– Не завидую ему… – вполголоса сказал Костоправ. – Как вспомню «клятву на клинке»… Бр-р-р…

Лесник тоже помнил… Пресловутую клятву будущие оперативники приносили на окровавленном Дыевом ноже, которым только что – собственноручно и в одиночку – приводили в исполнение приказ о ликвидации.

– Мне ведь девчонка попалась, – продолжал вспоминать Костоправ. – На вид лет шестнадцать… Некровампирша. Красивая… Поневоле засомневался – вдруг какая ошибка закралась? Дела-то осужденных полистать дают лишь после того, как…

Он замолчал. Лесник не стал допытываться, чем закончилось то испытание. Коли уж Костоправ сидит тут, рядом, – понятно, чем… Спросил о другом:

– Ну и что вычитал в деле потом? Наверняка красотка оказались вдвое старше, чем выглядела. И трупы, уверен, на ней висели гроздьями.

– Сорок семь лет… – кивнул Костоправ. – Полсотни доказанных эпизодов, девятнадцать из них – со смертельным исходом, все тесты положительные… Но это ведь всё потом! А тогда как взглянула на меня, улыбнулась жалобно… Потом текст клятвы мне в руки – я-то сдуру раньше не понимал, для чего, и так все назубок знают. Теперь понимаю – сам по бумаге едва зачитать смог, едва слова не перепутал… Руку пожимают: добро пожаловать в строй, пес Господа! А у меня перед глазами картинка застыла: взгляд ее последний и кровь, изо рта хлещущая… В голове одна мысль вертится: «Да нужны ли Господу псы?!»

Лесника, хоть и был полным атеистом, всегда несколько коробило это название: псы Господа… К тому же он знал, что любой солдат Русской Инквизиции – старой, церковной – яростно открестился бы от такого прозвища. Какие еще псы? Так пусть именуют себя папские еретики, доминиканцы-инквизиторы, христианину истинному, православному, – не к лицу. Однако в новые времена кто-то пустил выражение в оборот, – и прикипело, приклеилось…

– Ты еще не знаешь, какая ломка после СКД-вакцинации бывает, – утешил он Костоправа.

– Знаю. Видывал.

– Видеть мало, тут прочувствовать надо…

– Вполне возможно, еще доведется прочувствовать, – предположил Костоправ без малейшего оптимизма. – Если эксперимент признают успешным…

Вернулся Ройтман, гордо продемонстрировал двух снятых с крючков ершей, – и они торопливо скомкали разговор. Лесник сказал преувеличенно бодро:

– Закуска доспела! Доставай-ка стаканы, Слава!

И затем разговаривал исключительно о рыбалке – но машинально, не слишком-то вслушиваясь в рыбацкие байки…

В голове вертелось другое: что, если версия, легшая в основу их расследования, – ошибочна? И тайное захоронение в отравленном пруду никак не связано с появлением двоякодышащей женщины?

Они пришли к самому очевидному выводу: кто-то (предположительно – хорошо организованная группа) где-то (предположительно – в Псковской области) и с какой-то неясной целью проводит эксперименты по искусственной мутации. Либо взята под контроль мутация природная, стихийная. А отходы производства прячут подальше от места проведения опытов, в глухом углу Ленинградской области… Но в этом логическом построении всегда оставалась возможность ошибки и случайного совпадения.

К чертям! – разозлился сам на себя Лесник. В кои-то веки выбрались отдохнуть – так отдыхай!

Покончив с застольем, они отправились к снастям уже втроем. Но и вечерняя прохлада не подвигла рыбу на активный клев. Ройтман, впрочем, не терял оптимизма и уверял, что на утренней зорьке они непременно возьмут реванш у подводных обитателей… У нормальных подводных обитателей, которым от природы положено иметь хвост и жабры.

Ветер к ночи стих. Сумерки наполнились негромкими звуками. И отнюдь не всегда можно было определить источник их происхождения – даже активизированным слухом полевого агента. Лесник поглядывал то на застывший колокольчик-сторожок, то на катящиеся мимо воды Плюссы. И думал, что ничуть не удивится, если сейчас в прибрежном камыше раздастся громкий всплеск, а затем послышится зазывающий девичий смех… Очень уж обстановка располагала. И тут…

Плеснуло – громко, в вечерней тишине вовсе оглушительно – у камышей, как раз там, куда поглядывал Лесник в своем иррациональном ожидании встречи с русалкой… Ему показалось, что он увидел огромный, невообразимо большой рыбий хвост – и тут же всё исчезло, лишь круги широко расходились по воде.

– Щука… Утятница… – восхищенно прошептал Ройтман. – Килограммов десять, а то и все пятнадцать… Редко такие из ям на мелководье выходят… А вот мы ей ерша на жерлице подкинем…

Он торопливо рылся в своем рюкзаке с рыболовными причиндалами.

«Конечно же щука, – подумал Лесник. – Всего лишь щука…»

Утром они ехали обратно.

Костоправ вслух дивился сельскому пейзажу, действительно весьма странному: ограды скотных выгонов выглядели сюрреалистично – между столбиками были натянуты здоровенные полотнища толстой резины с густо прорубленными в них отверстиями. Причем отверстия имели форму подошв. Некогда город Сланцы славился на всю страну производством резиновых шлепанцев…

Курлыкнул мобильник Лесника. Он ответил и узнал голос старого знакомца – Алладина. Когда-то они вместе учились в Академии, но медики решили, что организм Алладина имеет противопоказания к СКД-вакцинации, и полевым агентом тот не стал.

– Как улов? – жизнерадостно поинтересовался Алладин. И продолжил, не дожидаясь ответа:

– Я приехал, тебя ищу, а господин Лесник, оказывается, рыбку ловит.

– Уже наловились, подъезжаем… – ответил Лесник, удивившись про себя: каким ветром занесло коллегу в эти края? Алладин курировал в зоне ответственности Северо-Западного филиала Новгородскую и Псковскую области.

– Тогда давайте сразу на «аэродром». Я подвез кое-какие материалы, думаю, тебя заинтересуют.

Лесник удивился еще больше. Что же это за материалы такие, что доставляет их не обычный курьер, а заместитель начальника оперативного отдела?

Полчаса спустя все выяснилось.

– У тебя тут найденных девиц некуда уже складывать, – сказал Алладин, вручая Леснику толстую картонную папку и несколько CD-дисков. – А у меня с пропавшими проблема…

Затем началась работа – Лесник просматривал документы, Алладин давал необходимые пояснения.

– Откуда девицы исчезли, понятно, – констатировал Лесник. – Где объявлялись, живые или мертвые, – тоже. Вопрос в другом: что, где и как с ними происходило между начальным и конечным пунктами…

– Вот это вы с Костоправом и будете выяснять, уже на моей территории. Потому что оперативников филиал отзывает – хорошего, говорят, помаленьку. Ваша пара, дескать, экспериментальная – вот и продолжайте эксперимент в стартовом составе. При нужде ребята из Псковской резидентуры помогут.

Лесник пожал плечами. Не привыкать… Без сомнения, в Псковской области будут автономно работать и другие группы, – причем кое-кто из высшего начальства наверняка надеется, что успеха добьются именно другие, а не Лесник с Костоправом. Противников у идеи привлечения специалистов Трех Китов к оперативной работе хватает.

– Я слышал, тебе наш Скрипач не приглянулся? – спросил Алладин. – Не больно-то ласково ты его в отчете помянул.

– На безрыбье и рак рыба… – поморщился Лесник.

О чем тут говорить? Ясное дело, те из командоров и прочих высших чинов Инквизиции, что имеют сильные суггестивные способности, – не поедут в глухую провинцию снимать рутинный допрос… Да и не так уж их много в Конторе – Лесник знал Юзефа, еще троих-четверых. И всё…

– А у меня тут суггестор намечается – пальчики оближешь!– похвастал Алладин. – Вот выполнит пробное задание, даст клятву на клинке, и…

Он сделал паузу и закончил неожиданно мрачно:

– Одного боюсь – заберут его в распоряжение Капитула, а нам опять со Скрипачами всякими мыкаться.

Помолчал и спросил другим тоном:

– Правда, что ты тут русалку отловить сподобился?

– Что-то вроде того.

– Так не бывает же русалок! Миф…

Лесник не стал спорить.