Он чувствовал тепло Йены, прижавшейся к нему всем телом. Она все еще шептала что-то ласковое, когда он обнял ее, зарывшись лицом в мягкие белоснежные волосы, покрытые сверху чужой кровью.

Его трясло.

Что может быть страшнее утраты сознания?! Похоже, он исчерпал свой лимит пустоты и теперь каждое использование ее грозит ему безумием. Сегодня Йене удалось чудом вытащить его из лап этого ужаса. Но как долго еще она сможет это делать? Ведь вскоре он может стать опасен и для нее тоже. Пустота не разбирала, кого убивать.

— Что я наделал? Я не хотел… Я не мог… — дрожа всем телом, шептал он и все сильнее прижимал к себе девушку, будто ища защиты в ее нежных объятиях. По щекам текло что-то горячее, плечи тряслись от беззвучных рыданий. Такого ужаса он не испытывал уже очень давно. С тех самых пор, как погибла его семья. Но сейчас к страху и отчаянию прибавилось еще и чувство вины. Чувство, которого он, пожалуй, никогда не знал раньше.

Так, понемногу успокаиваясь, они просидели около получаса. Йена молча гладила его по спине и волосам дрожащими пальцами. Похоже, она тоже плакала, потому что то и дело шмыгала носом. Его вдруг охватила невообразимая нежность и чувство благодарности. Эта невероятная девушка осталась с ним, когда он обессиленный ждал смерти на кровавом ритуале, доверилась ему, даже узнав, что он маг пустоты, вернулась, когда он откровенно оскорбил ее несколько дней назад. И сейчас, после всего того ужаса, что он сотворил, она нашла в себе силы утешать его, хотя сама явно была напугана сильнее его.

А что если он станет ей противен? Что, если она теперь всегда будет его боятся? Пожалуй, сильнее всего его пугала именно перспектива увидеть в ее глазах презрение и страх.

Он аккуратно отстранился от девушки, опасаясь встретиться с ней взглядом. Кровь покрывала ее с ног до головы, но бирюзовые глаза оставался ясными и внимательными, хоть и слегка заплаканными. А еще, в них по-прежнему светилась любовь. Словно она не видела развернувшейся на поляне трагедии, словно ее не пытались изнасиловать и убить всего несколько минут назад. Лишь через некоторое время он заметил, что Йена изо всех сил старается не смотреть назад. Он сам осторожно выглянул из-за ее плеча и вздрогнул от ужаса. Вся поляна была заполнена кровью и кусками растерзанных тел.

Он тяжело уронил голову на руки.

— Я и правда чудовище, mie loena, тут ты права. — обреченно выдохнул он. — Можно было просто напугать… А я…

— А ты нас защитил! Они рассказали бы обо мне другим и на нас открыли бы охоту. — спокойно, даже как-то буднично произнесла она и уверенным жестом смахнула с его щек остатки слез. Ее пальцы все еще дрожали, но движения вновь приобрели привычную легкость.

Ну да, ей ведь не впервой было бежать и скрываться. Ослепленный любовью, он все время забывал, кто она. Только сейчас он до конца понял, насколько она сильна духом. А значит, быть рядом с ней будет намного сложнее, чем он предполагал. И это понимание почему-то наполнило душу удивительной нежностью.

Не замечая перепадов в его настроении, Йена жестом заставила его опереться о груду камней у входа на поляну, а сама каким-то чересчур твердым шагом направилась к разбросанным повсюду останкам. Остановилась она лишь в полуметре от окровавленного круга на траве. Ее заметно покачивало. И не удивительно. Развернувшееся на поляне зрелище не было предназначено для женских глаз. Да и не каждый мужчина справился бы с собственным желудком при виде того, что осталось от эльфов.

Наконец, Йена не выдержала. Сначала она зажала рукой рот, потом упала на четвереньки и ее вырвало. Он хотел было броситься к ней, но не смог сделать ни шагу. Ноги все еще казались ватными, а руки продолжали дрожать.

Еще пару минут, девушка посидела на коленях, но затем вдруг решительно поднялась. Знаки на ее предплечьях вспыхнули, просвечивая даже сквозь толстые вязанные рукава туники. Руки нарисовали в воздухе замысловатый узор, вторя зазвеневшей в воздухе музыке. Затем плавный, медленный танец поддержали ноги, бедра, плечи.

Стараясь не обращать внимания на слабость, Фирлас привстал и окинул взглядом поляну. Кусты роз, по периметру обрамлявшие поляну, быстро росли, прямо на глазах увеличиваясь в размерах. Тугие побеги зеленым шипастым ковром заплетали останки молодых эльфов. В конце танца, на мощных ветвях распустились листья, а за ними и кроваво-красные розы.

Только тогда, Йена облегченно вздохнула и остановилась. Музыка стихла, а девушка тут же опустилась на землю рядом с ним.

— Иронично, но, когда поместье еще стояло, этот уголок сада назывался Аллеей Роз! — пробормотал Фирлас.

— Ты бывал здесь до войны? — заинтересованно поинтересовалась девушка.

Он лишь утвердительно кивнул. Глаза Йены заинтересовано блеснули.

— Я здесь жил, — пояснил он, — это было поместье моего отца.

— Твой дом, — ее глаза удивленно расширились, — они разрушили его, да?

— Да. Вон там, видишь стену с куском двери? — он показал пальцем в просвет среди растительности. — Там я в последний раз видел отца, когда он шагнул в огонь вслед за погибшей в доме матерью.

Йена прижала к губам ладонь, чтобы скрыть горестный возглас.

— Прости, я не подумала. Такие воспоминания…

— Нет, — мотнул он головой. — Знаешь, я ведь никому об этом не рассказывал. А оказалось, от этого становится легче.

Йена облегченно вздохнула и вымученно улыбнулась.

— Чур в следующий раз моя очередь рассказывать про ужасы из прошлого! — улыбнулась она, протягивая ему руку, чтобы помочь встать.

Он с благодарностью принял ее помощь, но, когда они дошли до костра, усталость как рукой сняло.

Критично осмотрев красную от крови девушку, он недовольно покачал головой, сгреб с кучи эльфских пожитков сверток с одеялами, взял ее за руку и потянул в сад. Йена и не думала сопротивляться, так что к купальням они вышли очень быстро. Их не разрушила война, но время оказалось куда менее милосердно. Сравнительно целым оказался всего один бассейн, узорчатая плитка на дне была целой, а красивый арочный навес, сохранил его относительно чистым.

Немного попыхтев над рычагом, он с усилием открыл заслонку, и в бассейн потекла чистейшая родниковая вода, формируя широкую зеркальную струю на специальной подставке. По мановению руки в специальной камере разгорелся огонь, и струя заметно потеплела, а через несколько минут вниз по ступеням заструился редкий пар.

Предвкушая приятную теплую ванну, он с нетерпением сорвал с себя грязную, измазанную кровью тунику и только сейчас заметил красную как рак Йену, смущенно переминающуюся с ноги на ногу у края бассейна. Проклятье! Он ведь совсем забыл!

— Купайся, я подожду внизу на ступеньках, — со вздохом пробормотал он, и проходя мимо ласково потрепал ее по волосам. Но произошло неожиданное. Йена ловко перехватила его руку и окинула его обжигающим взглядом.

— Останься, — чуть слышно выдохнула она. И дважды повторять ей не пришлось.

Проворно подхватив девушку на руки, он с разбегу плюхнулся в теплую прозрачную воду прямо в одежде. Йена взвизгнула, он почувствовал, как ее руки покрепче обвили его шею. А затем тело обволокло приятное тепло, и он позабыв обо всем, впился в губы своей единственной. Она подалась вперед, стаскивая с себя мокрую одежду, когда он резко ее остановил.

— Позволь мне… — проворковал он ей на ушко и одним легким движением заставил ее одежду рассыпаться в пыль. Взгляду открылось такое восхитительное зрелище, что он на мгновение замер, пытаясь навсегда запомнить очертания прекрасного, гибкого тела своей спутницы. Вдоволь налюбовавшись, он шагнул к ней, развернул спиной к себе и принялся оттирать толстый слой грязи пополам с кровью, покрывавший почти всю поверхность ее кожи. Через пять минут Йена принялась за то же занятие, с той лишь разницей, что на оттирание Фирласа ушло намного больше времени, так как он был втрое больше и вчетверо грязнее.

Наконец, когда оба они были абсолютно чистыми, а вода в бассейне грязнее лужи, он снова легко подхватил ее на руки и понес на предусмотрительно расстеленное на мягком мхе одеяло. Девушка не сопротивлялась, лишь бирюзовые глаза тревожно поблескивали в белом лунном свете.