Это обнадеживало. Значит, тихоня, не очень-то жаловавший их таланты, все же не торопился умерщвлять всех подряд. Хотя, возможно, раньше его сдерживал ныне покойный магистр. Неизвестно, как он поведет себя сейчас, когда его больше не было.

На всякий случай, Фирлас решил держаться поближе к коллеге. Правда, предварительно, пришлось убедиться, что Йену удобно устроили в одной из повозок.

По пути они разговорились. Благо, общей для всех темой сейчас была смерть магистра и черная буря.

Оказалось, что атака застала сновидицу в зимовке у подножия горы, где она осталась, чтобы встретиться с гильдейским алхимиком. На военный лагерь рядом с деревней они напасть не осмелились, лишь послали несколько небольших отрядов для отвлечения внимания. Они постоянно двигались, отвлекая солдат от замка, где происходило основное действо. Когда же заметили бурю, было слишком поздно. К воротам было не пройти, поэтому все, что они могли делать это сидеть и ждать у кромки черной воронки. Вот почему им так быстро удалось добраться до ворот.

Дорога петляла по пологому склону поросших густыми лесами гор. Напрямую они добрались бы до лагеря минут за сорок, но тропа была настолько извилистой, что путь их удлинился чуть ли не втрое. Все это время Фирлас провел в раздумьях, успевая попутно любоваться толстыми раскидистыми деревьями, бесконечной чередой тянувшихся вдоль дороги и солнечными лучами, пронизывающими темно-зеленые иголки.

Он думал о многом и ни о чем одновременно. В голове роилось сразу столько предположений и догадок, что вычленить в этом клубке что-то вразумительное не представлялось возможным. Вскоре он понял причину этой неразберихи.

Он нервничал. Где-то на подсознании вертелась мысль о том, что Йена, сейчас мирно сопящая в телеге неподалеку, не будет спать вечно. Очень скоро она проснется и ему придется обсудить с ней тот поцелуй и причину, по которой она его оттолкнула. Почему-то тут же вспомнился ее полный ужаса взгляд, когда она узнала о магии пустоты. Она боялась его! Возможно, это и послужило причиной отказа. Страх не проходит быстро. Она могла продолжать бояться его, даже не подавая вида. Не зря ведь она больше не смотрела ему в глаза после боя в главном холле. Если так, то у него все еще был шанс! Нужно было просто показать ей, что он не опасен! Объяснить, что скорее сам умрет, чем причинит ей боль!

Неосознанно он коснулся пальцами губ, где совсем недавно чувствовал ее дыхание. По спине побежали мурашки. Он боялся, безумно боялся отказа. Он мог многое выдержать, но ее презрение было выше его сил. А судя по тому, как его оттолкнули, именно это его и ожидало. Презрение и холод. А еще страх.

Он глубоко вздохнул и провел ладонью по лицу. Пусть будет страшно, даже больно, эти чувства, пусть и не самые радужные, все же лучше, чем ледяной ступор, в котором он находился последние сотни лет. На сердце больше не было пустоты. Йена прогнала ее, не оставив и следа, заполнила собой настолько, что даже интересы его народа, на защиту которых он положил всю жизнь, теперь казались второстепенными. И за это он был безумно ей благодарен.

Через несколько часов они въехали в большой военный лагерь, расположенный в большой долине рядом с зимовкой. Подходы к нему были огорожены несколькими рядами частокола. Наряду с физической защитой, присутствовало и несколько волшебных барьеров. Он одобрительно хмыкнул, рассмотрев их искусно вытканную сеть. Сновидцы с такой сноровкой были редкостью.

Но отряд остановился, и все его мысли снова вернулись к Йене. Он внимательно наблюдал, как темный человек бережно отнес ее в большой белый шатер с гербовой вышивкой на пологе крыши. Герб изображал закрытый глаз с мечом на месте зрачка. Надпись внизу гласила: «Незримое видит все». Разбираться в значениях и иносказаниях он не стал. Мягко спрыгнув с лошади, он поспешил в шатер, где скрылся темный с его Йеной.

Однако, увидеть ее не получилось. В дверях проход ему загородила широкая грудь Риордана.

— Тебе нечего там делать, лис! — ледяным тоном заявил рыцарь. — О магистре есть кому позаботиться.

— Да неужели, — ядовито отозвался Фирлас, — с чего это ты вдруг стал так заботлив? Помниться, недавно она была для тебя проклятой ведьмой и еретичкой?

— Теперь она магистр! Нравится мне это или нет, я должен подчиниться.

— Так подчиняйся! Йена моя… кхм… моя близкая подруга. Я должен быть рядом!

— Ты увидишь ее, когда она сама за тобой пошлет. А до этого времени, будь добр, скройся с глаз моих, эльф! — рыцарь как бы невзначай положил руку на рукоять выпиравшего из-под плаща меча.

Он думает, что рунный меч может его остановить?! Его… наследника дома Трейн, предводителя лис, последнего носителя магии пустоты! Ну уж нет! Он будет рядом с любимой, даже если придется уничтожить весь этот лагерь!

Темный шарик с легким хрустом сорвался с ладони. Пустота, кусочек вырванный из громадного ничто, готовый поглотить и забрать в себя все, что попадется на его пути. С огромным удовольствием он отметил, как расширились от ужаса глаза тихони и рунный меч с тихим шелестом покинул ножны. Любое оружие, даже заговоренное, бессильно против него. И рыцарь это знал.

— Пропусти меня или умри, — угрожающе прошипел эльф, ловко перекинув шарик в другую руку.

— Нет! — в глазах рыцаря сияла решимость.

Проклятые фанатики! Все тихони, все до одного были готовы в любой момент умереть ради целей, не понятных даже им самим.

Ну что ж, раз этот рыцарь решил пойти на принцип и предпочесть смерть перемирию, он не откажет ему в удовольствии. Фирлас злобно ухмыльнулся и сильным толчком запустил шар в рыцаря. Тот проворно отскочил в сторону, и пустота встретилась совсем с другим препятствием. Черный шарик ударился в затянутый в черную кожу живот темного человека, выходящего из шатра. Тот пошатнулся, импульсивно схватился за ближайшую опору, но все равно, не удержавшись, сполз на землю.

Подрагивающий черный шарик все еще крутился в районе его пояса, когда тот резким движением прихлопнул его ладонью. И тьма рассеялась. С ужасом Фирлас почувствовал, что его заклятие перестало существовать вместе с частичкой души, вложенной в его создание. Никто на его памяти не был на такое способен.

Нельзя было поступать так опрометчиво! Магия пустоты столь же опасна для заклинателя, как и для его жертв, с той лишь разницей, что жертвы гибнут быстро и практически безболезненно. В то время, как агония заклинателя продолжается годами, а то и столетиями. Каждая частица пустоты, перенесенная в мир живых, поглощает часть души призывающего. О сновидцах, практикующих подобные заклятия, не зря ходят жуткие слухи. Не все из них правдивы, но практически в каждой истории присутствует доля правды. А правда такова, что сновидец, часто пользующийся пустотой, со временем теряет свою душу. От нее остается жалкий обрубок, который сводит заклинателя с ума.

Каждое такое заклятие отзывалось страшной болью, затем апатией. За последние сутки он потерял больше, чем за последние двести лет. Да еще и нарушил свое инкогнито. Наверняка эти двое уже поняли, кто он. И все из-за какой-то девчонки! Необходимо было уйти. Сейчас же! Пока есть силы!

Но сил не было. Он в изнеможении опустился на землю рядом с шатром.

— Что это вы здесь устроили?! — угрожающе прошипел темный, которому, наконец, удалось подняться на ноги. — Хотите, чтобы, проснувшись, она нашла у себя под дверью два свежих трупа? Так я могу это вам устроить! Смерть уже много лет ходит за вами обоими по пятам.

— Я просто хотел ее увидеть. — безучастно пробормотал Фирлас.

Жесточайшая апатия пополам с усталостью заполонила его душу, сил не было даже на элементарное выражение эмоций.

На миг в черных глазах темного мелькнуло понимание, но уже через секунду они снова наполнились льдом.

— Риордан! Уведи его в казематы, запри в двимеритовой клетке. Йовар с удовольствием его посторожит. Только обязательно скажи ему, кто именно у нас в гостях. — злобно ухмыльнулся темный, скрестив на груди руки.