Кузен отнял бутылку и отставил ее подальше.

— К черту тебя, — пробормотал Маркос и обмяк в кресле. — К черту Ванессу! Особенно ее! — В его подозрительно заблестевших глазах, устремленных на Лео, светилось недоумение. — Как она могла поступить со мной так, Лео? Почему не захотела довериться мне? Я бы ей тотчас же все разъяснил.

— И что было бы потом, Маркос? — послышался голос Анны Макариос.

— То есть как, что было бы потом? — удивился Маркос. — Потом все снова стало бы хорошо.

— Как удобно все сложилось бы для Ванессы! — насмешливо воскликнула Анна. — Она поцеловала бы тебя и продолжала обожать. Твоя лучшая любовница! Ведь так ты ее называл?

— Послушай, Анна, — попробовал вмешаться ее муж. — Я знаю, что тебе не нравится это слово…

Она даже не взглянула в его сторону:

— Помолчи, Лео. Дело даже не в слове, а в отношении. Какого черта! Она была не любовницей! Она была частью его жизни, и называть ее любовницей с его стороны было оскорбительным свинством. — (Лео попытался вмешаться снова, но она жестом приказала ему замолчать.) — Я прекрасно знаю, что есть женщины, для которых секс является предметом торговли, которые продают себя за бриллианты. Но только посмей сказать, что Ванесса была одной из них, и я выцарапаю тебе глаза. Она, на свою беду, втрескалась в Маркоса — вот и все!

Воспользовавшись замешательством Лео, Маркос дотянулся до бутылки и наполнил стакан. Сделав большой глоток, он со стуком поставил стакан на стол.

— Так втрескалась, что убежала от меня к другому мужчине, — насмешливо прокомментировал он.

Две пары глаз недоверчиво смотрели на него.

— Что ты сказал? — переспросила Анна, а Лео быстро заговорил по-гречески.

— То, что слышали, — зло выпалил Маркос.

— Я-то слышал, — медленно произнес Лео. — Только мне что-то не верится.

— И не только тебе, — сказала Анна.

— Надеюсь, что твоя непоколебимая вера в ее большую любовь ко мне разрушится, Анна, — Маркос со злобной улыбкой следил за их реакцией, — если ты узнаешь, что она беременна от другого мужчины.

Некоторое время царило молчание. Потом заговорила Анна:

— Ванесса беременна?

— Да, беременна. Я в этом уверен.

— Да откуда ты знаешь? — спросила Анна.

— Я не слепой, видел своими глазами.

— Как ты ее нашел? — поинтересовался Лео.

— Она делала эскизы одежды для беременных. Я увидел фото в журнале, узнал там ее адрес. Она ничего не отрицала, но так и не сказала, кто отец ее будущего ребенка.

— Она тебе, значит, так ничего и не объяснила, — заключила Анна, продолжая бередить его незаживающую рану.

Он обернулся к ней:

— Она защищает его. Сначала я пообещал свернуть ему шею, потом сказал, что ничего ему не сделаю… — Его голос был полон горечи. — Все равно она ничего не выиграла. Он откупился от нее старым домом где-то в медвежьем углу, чтобы она не путалась у него под ногами.

Сложив руки на груди, Анна думала. Это продолжалось довольно долго. Потом она заговорила:

— Скажи-ка, Маркос, какой у нее срок беременности?

— Не знаю я! И знать не хочу.

— Не хочешь? Значит, беременность уже заметна? Думаю, что тебе стоит этим заинтересоваться, и как можно скорее.

— Зачем мне это? — зло спросил Маркос.

Лео добавил:

— Тебе это обязательно надо узнать, братишка, и вот по какой причине.

И Лео изложил причину.

Маркос мчался на автомобиле к побережью. Из радиоприемника гремела музыка, но он ничего не слышал. Эта поездка сильно отличалась от той, что он предпринял в начале недели. Тогда его снедала ярость из-за женщины, которую он боготворил и которая ушла от него к другому мужчине и забеременела от него.

Сейчас все виделось в ином свете. Мили исчезали под колесами, вот и знакомый поворот. Он съехал на грунтовую дорогу, ведущую на берег моря.

Все было прежним. Чистенькая терраса, окна, две ступеньки перед входом, клумбы и вазоны с яркими цветами. Он остановился перед самым входом и выключил мотор. Дома ли она? Гуляет ли по побережью? Или на приеме у врача?

Только не это! Сначала он должен выяснить правду. Но ему не хотелось знать правду! Но нет, хочешь — не хочешь, а надо.

Выйдя из машины, он на негнущихся ногах подошел двери и нажал на кнопку звонка. Не дождавшись ответа, постучал. Но и тогда ему никто не открыл. Наконец дверь медленно отворилась.

Ванесса стояла на пороге и смотрела на него. Ее лицо было бледным, глаза лихорадочно блестели. Дверь начала закрываться. Маркос бросился вперед.

— Я должен поговорить с тобой.

Она немного помолчала, потом сказала:

— Мы уже обсудили все в прошлый раз. Я не хочу больше ничего слышать. Оставь меня в покое.

Звук ее голоса разбередил его душевные раны, но было поздно останавливаться.

— Я должен поговорить с тобой, я должен знать… — настаивал он.

— Нет, — резко перебила она. — Тебе ничего не нужно знать о том, с кем я убежала от тебя. Ни имени, ни адреса! И вообще, мне безразлично, что ты обо мне думаешь!

— Да не в этом дело, Ванесса! Ради бога… — Его плечи дрогнули.

Он прошел мимо нее внутрь. Они боялись прикоснуться друг к другу, словно от этого зависела их жизнь.

— Ответь мне только на один вопрос, Ванесса. — Повернувшись к ней, Маркос пожирал ее взглядом. Отметил огромный живот со скрытой в нем тайной.

Странное чувство охватило его. Ему хотелось обнять ее, прижать к груди и никогда, никогда не отпускать от себя…

— Я тебя слушаю. — Ее голос был отстраненным и бесстрастным. Она стояла передним, опустив руки, и напоминала ту девочку, с которой он познакомился в Париже, юную, наивную, без какого-либо намека на косметику. Это была прежняя Ванесса. Но ребенок у нее под сердцем…

Он глубоко вздохнул, набираясь решимости.

— Он мой? — спросил Маркос.

Она не двинулась, ее лицо оставалось непроницаемым.

— Кто — он? — спросила она.

— Ребенок, — с трудом выдавил он. — Скажи просто — да или нет.

Она продолжала смотреть на него без всякого выражения, но, как ему показалось, со скрытым укором.

— Ребенок принадлежит мне, Маркос, — наконец заговорила Ванесса. — Не стоило тебе ехать так далеко, чтобы услышать мой ответ. А теперь уходи. Я не хочу тебя больше видеть, никогда.

— Его отец я?

Ее губы сжались.

— Я уже сказала тебе, что этот ребенок мой. Ты свободен. Никто не ловил тебя на крючок.

— Нет, Ванесса, послушай! Прости меня! Я действительно напрасно обвинял тебя. Теперь я понимаю, почему ты сказала, что ребенок от другого человека. Ты решила, что я собираюсь жениться. Но это не так. К тому же Лео и его дура жена насели на меня. Анна утверждает, что если твоя беременность сильно заметна сейчас, значит, ты забеременела от меня!

— Анна? Она стала женой Лео? Анна Дилейн вышла замуж за Лео? За твоего кузена? Не верю. Да она его терпеть не могла!

— Очевидно, она переменила свое мнение, — нетерпеливо перебил ее Маркос. — Меня это не интересует. Мне надо знать одно: мой ли это ребенок. — Он скрипнул зубами от злости. — Да или нет? Анна просила узнать срок беременности.

— Ах, она просила? — разозлилась Ванесса. — Ну так передай ей, что это мое личное дело и никого не касается. Маркос, уходи! Ты к этому не имеешь никакого отношения. Я подпишу любые бумаги с подтверждением, что ты не отец моего ребенка. Тебе этого достаточно? Присылай своих адвокатов, составь документ, я подпишу. Только убирайся отсюда и оставь меня в покое.

— Я не уйду, пока не узнаю правду.

Она долго молчала, потом посмотрела ему в глаза и медленно произнесла:

— Зачем тебе это?

— И ты еще спрашиваешь? — вспылил он.

— Да, спрашиваю. — Она сжала губы, помолчала, потом упрямо добавила: — Этот ребенок мой, и только мой.

Маркоса охватило безмерное отчаяние.

— Не говори глупостей! У каждого ребенка есть отец. И я желаю знать, мой ли это ребенок.

— Для чего?