— Святое дерьмо, — выругался Брей, напомнив мне, что мы не одни. Все мои братья сидели здесь и слышали каждое слово.

— Даже не могу поверить, что я родился. Ты должна была убить его, — пробормотал Даллас.

Мама обернулась и посмотрела на них.

— Я любила этого мужчину. Он любил и обожал вас всех. Он был хорошим мужчиной, у которого был сложный период. Он совершил ошибку, и я его простила. Это не изменит того, что вы были всем его миром. Он любил каждого из вас. — Её тон был решительным, и было видно, что она имеет в виду именно то, что говорит. Я не уверен, что смогу когда-нибудь простить этого мужчину, но его больше нет, и злиться на него бессмысленно. Так или иначе, он покинул нас.

Мама повернулась ко мне.

— Где были эти письма? — спросила она.

— Под половицей на чердаке, — ответил я ей.

Она кивнула.

— Я должна была проверить это место прежде, чем позволить тебе переехать туда. Я знала, что ты запал на эту девушку. Она выглядит так же, как её мама, но она не такая, как эта женщина. У неё сердце её отца, а Люк Монро лучший мужчина, какого только вы сможете найти. Он пытался построить жизнь с Милли, даже когда понял, что она тронулась умом. Милли сбежала, оставив его с этой маленькой девочкой, и это лучшее, что могло случиться с Дикси и Люком. В её жизни нет места этой женщине. Дикси стала прекрасной женщиной. Однажды я услышала, что Милли умерла в Калифорнии, мне даже не жаль. Я не чувствую ничего, кроме облегчения, что она никогда не попробует вернуться в жизнь Дикси. Дикси прекрасная женщина как внутри, так и снаружи. — Мама остановилась и протянула свою руку, чтобы сжать мою. — Женщина, которую твой брат достаточно любит, чтобы сделать предложение. Помни об этом, хорошо, Ашер?

«Помни об этом». Это сложно забыть.

Три года назад…

Я не могу спать. Лицо Дикси и звуки, которые она издавала, когда я впервые оказался внутри неё, снова и снова проигрывались в моей голове. Это воспоминание никогда не поблекнет. А ещё я хочу снова и снова заниматься с ней сексом, пока ни один из нас не сможет ходить. Я думал, что с Дикси не будет лучше. Я ошибался. Это был секс, переворачивающий всю жизнь. Ощущать её обнажённое тело, её раскрытые бёдра, прижимающиеся к моим, было раем на земле. Ничто, что я когда-либо чувствовал, не ощущалось так хорошо и правильно.

В прошлом у меня был секс с восемью девушками, все они были старше меня и с уловками, о которых я не знал, пока они не научили меня. Я ценил эти уроки. Я наслаждался каждым из них. Я — парень, поэтому не буду отрицать это. Секс был удивительным. Но ничто из этого не подготовило меня к тому, как будет ощущаться скольжение внутри Дикси, когда я знаю, что люблю её. Я не хотел причинить ей боль, я хотел, чтобы она всегда могла лелеять это воспоминание. Я чуть не взорвался внутри неё, когда её ногти впились в мою спину и она выкрикнула моё имя. Голова Дикси была откинута, её тело дрожало от освобождения, и я мог ощущать, как её удовольствие, словно смерч, проходит через неё. Из рассказов Брея я знал, что девственницы не испытывают удовольствие в первый раз, и, даже если я хотел, чтобы у Дикси был оргазм, я не ожидал, что это случится. Я просто хотел, чтобы ей было хорошо.

Пока я стоял посередине своей комнаты, я решил передвинуть мебель. Я хочу однажды вечером привести сюда Дикси, возможно, на следующей неделе, когда мама будет в церкви, а все мои братья уйдут. Я хочу быть с ней здесь, в моей комнате. Скрипучая половица под моей кроватью будет проблемой, если мы займёмся сексом поздно ночью, когда все будут спать. На этот раз я хочу быть с ней в кровати, а не на траве. Она, кажется, не возражает ни против одеяла на траве, ни против моего грузовика. Но она заслуживает большего.

С тех пор как мы занялись впервые любовью, прошло три недели, и мы повторяли всё так часто, как только могли. Дикси было больно несколько первых раз, и я был нежен с ней. Но чем больше мы занимались этим, тем более раскрепощённой она становилась. Воспоминание о ней, умоляющей меня прошлой ночью, вызвало у меня стояк. В последнее время это не редкость: достаточно просто подумать о Дикси.

Душ немного помогает, но это облегчение недолго длится. Я никак не могу перестать о ней думать даже после того, как заканчиваю мастурбировать в душе. Мне придётся потерпеть. Передвину мебель, а затем помоюсь. Моя комната нуждается в этом, особенно если я собираюсь привести сюда Дикси и заняться с ней любовью в своей кровати.

Я отодвинул кровать от стены. Потом переместился в освободившееся пространство, чтобы убедиться, что изголовье не сломано, поскольку я отдёрнул его от настенной панели. Пол под моей левой ногой прогнулся и издал скрипучий звук. Должно быть, это и есть причина шума при передвижении кровати. Я посмотрел вниз на половицу, которая перекосилась под моей ногой. Я не заметил её, когда впервые переехал сюда. Но тогда моя кровать уже долгое время стояла на этом месте.

Я присел на корточки и поднял половицу, чтобы посмотреть можно ли её прибить, но мои глаза наткнулись на что-то ещё. То, что было спрятано там на протяжении очень долгого времени. Я не знаю что там, и мне стало любопытно. Я вытащил старую обувную коробку, желая открыть её, мысль, что это семейная реликвия, очень сильно будоражила меня.

Я сел на кровать и медленно открыл коробку. Внутри было несколько писем, аккуратно сложенных одно поверх другого. Я взял одно из них и задался вопросом, должен ли я открыть его, имею ли я на это право. Если в них хранятся тайны, возможно, эти секреты не без причины должны оставаться секретами.

Моё любопытство взяло надо мной вверх. Я осторожно развернул страницу. Слова были написаны от руки, и, пока я медленно их читал, мой мир, каким я его знал, начал меняться. Тьма поглотила меня, а вся радость и счастье покидали меня с каждым новым словом. Я хотел прекратить читать, сжечь всю коробку и, посмотрев на огонь, притвориться, что я никогда не читал этого… но я знаю, что не могу. Каждое словно врезалось в мой мозг. Я прочитал каждую букву, каждую страницу. И я знаю, что должен буду разбить сердце единственной девушке, которую когда-либо любил, даже если это любовь испорчена и неправильна.

Глава Четырнадцатая

Наши дни…

ДИКСИ МОНРО

Белый «камаро» Скарлет свернул на нашу подъездную дорожку. Я сидела на веранде, наблюдая за тем, как она приближается к дому. Мы не разговаривали в последние дни. Она, кажется, хотела дать мне время, чтобы установить некоторую дистанцию между мной и вернувшимся Ашером.

Она не имеет ни малейшего понятия, какое безумие творилось в эти дни.

Когда она доехала, и дверь её автомобиля распахнулась, я поняла, что хоть она и моя лучшая подруга, я просто не готова рассказать ей обо всём. Я вообще не собираюсь говорить об этом кому-то, пока морально не буду готова рассказать Ашеру, что мы не являемся родственниками. Как только я узнала, что мой папа действительно мой папа и что он любит меня даже больше, чем я думала, я уединилась, осознавая, что ужасного секрета, оберегаемого Ашером, больше нет.

Первое, что мне захотелось сделать, это отправиться к нему, но затем я вспомнила о Стиле. Я должна выяснить отношения со Стилом. Я просто должна всё осмыслить, обдумать и принять решение, поэтому я сижу на крыльце, слушаю, как моя мама напевает, пока готовит обед, и привыкаю к окутывающему меня умиротворению. Моя жизнь осталась прежней. Так что я дала себе время, чтобы иметь возможность принять правильное решение.

Подходя, Скарлет заговорила:

— Поскольку моя лучшая подруга не смогла взять телефон и позвонить мне или, чёрт побери, хотя бы написать, я решила, что лучше мне съездить и проверить, как она. Саттоны всё же запутали тебя в своей паутине? — Она поднялась по ступенькам веранды, примыкающей к дому.

Я ответила:

— Прости. В последнее время я вся в своих мыслях. — И похлопала пустое место рядом с собой на подвесных качелях. — Садись. Поболтаем, если хочешь.