Мария Медичи резко протестовала против присутствия английских солдат на французской земле. Она утверждала, что интервенция не имеет ничего общего с религиозными противоречиями, а английское правительство просто преследует свои корыстные цели. Она воспользовалась английским военным присутствием и тем, что в армиях Конде и Колиньи воюют немецкие наемники, и призвала всех французов, вне зависимости от их религиозной принадлежности, объединиться против иностранцев.

10 октября, в тот день, когда де Гиз бросил значительную часть своих сил против Руана и война во Франции достигла критического момента, Елизавета, которая была тогда в Хэмптонкорте, почувствовала себя плохо, у нее резко поднялась температура. Врачи определили оспу, состояние ее все ухудшалось. 16 октября врачи объявили Тайному совету, что жизнь королевы в опасности и она скорее всего умрет в ближайшие дни.

Сесил срочно отправился из Вестминстера в Хэмптонкорт, где созвал заседание Тайного совета для решения вопроса о престолонаследии в случае смерти Елизаветы. В эти критические дни, когда Елизавета находилась между жизнью и смертью, влиятельная группа придворных, в которую входили Сесил, Роберт Дадли и граф Пэмброк, приняли решение отстранить от борьбы за престол и Марию, королеву шотландцев, и Екатерину Грей, и Маргарет Дуглас. Их выбор остановился на Генрихе Гастингсе, который теперь стал Ханлингтоном. Испанский посол Куадро доносил Филиппу II, что протестанты решили объявить Гастингса королем в случае смерти Елизаветы, и что Роберт Дадли, на сестре которого женат Ханлингтон, собирает армию для его поддержки. В ночь на 16 октября врачи уже были уверены, что Елизавета доживает последние часы.

Члены Тайного совета сидели всю ночь в соседнем помещении и ждали смерти Елизаветы, королевы Англии.

Вновь послали за доктором Бархатом, но он, обиженный, отказался приехать. Его доставили почти что силой. Осмотрев больную, он сказал: «Пожалуй, слишком поздно, моя госпожа». Но тем не менее, он распорядился придвинуть ее постель к огню, завернуть ее в теплое одеяло, дал ей выпить какой-то настой.

Елизавета, уверенная, что умирает, выдавила из себя нечто вроде своей последней воли. Она думала о лорде Роберте Дадли. Королева просила Тайный совет сделать Дадли лордом-протектором Англии. Она заверяла Совет, что «очень сильно любит его, и любит его давно, но она призывает в свидетели Господа Бога, что ничего непристойного между ними не было». Утром ей стало лучше, через несколько дней она встала с постели. И единственное, что ее волновало, не испортят ли оспины кожу ее лица. Лицо королевы, к ее радости, осталось чистым, а вот леди Мери Сидней, которая ухаживала за Елизаветой в течение всей болезни, заразилась от нее, отчего ее лицо осталось обезображенным оспинами.

26 октября Руан пал, и де Гиз приказал повесить всех английских солдат, захваченных в плен. После падения Руана протестанты в Дьепе решили сдаться.

Сдача Дьепа стала тяжелым ударом для Елизаветы и Сесила. Они стали подозревать французских протестантов в неверности их делу. Эти подозрения еще более усилились, когда Токмортон, находившийся в лагере Конде, сообщил в Лондон, что Конде и Колиньи встретились с Екатериной Медичи на мельнице близ Фобурга и обсуждали с ней условия мирного соглашения.

10 декабря католические войска под командованием де Гиза вступили в сражение с протестантской армией под Дрио. Протестантской армией командовали Конде и Колиньи. В этой битве принимало участие не менее 15 тысяч солдат с обеих сторон, и от шести до десяти тысяч были убиты или ранены. Конде был захвачен в плен, но Колиньи сумел отвести свои войска к Орлеану. Де Гиз осадил Орлеан, но 18 февраля 1563 года, когда он объезжал позиции своих войск, сзади раздался выстрел, и пуля поразила де Гиза в спину. Стрелял укрывавшийся в кустах протестант Полтро де Моро. Через несколько дней де Гиз умер. Полтро пытали, и он признался, что адмирал Колиньи заплатил ему за убийство де Гиза. Полтро был приговорен к смерти и был разорван на части лошадьми.

Смерть де Гиза облегчила протестантам возможность принять мирные условия Екатерины Медичи. 10 марта 1563 года в Орлеане был подписан мирный договор, согласно которому протестантам разрешалось отправлять свою религиозную службу в ряде городов Франции. Париж не входил в число этих городов. Кардинал Лотарингский и остальные братья де Гизы покинули королевский двор и вернулись в Жуанвиль. Конде был назначен главнокомандующим королевской армией, а Колиньи остался адмиралом и командующим кавалерией.

Елизавета написала Конде и Колиньи, что ей представляется, что они использовали религиозные разногласия для завоевания власти и чтобы избавиться от соперников. Однако Конде заявил, что, как командующий королевской армией, он отправляется в Гавр и возглавит операцию против английских захватчиков.

Екатерина Медичи написала Елизавете от имени своего сына Карла IX, что, поскольку Елизавета утверждала, будто ее войска вторглись во Францию, чтобы защитить короля от тирании де Гизов, то теперь, когда де Гизы удалились из Парижа и война во Франции кончилась, она должна отозвать свои войска из Гавра. Елизавета ответила французскому послу, что вернет Гавр только в обмен на Кале.

Более четырех тысяч английских солдат были готовы оборонять Гавр до конца. Но в осажденном городе не хватало продовольствия и начала свирепствовать чума. Тогда Елизавета приказала Уорвику начать переговоры с французским командующим о сдаче Гавра. Она объяснила это свое решение тем, что для нее жизнь ее солдат дороже любого города.

Солдаты, вернувшиеся в Англию из Гавра, принесли с собой чуму. Эпидемия приняла страшные размеры. В одном только Лондоне от чумы погибло 17 тысяч человек, каждый шестой житель столицы.

Эпидемия чумы оказалась не единственным последствием провала английской интервенции во Франции. Эта неудача принесла серьезный ущерб протестантству во всей Европе. Елизавета считала, что французские протестанты предали ее, и утратила всякое доверие к протестантам других стран. Она решила, что никогда больше не придет им на помощь. И хотя ей в дальнейшем несколько раз приходилось посылать свои войска для помощи протестантам, она всегда делала это неохотно.

Выдавать королев замуж – дело высокой государственной политики. А в данном случае – это проблема особой сложности. Ведь речь идет о двух королевах, двух молодых женщинах, ярких и самобытных личностях, со своими непростыми характерами, своими привязанностями. Дело осложнялось еще и тем, что они правили двумя сопредельными государствами: Елизавета V – Англией, Мария V – Шотландией, находились в родственных отношениях, ненавидели друг друга, хотя в письмах каждая называла свою корреспондентку «дорогой сестрицей».

К соображениям государственным примешивались, как мы увидим, и личные чувства, приходившие порой в противоречие с требованиями высокой политики. Ведь королевы все-таки женщины, к тому же ревнивые.

О том, какое значение придавали в Лондоне замужеству Марии, говорит хотя бы такой факт: когда до Елизаветы дошел слух, что Мария намеревается отдать свою руку австрийскому эрц-герцогу Карлу, она официально заявила, что английское правительство будет рассматривать брак королевы шотландцев с каким-либо принцем из другой страны, как объявление войны Англии.

На самом же деле вокруг замужества Марии шла сложная закулисная игра. Мария вовсе не собиралась выходить замуж за австрийского эрц-герцога. У нее на уме были совсем другие планы. Король Испании предлагал ей в качестве мужа своего сына Дона Карлоса. А Екатерина Медичи намекала, что избранником Марии может стать второй сын Екатерины, Карл IX. Мария решила, что если король Испании Филипп готов сдержать свое обещание, она выйдет замуж за Дона Карлоса. Если же он изменит своему слову, Мария выйдет замуж за короля Франции.

Разговаривая со своим канцлером Гренвиллем в феврале 1564 года, Мария объясняла ему, что не может выйти замуж за австрийского эрц-герцога, и дала понять, что хотела бы знать наверняка, состоится ли ее брак с Доном Карлосом. А если этот план рухнет, продолжала Мария, то ее сторонники в Англии хотели бы, чтобы она вышла замуж за лорда Дарнлея. Так впервые в нашем повествовании появляется эта фигура, которой суждено сыграть немалую роль во всей этой истории.