– Эй, не смей уходить, – настойчиво потребовала я. – Мы не закончили разговор.

– А я думаю, что закончили. Ты утомилась, я утомился, и сейчас ты просто делаешь из мухи слона, – рявкнул он, наконец-то сбросив свою обувь.

– Из мухи слона? Ты сейчас серьёзно? – закричала я. – Ты планируешь сделать детскую в нашем доме, и даже не думаешь поговорить со мной? Зато обсуждаешь это с Рут! У которой, как я погляжу, накопилось многое, что сказать на эту тему! По-твоему, всё это ерунда?

– Я не говорил, что хочу детскую. Проклятье, Кэролайн, всё было совсем не так.

– Но всё-таки: ты ведь хочешь детскую комнату?

– Да, конечно. Конечно, хочу.

Мир вдруг перевернулся с ног на голову.

– А ты разве нет? – спросил Саймон.

Мир ещё раз перевернулся.

– Не знаю! Понятия не имею! Почему, ради всего святого, я должна думать об этом сейчас? Именно сегодня вечером? – спросила я, чувствуя, что мой голос начинает срываться. Слишком многое на меня навалилось: дом, работа, машина, ремонт и… Клайв.

Я взяла себя в руки, сделала глубокий вдох и постаралась успокоиться. Сейчас мозг должен контролировать ситуацию, а у сердца пока не было права голоса.

– Почему, чёрт возьми, ты не починил это грёбаное окно, Саймон?

Ответом мне было молчание. Причём стояла такая тишина, когда можно услышать отзвук только что произнесённых вами слов.

Мы смотрели друг на друга, находясь в разных концах хозяйской спальни. Как, чёрт возьми, у меня вообще появилась хозяйская спальня? Она бывает у тех, кто стремится к взрослой жизни, кто уже дозрел до неё. Только у взрослых есть хозяйская спальня в доме, а я уже не понимала, хочется ли мне быть взрослой. Сейчас я просто хотела, чтобы мой кот вернулся.

– Господи, Кэролайн, мне так жаль, – всё-таки произнёс Саймон.

А я не могла даже смотреть на него. Не могла, потому что чётко осознавала, что тогда сломаюсь. Но сейчас я была слишком зла, чтобы дать слабину, и слишком смущена, чтобы поддаться эмоциям.

Я вышла из комнаты, спустилась вниз, взяла ключи от машины и покинула дом.

Дорога привела меня в ближайшую закусочную. Только она была открыта в этот час, а мне не хотелось колесить в машине всю ночь. И ещё я хотела съесть пирог.

Было ли справедливо с моей стороны обвинять Саймона в случившейся ситуации с Клайвом? У меня имелось две точки зрения по этому поводу.

Технически, да, я имела полное право винить его. Он не починил окно, проигнорировав все мои неоднократные просьбы сделать это. Если бы Саймон прислушался ко мне, Клайв бы не сбежал. И именно в данный момент мне было проще свалить всю вину на Саймона.

Но с другой точки зрения – более рациональной и взрослой – у меня не было ни единой причины обвинять Саймона в произошедшем. Он любил Клайва почти так же сильно, как и я, и чувствовал себя просто ужасно из-за сложившейся ситуации. Так что мне следовало бы позвонить ему и позвать сюда, чтобы за пирогом я могла извиниться за своё поведение, а затем мы вместе попытались бы отыскать нашего мальчика. Именно так правильно было поступить.

Но я была очень зла. И до смерти боялась, что больше никогда не увижу Клайва.

Уже почти рассвело, да и пирог давно был съеден, так что пришла пора отправляться домой. Когда я вышла на стоянку, увидела там Саймона, выходящего из своего Рендж Ровера и направляющегося прямиком ко мне. Оказывается, не я одна была крайне зла.

– Какого чёрта, Кэролайн? Я часами разъезжал по округе в поисках тебя!

– Иди обратно в машину, Саймон. Сейчас я не хочу с тобой говорить.

– Да что ты? А придётся! – предупреждающим тоном заявил он, встав прямо перед водительской дверью моей машины.

– Я действительно не хочу делать это прямо сейчас.

– А меня это действительно не волнует, – сказал он, блокируя мои попытки протиснуться мимо него.

– Пропусти меня, – из глаз вот-вот готовы были хлынуть слёзы, а если бы я начала плакать, то уже не смогла бы остановиться. – Скоро начнётся дождь, – проклятье, Клайв будет снаружи во время дождя!

– Тогда мы будем стоять под дождём, пока ты не скажешь мне, что, чёрт возьми, происходит, – отрезал Саймон, скрестив руки на груди. В этот самый момент небеса разверзлись, и потоки воды хлынули повсюду. Да, именно капли дождя сейчас стекали по моим щекам.

– Ну же, Саймон, пропусти меня, – запротестовала я, опять пытаясь проскользнуть мимо него.

– Забавно. Я собирался сказать тебе почти то же самое: впусти меня в свои мысли, Кэролайн, – ответил он, глядя на меня сверху вниз.

И вот оно. Плотина прорвалась.

– Просто для меня это слишком, понимаешь? Чересчур! Твою мать! Много! – вот и всё: копившееся во мне недовольство дало о себе знать.

– Ты о чём? – спросил Саймон, совершенно смущённый моим признанием. – Чего слишком много?

Кажется, я официально схожу с ума.

– Аааа! – закричала я, топая ногами и стуча кулаком одной руки по ладони другой. – Саймон, я так больше не могу. Мне буквально не выносимо всё это терпеть.

– Ты и не должна! А что именно ты подразумеваешь под «всё это»?

– Я ни хрена не готова стать взрослой в полном смысле этого слова! Ты задумываешься о детской? Господи, да я просто хочу трахаться на пляже в Бразилии! Ты хочешь перестать быть фотографом? А я только что получила предложение стать партнёром в фирме и не могу отказаться! Потому что это было бы нелепо, – я зашагала по кругу, наконец облекая в слова все мысли, которые тяготили меня в последнее время. – Ты сходил на встречу выпускников и отпраздновал её вместе со своими друзьями-апостолами, а потоми вдруг БАХ! Ты отказываешься от работы. И мы покупаем этот невероятный дом. Теперь ты с Рут строишь планы. А этот грёбаный Джеймс Браун назвал меня декоратором! Снова! Его красавицу-жену зовут Крисси, в её животике подрастает малыш, и я готова спорить на что угодно, что у них просто прелестная детская, чёрт побери! Поэтому я сказала ему, что ты трахаешь меня на кухонном столе и…

– Стоп. Просто остановись, – Саймон схватил меня за руки и удержал их в своих.

– Как, ну как я могу быть готовой ко всему этому? Разве я смогу когда-либо стать такой же матерью и женой, какой была твоя мама? Разве смогу когда-нибудь сделать наш дом настолько же прекрасным, как тот, в котором ты вырос? Как я могу стать дизайнером века, но при этом иметь время печь тебе пирожки? – причитала я, озвучивая все страхи, которые терзали меня вот уже много месяцев. – И ещё мой кот убежал, а я хочу вернуть его обратно, – я окончательно разрыдалась.

– Я знаю, милая, – сказал Саймон, прижав меня к своей груди, пока я плакала под дождём. – Знаю.

Через пять минут мы были в закусочной, сидели за столиком друг напротив друга. Перед каждым из нас стояла кружка горячего кофе, а передо мной возвышалась гора сопливых бумажных салфеток. Саймон казался задумчивым, у него явно накопилось множество вопросов, но он всё-таки был здесь. И это хорошо.

– Что же, итак… ничего себе! – он взлохматил руками волосы. – Тебе явно было над чем подумать в последнее время. Звучит так, будто эти мысли крутятся у тебя в голове давненько.

– Не спорю, – вздохнула я, помешивая свой кофе.

– Мне есть, что тебе ответить, если ты не возражаешь? – спросил он.

– Давай, – сказала я, внутренне готовя себя к худшему.

– Понимаю, что у меня не было отношений в традиционном понимании, но разве случившееся сейчас на улице в порядке вещей?

Я с удивлением оторвалась от изучения своих ногтей, и увидела на его лице нежную улыбку.

– Кэролайн, я люблю тебя до безумия. Поэтому просто успокойся и скажи мне, чего ты хочешь. Не нужно удерживать всё в себе. После чего я расскажу тебе о своих желаниях, и вместе мы подумаем, как быть дальше, – Саймон посмотрел вниз, теперь выражение неуверенности вытеснило улыбку с его лица. – Я, по крайней мере, надеюсь, что мы сможем всё решить. Если ты, конечно, этого хочешь.