним стоял русоволосый мальчишка, босой, в грязной, мокрой одежде.

- Так это ты с отцом прогуливаешься каждый день у старых траншей, на той стороне?

- Да, я, то есть мы… фашисты заставляли…

- Как он сюда попал? - Майор повернулся к лейтенанту.

- Подобрали, товарищ майор, на нашей стороне, землёй присыпало.

- Как же ты добрался до нас, герой?! Калиниченко! Принеси что-нибудь поесть этому храбрецу.

Появился молоденький солдат в лихо сдвинутой набок пилотке. Глаза его удивлённо остановились на Вовке. Потом он чётко повернулся и исчез.

Вовка стал рассказывать.

- Молодец! - сказал майор, выслушав Вовку.- Геройски ты себя вёл. Ну, а теперь самое главное… Да, но сначала ты поешь…

Перед Вовкой на столе стояла тарелка с колбасой, хлеб и кружка горячего чая.

Вовка набросился на еду - давно он ничего подобного не ел.

- Ну, выкладывай, что ты знаешь про немцев и их оборону,- сказал майор.

Вовка перестал есть. Лёжа в траншее, он много раз повторял про себя всё то, что он скажет главному командиру, и сейчас выпалил всё наизусть, без запинки.

Майор едва успевал следить за ним.

- Так, так! - говорил он, занося всё, что рассказывал Вовка, в блокнот.- Как раз этого нам и недоставало!.. Вы, лейтенант, лучшего «языка» и не могли бы привести… Ну, герой так герой! Он даже сам не представляет, какую помощь оказал нам… Прямо чудеса!

Майор сиял от радости.

- Ложись теперь на мою постель… Калиниченко, пусть мальчишку помоют и переоденут, а я пойду к генералу.

Утром Вовка проснулся от рёва моторов и орудийных залпов.

Он выскочил из землянки. К реке двигались танки, за ними бежали солдаты с автоматами и винтовками.

- Куда это они? - спросил Вовка.

- На запад! Ближе к Берлину! Наши наступают! - ответил Калиниченко.- Сейчас вброд пойдут через твою реку, прямо с ходу.

Над головой, сотрясая воздух, прошли очень низко самолёты с красными звёздами на крыльях.

- Ну, началось! Сейчас штурмовики дадут фашистам жизни! - Калиниченко радовался, как ребёнок.

- А где товарищ майор? - спросил Вовка.

- Придёт за тобой, подожди. Меня приставил к тебе, чтобы ты не вздумал убежать… Ну, пошли завтракать…

Когда Вовка с Калиниченко снова вышли из землянки, часть танков была на той, западной стороне реки. Калиниченко дал мальчику бинокль, и Вовка видел, как танки утюжили окопы фашистов.

Над лесом, где фашисты прятали технику, стояли столбы чёрного дыма и кружились, пикируя, советские самолёты.

А к реке всё шли и шли тягачи с пушками, миномётами, тянулись повозки, шли автоматчики…

Вовка первый раз в жизни держал в руках бинокль и терялся, не знал, куда раньше смотреть,- везде было интересно. И не услышал, как рядом с землянкой остановился «козлик». Он оглянулся, когда его окликнули. В машине сидели отец с матерью и военный шофёр. Вовка бросился к ним…

- Ну, вы оставайтесь, а я - к своим. И так самое важное пропустил! - весело крикнул Калиниченко, сел в машину и умчался туда, где гремел бой.

- Глядите, глядите, новенькие! - услышали мы с Танькой, как только показались на улице.

Кричала веснушчатая девочка, державшая на руках малыша. Когда мы подошли ближе, она засмущалась и отвернулась. Рядом с ней стояли несколько босоногих мальчишек, которые с любопытством уставились на нас. Один был в отцовских сапогах и военной фуражке. Фуражка сползала ему на нос, и мальчик то и дело сдвигал её, чтобы нас разглядеть.

- Не новенькие, а экуиранные,- поправил он веснушчатую девочку.