Сам принцип феодализма – экономический принцип – вовсе не предполагает огромного количества безобразий. Они могут быть и не быть, это не связано с экономическими условиями. А вот откуда стремление, например, дать по физиономии соседу, а потом убить его на дуэли? Пользы от этого никакой нет, риск большой, потому что сосед тоже может вас убить. Но желающие рисковать в Европе XI–XIV вв. находились слишком часто. Результаты уже к XII в. были следующие.

В Германии служилые латники превратились в бургграфов – рыцарей-разбойников. Фридриху Барбароссе пришлось их вешать.

Во Франции королю отказывали в подчинении Бретань, Нормандия, Анжу, Мэн, Аквитания, Тулуза, Лангедок и Фландрия, не говоря о Бургундии и Лотарингии. А в Провансе не признавали даже католической церкви, так как там очень боялись альбигойцев (о них подробнее чуть ниже).

В Англии шла постоянная война с кельтами, а англосаксонское население убегало за пределы острова от королей-французов (Плантагенетов) и их феодальной армии.

В Италии воевали Венеция с Генуей, Флоренция с Пизой, Милан с Романьей и, что хуже всего, папы с императорами.

В условиях растущей феодальной анархии умные правители нашли главную доминанту. Они предложили направить энергию системы вовне, на Святую землю.

Стихийные Крестовые походы 1095–1099 гг. имели «прелюдию» в Испании в 1063–1064 гг., куда направились рыцари герцогства Аквитанского и графства Тулузского, а потом туда же ринулись бургундские и нормандские рыцари.

Лозунгом первой колониальной экспансии стало «Освобождение Гроба Господня». Конечно, лозунг мог бы быть выбран удачнее для того времени. Но Папа провозгласил, что нужно спасти из рук неверных Палестину – Святую землю. Все закричали: «Так хочет Бог!» – и пошли. Но ведь это был только лозунг. Они пошли, потому что хотели идти. И пошли бы в любое другое место, с любым другим лозунгом, потому что у них был большой запас внутренней энергии.

Доказательство тому – завоевание Сицилии нормандцами в 1072 г. и их вторжение в православный Эпир в 1081 г., закончившееся поражением в 1085 г. Но самое показательное – и тоже с благословения Папы – завоевание Англии в 1066 г. нормандским герцогом Вильгельмом. Ведь Английское королевство, хотя и христианское, было реликтом эпохи Великого переселения народов и не входило в европейский суперэтнос. Вот они его и завоевали.

Начались Крестовые походы, во-первых, с массовых погромов евреев в прирейнских областях. Это не оказало никакого влияния на дальнейшие успехи или неудачи военных действий в Палестине. Затем такой же разгром хотели устроить в Константинополе, когда туда явились крестоносцы первого Крестового похода. Но Алексей Комнин, который там командовал в это время, был человеком очень деловым. Он окружил крестоносцев наемными печенежскими отрядами и лишил их возможности получать провиант. Крестоносцы подняли лапки и сказали, что они согласны подчиниться императору, готовы принести ему ленную вассальную присягу, но чтобы он их кормил и не обижал. Император переправил всех крестоносцев в Малую Азию, говоря: «Вы пришли с мусульманами воевать, ну и воюйте там с турками».

Первый удар крестоносцев был такой, что они одолели сельджукскую конницу. И так как мусульмане меньше всего ожидали такого удара, то крестоносному войску удалось достигнуть Иерусалима и даже взять его. По пути они захватили Эдессу в Месопотамии. Однако из 110 тысяч европейцев, переправившихся через Геллеспонт, до Иерусалима дошло около 20 тысяч. Таковы были потери!

Любое мероприятие можно осуществить, если не считаться с затратами. Можно, например, когда спичек нет, а закурить очень хочется, заплатить за коробку спичек 50 рублей. Таким же непроизводительным расходом был первый Крестовый поход. И удался он только потому, что мусульмане, жившие в Палестине, никак не ожидали, что такое безобразие может произойти. Ведь они не мешали христианским паломникам-пилигримам посещать Гроб Господень и молиться. Наоборот, они их охраняли, они их очень уважали. Иисус и Мариам у них считались пророками, равными Мухаммеду. И Инджиль Шериф (Святое Евангелие), и Коран Шериф (Святой Коран) считались равноценными книгами. Никакого преследования за веру не было. Никакого повода для такого вторжения христиан не было, кроме внутреннего процесса пассионарного перегрева, который охватил Западную Европу в XI–XIV вв.

Феодальная Европа сто лет (1093–1192) бросала в Палестину храбрейших рыцарей, лучший флот, самых надежных союзников – армян – и даже заключала союзы с исмаилитами, но тщетно: даже отбитый у Фатимидов Иерусалим был снова захвачен курдом Салах ад-Дином, под предводительством которого сражались тюрки, как купленные на базаре, так и прикочевавшие со своими семьями и стадами. Персидский историк Раванди писал в сочинении, посвященном султану Рума (Малой Азии) Гийас ад-Дину Кай Хусрау (1192–1196): «Слава Аллаху... в землях арабов, персов, византийцев и русов слово принадлежит тюркам, страх перед саблями которых прочно живет в сердцах».

Итоги Крестовых походов были очень неутешительны. В 1144 г. пала Эдесса и, восстав, снова была взята мусульманами в 1146 г. Вторжения крестоносцев в Египет в 1163 и 1167 гг. были отбиты. Второй и третий Крестовые походы в 1147–1149 и 1189–1192 гг. захлебнулись. Лучшие рыцари Европы спасовали перед туркменами-сельджуками. Города Палестины и Ливана перешли к обороне. Гарнизоны крестоносцев держались в них лишь благодаря тому, что венецианцы и генуэзцы морем поставляли им оружие и провиант.

И в Магрибе, на западе арабского мира, было то же самое. При Аларкосе в 1195 г. берберы-альмохады сокрушили рыцарское воинство Кастилии, куда стеклись рыцари со всех стран Европы. Эта коллизия описана Л. Фейхтвангером в романе «Испанская баллада», и там устами арабского историка Мусы (персона вымышленная, но мысли ибн Хальдуна) дан прогноз: христианский мир молод и может позволить себе роскошь потерпеть отдельные поражения, а мусульманский мир стар и только продляет свое существование. Арабы уже потеряли к концу XII в. пыл молодости.

Не нужно думать, что избыток пассионарности гарантирует военный успех. Вспомним, что он ведет к дезорганизации, происходящей от развития индивидуализма. Когда каждый хочет быть самим собой, то организовать значительную массу таких людей практически невозможно.

Приведем пример.

Когда в 1204 г. крестоносцы взяли и разграбили Константинополь, а потом бросились на Болгарию, то половцы (куманы)в 1205 г. напали на лагерь латинян у Адрианополя, притворным бегством увлекли императора Балдуина в засаду и взяли его в плен, перебив много отважных рыцарей. Болгарский царь посадил латинского императора в башню в Тырнове, где тот и умер. Наступление латинян на православие было так же остановлено тюрками, как и нажим их на ислам, хотя тюрки ни христианами, ни мусульманами не были. Зато там, где тюрок не было – в бассейне Балтики, – немцы, датчане и шведы имели полный успех. Сопротивление полабских славян было сломлено немцами, в устье Двины построена крепость Рига (1201); Эстонию захватили датчане, Финляндию – шведы. На очереди были пруссы, литовцы и русские, но эти «успехи» пришли уже в XIII в., когда расстановка сил изменилась.

Странно! Ведь половцы находились в фазе гомеостаза, а феодальная Западная Европа – в акматической фазе. Казалось бы, европейцы должны были идти от победы к победе, а половцы погибать, в лучшем случае – героически, как дакоты, семинолы и команчи. А случилось обратное. Почему?

Беда Европы была в том, что эта новая доминанта – Крестовые походы – наложилась на старую – спор между папами и императорами, причем нельзя сказать, какая из сторон была хуже. Папа Иоанн XII был сатанистом[15] , император Генрих IV[16] тоже. Произвол императорских чиновников не уступал взяточничеству и кощунству прелатов. Гонения на еретиков те и другие проводили одинаково. И однако до конца XIII в. взаимная резня не прекращалась: гвельфы сражались с гибеллинами, Капетинги – с Плантагенетами, альбигойцы – с католиками, города – с феодалами. Постоянная война в тылу гибельно влияла на успехи на фронтах. Избыток пассионарности также вреден, как и недостаток ее. А избыток энергии был столь велик, что современник Крестовых походов Усама ибн-Мункыз писал в «Книге Назидания»: «У франков, да покинет их Аллах, нет ни одного из достоинств, присущих людям, кроме храбрости». Правда, тот же ибн-Мункыз считал, что львы не менее храбры, но они звери.