Ковалев сказал:

– Ну и как это назвать? – Борис Евгеньевич ткнул пальцем в лежащие на его столе листы.

– Это отчет, – негромко ответил Светлов, – и выводы…

– Я и сам вижу – как бы отчет и как бы выводы. Я только понять не могу: ты считаешь, что мы здесь шутки шутим? Сказочки народов мира изучаем?

– Нет, – ответил Александр, – я так не думаю.

– А если не думаешь, к чему все эти вариации на тему «Русалка на ветвях сидит»?

– Если я не прав, так и скажите. Это лишь версия.

– Версия… – Борис Евгеньевич встал из-за стола. – Версия… Ты зачет по истории и мифологии сдал?

– Сдал.

– Шпаргалками, небось, пользовался?

На этот провокационный вопрос Светлов предпочел не отвечать, но шеф молчал, ожидая ответа.

– Не пользовался. Вы же знаете, как принимают зачеты.

– Знаю. Потому и удивляюсь. И расцениваю это вот, – Борис Евгеньевич кивнул на стол, – как шутку. Глупую, неудачную и неуместную. Неуместную, – повторил он с нажимом. – Я уж не говорю о совершенно бессмысленно потраченном тобою времени…

Светлов поднял голову и взглянул на начальство с удивлением. В таком тоне Ковалев с ним никогда не разговаривал. Допустим, с версией он промахнулся, хотя… ну ладно, допустим. Он готов получить разнос за ошибку, но насчет потерянного времени это уже…

– Я работал! – возмущенно возразил Светлов.

– Работал? Ты не смог даже нормально тест сделать!

– Я же объяснил. А на следующий день…

– Объяснил он… А какого черта ты катался на поездах? Сколько ты ехал из своих Лук до Питера?! О вертолетах ты вообще слышал что-нибудь?!

– Борис Евгеньевич, я хотел закончить отчет по дороге, чтобы не терять времени…

– Вижу я, как ты закончил! – Вновь последовал кивок в сторону стола.

– Но почему вы считаете версию ошибочной?

– Да потому, Светлов, что русалок не бывает! Нет и не было никогда. Ясно тебе?

Светлов помотал головой.

– Нет, не ясно. Почему не бывает? Ну, возможно, я неверно идентифицировал объект, но по сути все выглядит… и сколько есть историй о существах, точнее женщинах, которые после смерти становились не совсем обычными? А про русалок информации много: и наши, и зарубежные источники.

– Что ты подразумеваешь под источниками информации? – Ковалев взглянул на Светлова с интересом.

– Мифы, сказки, предания…

– Все?

– Ну…

– Еще есть источники? – последние слово Борис Евгеньевич выделил особо. – Письменные или вещественные?

– Вы бы еще видеозапись попросили! Я думал…

– Ты мне не хами! – рявкнул Борис Евгеньевич, прерывая Светлова. – Годами еще не вышел мне хамить. Ясно? Твое дело – молчать и слушать. И учиться. А думать за тебя есть кому.

– Зачем же я тогда работаю в аналитическом отделе? Я считал, что это как раз мое дело – думать.

Борис Евгеньевич усмехнулся. Сел в кресло, помолчал.

– Думаешь, ты один такой умный? Нет, господин суб-аналитик, вовсе нет. Если тебя утешит, то это – классическая ошибка. Ты надергал разнородной информации из нескольких источников – и, чтобы объяснить ее, взял первое попавшееся объяснение. Прежде чем перейти к версии о том, что кто-то систематически по их же просьбам превращает несчастных женщин в нежить, ты должен был отработать все другие варианты. До единого. Где эта отработка?

– Но доказательства…

– Какие доказательства, Светлов? Какие? Газета с объявлением? И где там хоть слово про русалок? Озеро? Ну и что? А если бы там дюны были нарисованы и пальмы? Ты решил бы, что речь идет о песчаных червях? Ты целый месяц читал эту печатную пакость! Кто мне говорил, что девяносто девять процентов подобной рекламы дают проходимцы, озабоченные лишь наполнением собственного кошелька? Говорил?

– Говорил… Но газета зарегистрирована для распространения в Псковской области. И продают ее только там, – быстро сказал Светлов, – я проверил.

– Ну и что?

– Не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

– Всего одна такая газета? На всю область? Больше нет?

– Таких нет. Первый номер вышел в апреле. Сразу с этой рекламой. И печатается в каждом номере. Выходит два раза в месяц. Если сравнить даты пропаж девушек…

– Я читал то, что ты написал.

– Вы считаете, что мое предположение недостаточно аргументировано?

– Я считаю, что ты подогнал факты к придуманному тобою же мифу, – ответил Ковалев. Помолчал, потом спросил другим тоном: – Номер телефона отработан?

– Да. Он принадлежит Казимиру Петровичу Новацкому, 1928 года рождения, пенсионеру. Проживает в деревне Щелицы. А она неподалеку от тех мест, где выходят девушки.

– Еще и пенсионер в дело затесался, – Борис Евгеньевич недовольно скривился. – Откуда там сотовая связь? Ты же говорил, что там дыра дырой. Болота и мох.

– И леса еще… – Александр начал потихоньку злится. Какого черта! В конце концов, разве возраст подозреваемого – личная вина суб-аналитика Светлова?

– Тем более.

– Ну, я не знаю, не обязательно же, чтобы он с телефоном не расставался. Может быть, отдал кому-нибудь.

– Ты все материалы смотрел, что тебе отправляли?

– Да, конечно.

– В курсе значит, что твою нежить обследовали. Результат видел?

– Видел. Умерла она.

– Я не про то! Не обнаружено ничего особенного. Никаких мутаций, латентного тенятничества и прочего. И хвоста у нее не было, – добавил Борис Евгеньевич ехидно.

– Не было так не было. Но я хотел бы проверить свою версию. Если это выглядит смешно – то, может быть, я сам туда съезжу? Два-три дня…

– Опять?

Начальственный голос прозвучал грозно, но вот взгляд… Ковалев, чуть прищурившись, поглядывал на Александра, словно поощрял настаивать далее…

– Надо съездить, – сказал Светлов твердо. – Есть там пара подозрительных мест.

– Ладно, Светлов… – сменил начальник гнев на милость. – Уболтал, черт языкастый. Иди, составь план командировки, три-четыре дня максимум, я посмотрю. Объявление проверить следует, хоть и ерунда полная…

Едва за подчиненным закрылась дверь, открылась другая – неприметная дверца в углу кабинета. Светлов всегда предполагал, что там размещается персональный начальственный ватерклозет. Но из дверцы, один за другим, вышли пятеро мужчин – что, пожалуй, в корне опровергало предположения суб-аналитика Светлова…

– Не слишком ты вошел в роль, Борис? – спросил Алладин, выкладывая на стол Ковалева листок бумаги. – Я уж думал, что сломается парень, вытрет сопли и пойдет снова заниматься вудуистами-шарлатанами…

Борис Евгеньевич счел вопрос риторическим и ничего не ответил, изучая цифры на листке Алладина и на листках остальных четверых… Потом, конечно, придется взять калькулятор и вычислить средний балл, но и без того ясно – очередной экзамен Светлов выдержал. Правда, экзаменаторы и сами того хотели… Впрочем, не все – под одной колонкой оценок (самых низких) стояли две большие буквы: ОМ.

– В чем дело? – неприязненно спросил Ковалев. – Что за особое мнение?

Человек – на вид не старый, но рано поседевший – имел полное право не отвечать – даже если бы этот вопрос задал сам начальник Северо-Западного филиала. Ибо отделы внутренней безопасности существуют при филиалах, но подчиняются лишь шефу СВБ.

Однако человек ответил.

– Я считаю, – сказал он ровным голосом, – что суб-аналитик Светлов не пригоден к самостоятельной оперативной работе. Я считаю, что он вообще не пригоден в работе в Инквизиции. Особое мнение будет оформлено рапортом и сегодня же отправлено в СВБ и канцелярию обер-инквизитора.

Алладин хмыкнул – обер-инквизитор тоже человек, тоже понимает, как остро нужны оперативники-суггесторы. И спросил:

– Какие меры вы предложили бы применить к Светлову? Увольнение и глобальную промывку памяти?

Седой человек помолчал и сказал без малейшего следа эмоций:

– Не промывку. Ликвидацию.