Глава 3

Пьемур добрался до Южного Холда не скоро, обессиленный, умирающий от жажды и обгоревший от злого южного солнца. Он завёл Дуралея сразу в загон для скакунов, где была тень и много прохладной воды. Торик, считавшийся, хотя и не утвержденный, Лордом-Владетелем Южного Холда, прошёл весь посёлок, чтобы приветствовать его.

— Привет, Пьемур. Да ты сгорел, дружище. Что, потерял шляпу?

Пьемур коротко кивнул, зачерпнув полные пригоршни воды из корыта, и вылил её себе на голову и плечи, прежде чем наклониться пить. Он чувствовал себя так, словно провел всё утро на раскалённой сковородке. Торик, потратив совсем немного времени на дежурные любезности, перешёл к тому, что явно больше всего его волновало, — Древние прислали вчера сообщение, что больше не позволят никому чужому входить в их Вейр.

Пьемур так резко разогнулся, что от его волос во все стороны полетели брызги. Забыв про жажду, он уставился на Торика, нахмурив обгоревший лоб и размышляя, не связано ли это последнее событие с T'ребом и двумя мужчинами, за которыми он следил. — Представляешь? Mардра и T'кул говорят, что мы принесли болезнь в их Вейр, — бросил Торик, и Пьемур ясно услышал отвращение в голосе Лорда-Владетеля. — А T'рон не сказал ни слова, между прочим. Поэтому по поводу его мнения по этому вопросу остаётся только гадать! — T'рон был Предводителем Южного Вейра; T'кул же, хотя и был Предводителем Вейра Плоскогорье, пока его не выслали вместе с остальными Древними, сейчас был заместителем у T'рона. Похоже, размышлял Пьемур, T'рон всё больше и больше отдаёт на откуп T'кулу.

Торик шагал и одновременно разговаривал, жестикулируя мускулистыми руками с огромными ладонями. Эти мощные руки, предположил Пьемур, должно быть, являлись результатом юных дней, проведённых на рыбной ловле в Исте, еще до того, как он согласился принять под управление земли на Южном Континенте. Шоколадного цвета кожа вокруг его светло-зеленых глаз, благодаря Оборотам, проведённым в жарком климате, была испещрена тонкой паутиной морщин, и, как большинство людей, живших на Южном Континенте, Торик стриг свои волосы очень коротко.

Пьемур покачал головой, чувствуя легкое головокружение. Какой позор, подумал он, что Древние еще больше изолировались от всех. Несмотря на то, что обитатели Южного Вейра больше не поддерживали Бенден Вейр, Пьемур не думал, что они все поголовно плохие. Он считал, что лишь небольшая группа Древних Южного на самом деле затеяла эту смуту, а остальные члены Вейра остались с ними из личной преданности.

— Я должен отправить сообщение Мастеру-Арфисту, — сказал Пьемур, рассеянно скользя взглядом по крышам домов в поисках своей королевы. — Интересно, куда подевалась Фарли?

— Почти невыполнимая задача — отследить файра здесь, Пьемур, — сказал Торик, обведя всё вокруг своей огромной рукой. — Вполне возможно, она уже где-нибудь в хорошем местечке в глубине Холда, как мне кажется. Кстати, нет необходимости посылать её к Мастеру-Арфисту — я уже отправил ему сообщение, и они с Н'тоном скоро должны прибыть сюда.

— Очень хорошо, спасибо, Лорд Торик, — ответил Пьемур, не подавая вида, что у него тоже имеются интересные новости для Мастера-Арфиста.

На самом деле прошло еще несколько часов, прежде чем появился Н'тон с Мастером-Арфистом Робинтоном и Мастером-Арфистом Сибеллом. Оба арфиста сидели позади Предводителя Форт Вейра на огромной спине его дракона.

Пьемур и Торик в шляпах с широкими полями, защищавших голову от жары и солнца, наблюдали за тем, как кладовщик приучает молодое тягловое животное к работе в упряжке, когда бронзовый силуэт Лиот'а появился высоко над строениями Холда. Все наблюдали за его плавным снижением, и создалось впечатление, что цвет дракона меняется на солнце. Крошечные пятна золотого, коричневого, зеленого и синего ловили солнечные блики, заставляя мягкую шкуру бронзового дракона сиять и переливаться.

Лиот' был превосходным образцом бронзового дракона: размер чуть более тридцати семи метров от головы до хвоста; голова прекрасно вылеплена, а его черты выразительно подчеркивались мощными мышцами и сухожилиями. Его фасетчатые глаза, как у всех драконов и файров, выражали настроение с помощью цветовой гаммы, начиная с голубого, выражающего удовольствие и заканчивая красным, выражающим гнев или тревогу. Пьемур отметил, что глаза Лиот'а были темно-зеленого цвета и ярко сверкали. Было очевидно, что Лиот' находился в хорошей боевой форме. Величественный бронзовый дракон притормозил взмахами своих крыльев, чтобы плавно приземлиться, но Н'тон продолжал сидеть с прямой спиной, его тело было неподвижно, словно приклеенное невидимым клеем к основанию шеи его дракона, в то время как Робинтон и Сибелл, сидящие за ним, крепко держались за ремни лётной упряжи.

Н'тон небрежно поднял одну руку, приветствуя тех, кто находился на земле, и это выглядело так, словно он махал рукой, сидя в неподвижной телеге, а не на огромном драконе, круто заходящем на посадку. Вместе с последним ударом крыла Лиот' вытянул задние лапы, опуская все четыре лапы на землю; его длинный хвост мягко оперся на пыльную площадку, а паруса его огромных крыльев сложились назад и внутрь к телу, аккуратно разместившись вдоль его спины и по бокам. Внезапно воздух вокруг Пьемура и Торика наполнился чудесным запахом дракона. Пьемур подумал, что ни одно животное не пахло так притягательно: он мог дышать этим запахом весь день до самого заката и никогда не уставать от него.

— Привет вам, холдеры Южного, — крикнул Н'тон Пьемуру и Торику, отстёгивая полётные ремни. Затем повернулся к Робинтону, уже освободившемуся от ремней, и предложил пожилому Мастеру руку, чтобы тот мог спешиться. Лиот' с готовностью вытянул переднюю ногу, помогая арфисту. С непринужденностью, выработанной практикой, Робинтон спустился на землю с огромного дракона. Сибелл быстро последовал его примеру, и Пьемур с Ториком подошли к вновь прибывшым, отгоняя оседающую пыль от своих лиц шляпами. Трис, коричневый файр Н'тона, неторопливо облетел вокруг Лиот'а и помчался к остальным файрам, греющимся в лучах солнца на крыше Холда.

Со своего места на шее Лиот'а Н'тон перегнулся вперед и одним быстрым и, на первый взгляд, смертельно опасным движением упал головой вниз на землю. В самый последний момент он резко щелкнул ногами, словно ножницами, заставив своё тело перевернуться в обычное положение, и приземлился ровно и устойчиво рядом со своим драконом.

— Осколки! — прошептал Пьемур. Акробатический спуск Н'тона восхитил его, хотя он видел это уже десятки раз в прошлом. Всадники, напомнил себе Пьемур, будучи хранителями их общего мира, были, действительно, особой породой.

— Ну что ж, добро пожаловать. Добро пожаловать, Мастер Робинтон, Подмастерье Сибелл, — сказал Торик, поклоном засвидетельствовав им своё уважение. Он пожал руку обоим арфистам, затем Н'тону, глядя на высокого всадника снизу вверх.

Будучи почти два метра ростом, Н'тон, как и большинство всадников, был в отличной физической форме и держался с непринужденностью, которая соответствовала его свободным манерам и приятному характеру. Все всадники обладали какой-то аурой, силой, подобной электричеству, которая распространялась вокруг них. Некоторые люди приписывали эту уникальную энергию всадников пожизненной связи, которую они разделяют со своими драконами, или их уровню эмпатии, который был значительно выше среднего. Каким бы ни был её источник, когда всадники входили в комнату, они часто наполняли атмосферу эйфорией, способной заражать окружающих. Н'тон, хотя и был довольно молод, вёл себя, как зрелый мужчина, как будто был намного старше своих Оборотов. Его голубые глаза имели пару морщин в уголках, у него было симметричное красивое лицо с прямым носом и сильным подбородком, и он, казалось, совершенно не осознавал, насколько впечатляющей была его фигура. Пьемур не раз слышал, как женщины ахают, впервые увидев Предводителя Форт Вейра.

— Благодарю, Торик, ты как всегда любезен, несмотря на то, что я так часто бываю здесь в последнее время, что Лиот' уже протоптал прямую тропинку к твоей двери, — ответил Н'тон, указав с ласковой улыбкой на своего дракона, принимавшего солнечные ванны неподалёку.

— Добрый день, Мастер Робинтон, — взволнованно начал Пьемур, которого просто распирало от желания вывалить всё, что видел и слышал за последние два дня, вместо того, чтобы соблюдать правила вежливости. Он направился к своему Мастеру, но вдруг вспомнил о манерах. — Подмастерье Сибелл, Предводитель Вейра, добрый день вам обоим.

— О, Пьемур, — сказал Робинтон, улыбаясь. — Ты всё такой же нетерпеливый, только слегка пригорел в некоторых местах. Давай-ка, лучше спрячемся от этой жары.

Мастер-Арфист чуть приподнял одну бровь и обменялся взглядами с Ториком, затем поспешно двинулся в тень крыльца Холда. Как и Н'тон, они с Сибеллом были одеты в тяжелые лётные костюмы, и все трое стремились как можно скорее снять верхнюю одежду. Жизнь на Южном Континенте сводилась к постоянной борьбе с жарой.

— Устраивайтесь поудобнее, — сказал Торик, — а я пошлю за угощением. — и, развернувшись, вошёл через широкие открытые двери в само здание Холда с криками. — Мерия. Где все? Мерия!

Южный Холд, как и остальные холды Перна, был построен как центральная структура всего комплекса, предназначенного для размещения, поддержки и, в первую очередь, защиты живущего поблизости населения от Нитей. Выстроенное над землей на невысоких сваях, что обеспечивало максимальную циркуляцию воздуха под жилищем, общее помещение занимало центральную часть холда, начинаясь от огромных, складывающихся гармошкой парадных дверей. На боковых стенах главного зала размещались двойные двери, ведущие в коридор, от которого отходили спальные помещения холда. В каждой спальной зоне были большие окна от пола до потолка, выходящие на глубокую веранду — и, хотя дизайн комнат был весьма скромным, в каждой из них могла разместиться небольшая семья при наличии постельных принадлежностей в достаточном количестве.