– Знаешь, есть старая поговорка: не знаешь как действовать – действуй по уставу, – жестко сказал Лесник. – Мы теряем время. Поднимай людей – всех, кого приготовил для операции.

…Через полчаса колонна машин двинулась в сторону Щелиц.

Третья женщина отличалась от двух своих коллег – на вид самых обычных деревенских теток. Модный брючный костюмчик, умело наложенный макияж, стильная прическа…

Вернее, насчет прически Лесник лишь догадывался – светлые коротко стриженные волосы слиплись, пропитались кровью. Женщину убили выстрелом в затылок и оставили лежать, где упала, – у входной двери. Она единственная попыталась спастись бегством. Две других были застрелены у стола – судя по расставленным чашкам и блюду с домашними плюшками, они собирались попить чайку.

– Грамотно сработали, – вздохнул Алладин. – Три человека – три выстрела, все пули в головы, никакой правки…

Они быстро, но тщательно осмотрели помещение, выглядевшее как противоестественный гибрид избы и офиса – современная конторская мебель и оргтехника соседствовала с русской печью и колченогим столом, застеленным льняной, в цветочках, скатертью.

Пункт приема звонков функционировал круглосуточно – в соседней комнате имелись кровати. Судя по всему, сидевшие за столом женщины как раз собирались заступать на дневную смену – а третья, городского вида, только что закончила ночную.

Гильз на полу не обнаружилось. Или неведомый стрелок (стрелки?) стрелял из револьвера, или не пожалел времени, чтобы найти и забрать все гильзы. Лесник склонялся ко второму варианту. Стрелявший явно не торопился – аккуратно, без спешки, отвинтил несколько винтов, снял панель с мини-АТС и что-то изъял (скорее всего, блок памяти).

Столь же аккуратно был опустошен небольшой сейф – следов взлома не осталось, вскрывали ключами, взятыми у одной из убитых.

– У тебя наверняка кто-то присматривал за этой халупой, – сказал Лесник скорее утвердительно, чем предположительно.

– Присматривал, – кивнул Алладин. – Вчера получил от него рапорт, вместе с пленкой, отснятой в часовне. Все тихо-мирно было, новые паломницы не прибывали…

– А сегодня?

– Ищем… Он под прикрытием… – Алладин замялся и не стал конкретизировать, кого именно изображал в Щелицах его агент. – Под таким, что каждый день тут мелькать не мог. Думаешь, легко внедрение провести в такой вот дыре, где каждый человек на виду?

– Я думаю другое: раз пошла зачистка концов – значит, русалочное предприятие уже списано в расход. И чего ради, спрашивается, весь огород городили?

– Думаешь… из-за Светлова?..

– По-моему, чудо-суггестор стал у тебя идеей-фикс. Слегка преувеличиваешь его всемирно-историческое значение.

– Ладно, пошли, пусть эксперты займутся… Хотя и так все ясно. Ничего, думаю, не найдут. Не те ребята тут поработали, чтоб следы за собой оставлять…

Они вышли из стоявшей на отшибе избы – отличавшейся от прочих изб Щелиц единственно двумя мощными антеннами на крыше. Дом – по документам – принадлежал Новацкому К. П., 1928 года рождения. Сделка по аренде сей недвижимости у Казимира Петровича нигде не регистрировалась…

Что Казимир Новацкий лишь ширма, подставное лицо, зиц-председатель Фунт на случай отсидки – сомнений не было. Настоящий организатор никогда не станет так глупо светиться – размещать зарегистрированный на свое имя телефон в подозрительном объявлении.

Эксперты – Костоправ в том числе – приступили к работе. Лесник разделял мнение Алладина: едва ли тут обнаружится что-либо интересное.

Как выяснилось несколько позже, ошибались оба.

Первый шаг оказался труден. И первый вдох. Ноги подкосились, она упала на колени, обхватив себя руками. Крик рвался из легких – но наружу изливалась лишь вода, и поток ее никак не кончался… Ира скорчилась в странной позе, напоминая сюрреалистичную пародию на фонтан, украшенный скульптурой. Изображающей обнаженную девушку скульптурой…

Ей казалось, что она стоит так долго, очень долго. На деле, конечно, прошли секунды – струя иссякла и Ирина опасливо втянула воздух. Он был горячим, сухим, обжигающим, – и вонзился в легкие тысячами раскаленных добела иголок.

Она закашлялась, последние капли воды вылетали наружу, падали на траву… Вдох, второй, третий…

Неприятные ощущения потихоньку уходили – и ушли совсем.

Ира встала на ноги. Дышалось легко, свободно – да и вообще все тело налилось силой, новой и непонятной.

Комары вились рядом, воздух буквально звенел от их писка, но ни один не сел на ее обнаженную кожу.

Ирина осторожно дотронулась до жаберных крышек – они закрылись, плотно прижались к телу. Пальцы ощутили подрагивание, легкую пульсацию – словно там, под кожей, притаилось живое существо… Отчасти – если верить Хозяину – так оно и было. За новым органом надо тщательно ухаживать, особенно сейчас, в первые дни – погибнув по ее недосмотру, жабры, умирая, убьют и свою хозяйку. Нельзя их пересушивать – поначалу можно выходить из воды часа на полтора, максимум на два – в зависимости от влажности воздуха. Нельзя прикрывать – ничем, даже самой легкой тканью…

Много чего нельзя… А можно и нужно одно. И она это сделает. Сегодня. Сейчас.

…Она бежала по лесу, бездумно расходуя дармовую силу. Бежала, почти не касаясь земли, чуть задевая ладонями теплые стволы берез, бежала, зная, что по спине бьется густая волна волос. Отросших за сутки…

Босые ноги касались лишь мягкой травы. Казалось, ступни сами чувствовали: здесь сучок, тут ямка.

Внезапно Ирина остановилась. Что-то странное мелькнуло впереди. Светлое, движущееся.

Обнаженное тело? Такое же, как… Ира прижалась к стволу березы, напряженно вглядываясь в переплетение ветвей впереди. Хозяин говорил, что она не одна такая… Ничего и никого. Почудилось? На бегу приняла за человека игру света и тени? Может быть…

Дальше она шла медленно, осторожно… Старуха-лобаста рассказывала, что где-то здесь проходит дорога – но ездят по ней достаточно редко. Только если кто из местных примет хорошенько на грудь в городе и не захочет рисковать встречей с автоинспектором на трассе. А как реагируют пьяные мужики на женщин, она знает. Уж она-то знает… Озеро получит в жертву не человека – животное, похотливого самца.

Среди деревьев мелькнул просвет. Дорога? Так и есть – если можно назвать дорогой две глубокие колеи с растущими между ними кустиками. Но на засохшей грязи отпечатались следы покрышек – значит, тут действительно ездят, значит, шанс имеется.

Она огляделась, выбирая удобную позицию – так, чтобы показаться на несколько секунд, сделать призывный жест и тут же исчезнуть в зарослях. Пожалуй, вот здесь…

Но спрятаться в густом молодом березняке Ирина не успела. Вдали послышался звук мотора.

Через несколько секунд она поняла – приближается не машина. Мопед или мотоцикл – причем, судя по треску, с весьма прогоревшим глушителем.

Отлично, так даже лучше. Подъехал бы, например, грузовик с людьми в кузове – пришлось бы пропустить и ждать еще неведомо сколько. Мотоцикл – один или двое седоков. Если в чащу за ней бросится один – хорошо. Если двое… – она справится и тогда. Должна справиться…

Ира укрылась в заранее присмотренном месте. Тело сотрясала крупная дрожь. Казалось, звук приближается едва-едва… Казалось, мотоцикл газует на месте…

Ну скорей же! Скорей! Она чувствовала себя сжатой до предела пружиной – или выдаст в одном всплеске всю накопленную энергию, или сломается, разлетится на куски от внутреннего напряжения.

Звук двигателя усиливался – незаметно, исподволь. И вдруг смолк. Секунда звенящей тишины, другая, третья… Ира напряженно вслушивалась. Ничего… Заглох? Сломался? Или седоки мотоцикла собрались по грибы – и попросту доехали до нужного места?