Застывшая, словно в янтаре, картина: окровавленное тело матери на осенней, раскисшей от грязи дороге. Ее прекрасные зеленые, словно весенний мох, глаза, широко раскрыты, в них отражается тяжелое, набухшее дождем небо, а я хватаюсь маленькими непослушными ручками за толстое древко стрелы, застрявшей в горле. Фигуры страшных, черных от грязи всадников, расплываются в глазах, превращаясь в неясные силуэты. А в голове все крутится один и тот же вопрос: «Мама, почему мне так трудно дышать?» Затем, мир гаснет, закрывает все темным, неясным пятном. И вот уже Гипнос принимает меня в свои объятия. Мимо проносятся прекрасные, невероятные, нереальные места и я оказываюсь на лужайке нашей хижины. Мать возится у очага. Я слышу, как она напевает одну из древних эльфских песен, текста которых я все никак не могу вспомнить. Я бегу к ней со всех ног.

— Мама, ты знаешь я видела сон?! Там была осень… и грязь и люди… и было страшно…

Она лишь безмятежно улыбается мне в ответ.

— Не бойся, детка, страшно больше не будет никогда.

— Но мам, так не бывает! Есть много страшного… — с детской непосредственностью возмущаюсь я.

А мать смотрит на меня как-то грустно. Словно я обидела ее чем-то.

— Ты права, малышка… Страшного много. — теплый голос пришел будто из ниоткуда. Но затем я увидела юношу. Он стоит на пороге хижины и ласково улыбается, протягивая мне руку. Казалось, он выткан из света, такого яркого, что мне пришлось сощурить глаза, чтобы смотреть на него. — Пойдем, нам пора.

— Куда? Мама здесь, я без нее не пойду. — хмурюсь я.

В ответ он лишь качает головой, а я оборачиваюсь и… Матери нигде нет. Казалось, она растаяла в воздухе. Я решительно подхожу к незнакомцу, беру его руку и тащу наружу.

— Ты отведешь меня к маме? Ты такой светлый, как огонек…

И он повел. Только не к мертвой матери, а назад, в маленькое, ослабевшее от раны тело, в кибитке под синим шелковым навесом. В теплые, умелые руки моей будущей хозяйки.

После этого я еще много лет навещала мать в маленькой хижине там, в Гипносе. И мир духов всегда услужливо хранил этот мой сон, показывая его по первому требованию. Возможно, поэтому, мне удалось относительно легко пережить ее смерть. Ведь я продолжала видеться с ее отражением.

Но сегодня я отправилась не к ней. В такую ночь душа требовала чего-то необычного, яркого, пленительного. И духи, как всегда, услышали мои желания. Разноцветный вихрь развеялся, и я оказалась… на празднике. Вокруг толпились люди, эльфы, гномы, еще какие-то существа, своим видом напоминающие деревья, было даже парочку кентавров, а может и дриад. Честно говоря, я не очень-то разбиралась в классификации вымерших народов. В любом случае, любое из этих существ было духом, хотя запросто могло оказаться сновидцем, а возможно и просто обычным спящим человеком, видящем тот же сон.

То и дело в толпе мелькали пестрые одежды из перьев и сверкающих самоцветов. Я оглядела себя. Во сне никогда не знаешь, как будешь выглядеть. На мне оказался невероятно пестрый костюм из каких-то нелепых бусин разного размера и цвета. Пришлось спешно сосредоточиться и соорудить себе что-нибудь поприличнее. Ужасные бусины подернулись рябью, расплылись, и вскоре сменились моим привычным костюмом — брюками шароварчиками, широким тисненым поясом и заправленной в него узорной шелковой рубашкой. Только на этот раз я выбрала ткани побогаче, да на бедрах пристроила пояс из звенящих при ходьбе самоцветов и монеток, чтобы соответствовать обстановке. Хорошо все же быть сновидицей! Обычному человеку не под силу менять свои сны. И если снится тебе, что ты, например, крыса, то крысой сон досматривать и придется, если, конечно, кто-нибудь не разбудит тебя в мире живых.

Я медленно пробиралась сквозь толпу, стараясь никого не задеть. Позади ослепительно ярким пятном шел Огонек в своем привычном обличии красивого юноши-полукровки. Он держался на расстоянии, чтобы не мешать мне смотреть сновидение, лишь изредка отталкивая в сторону какого-нибудь нахального духа, желавшего познакомиться поближе. Я благодарно ему кивала и медленно продвигалась дальше сквозь разношерстную толпу.

На улицах и перекрестках незнакомого города выступали артисты всех мастей. Площади были заняты всевозможными циркачами — от воздушных акробатов, до кривляющихся на разный лад клоунов. На более узких улочках вовсю старались музыканты и певцы. Каждый мог бы найти здесь мелодию по вкусу. Для моего же слуха весь этот шум сливался в единую восхитительную какофонию праздника. Странно, но сегодня я, вопреки давней привычке, совсем не обращала внимания на городскую архитектуру. Возможно, поэтому здания выглядели расплывчато, будто создавая фон для творящегося вокруг действа.

Я все шла и шла, чувствуя, как сердце заполняется каким-то бесшабашным весельем, подстраиваясь под общее настроение. Так, незаметно, я добралась до набережной. Незнакомая река медленно гнала свои воды через празднующий город и дальше, в вечно меняющиеся просторы Гипноса. Возможно, она тоже была духом, пожелавшим сегодня стать рекой для меня… А может еще для кого-то еще, кто тоже хотел увидеть во сне веселый праздник или прекрасную сияющую огнями набережную.

Солнце уже клонилось к закату и по всему городу начали зажигаться фонари. Здесь, прямо на перекрестке, было огорожено небольшое пространство, похожее на цирковую арену. По периметру круга сидели мужчины с барабанами, около каждого горел факел, а в центре танцевало несколько женщин. Я замерла. Первобытный, упрямый ритм заставил мое сердце биться чаще. Мелодия напоминала духовные танцы эльфов, но была глубже, энергичнее, атмосфернее. Женщины в круге двигались, повинуясь удивительному ритму. Они, то плавно перетекали из одной позы в другую, словно горный ручей, то бились в яростном танце, словно пламя пожара. Мне казалось, что я стояла там целую вечность, впитывая их движения, сливаясь воедино с божественным ритмом. Я, кажется, даже перестала дышать. Еще немного, и я окончательно растворилась бы в этом удивительном сне.

Но танец окончился, а вместе с ним исчезла созданная им сказка. Я глубоко вдохнула и вдруг, повинуясь какому-то неведомому порыву, шагнула в круг, откуда недавно удалились танцовщицы. Мягкие сапожки были сброшены вместе со стеснявшей движения жилеткой. На мне осталась лишь тонкая рубашка, пояс да широкие брюки с повязанным вокруг бедер пояском из бусин и монеток.

Я хотела танцевать! Здесь и сейчас. Босые ноги погрузились в мягкий песок арены. Сотни любопытных глаз устремились в мою сторону. Главный барабанщик широко ухмыльнулся и поудобнее устроился рядом со своим инструментом. Зазвучал ритм. Сначала тихое перестукивание джембе, затем основной ритм — тайко. За ними запела флейта окарина. А я… я уже полностью перестала воспринимать происходящее, погрузившись в чарующий водоворот ритма и движений.

Моя мать, эльфка, еще крошкой учила меня духовным танцам народа. Уже к семи годам, я превзошла ее. Шаиры, вырастившие меня, тоже высоко ценили это искусство. С тринадцати лет я танцевала на всех ярмарках и фестивалях, внося свою лепту в финансовое благосостояние каравана. Думаю, именно танец привлёк ко мне внимание герцога Эр’Засского. Меня продали ему в качестве танцовщицы. Жаль только, ни одного из моих танцев он так и не удосужился посмотреть. Но то было в прошлом, а сейчас я танцевала… Танцевала как в первый раз… и как в последний. Танцевала, сливаясь воедино со всеми духами, окружавшими меня. И единственным моим желанием было продлить этот танец в вечность. Никогда, никогда больше не останавливаться!

Я ощущала на себе тысячи взглядов. Казалось, сам Гипнос смотрит на меня, улыбаясь. Вокруг вздымалась волна энергии, порожденной восторженными зрителями. Невидимые нити вращались вокруг меня в своем, ни на что не похожем, танце. Сердце стучало в унисон с барабанами. В это мгновение я была всесильной, свободной, я была венцом творения, богиней управляющей окружающим миром.

Но, как и все на свете, танец подходил к концу. Умолкла флейта, за ней барабаны. Замерли движения. Лишь сердце продолжало выстукивать свой бешеный ритм. Я поклонилась и в наступившей вдруг гробовой тишине, направилась к ожидавшему меня Огоньку. Но дойти до выхода с арены я не успела. Бурная овация прервала затянувшуюся паузу. Я широко улыбнулась и почувствовала, как ноги снова несут меня в центр арены. Магия этого места была такова, что я готова была танцевать здесь до скончания времен.