Фонарик был уже не нужен. Помещение освещал дневной свет, проникавший из узкого длинного окошка под потолком. Всюду лежали какие-то ящики. При виде них Олег почему-то подумал о сокровищах, которые награбили, но не успели вывезти фашисты. Не хватало только скелета искусствоведа Генриха Риффа.

Или это были ценности купца Бессмертнова, реквизированные чекистами? Тогда где-то поблизости обязан лежать череп следопыта Яниса Грубиньша с пулевым отверстием в затылке.

Но пока Олег искал скелеты и черепа, в комнате появился вполне живой человек / по крайней мере, на первый взгляд/. Одет он был в красно-синий спортивный костюм , с плечами в два раза шире плеч Олега.

- А это еще что такое? - спросил вошедший, скрестив руки на груди.

- Ящики, - растерянно пролепетал Олег.

- Я про тебя спрашиваю...

- Я тут мимо проходил...

- Эй, мужики! - крикнул человек в спортивном костюме, и на зов явились еще двое - такие же огромные и спортивные. Они быстро объяснили Олегу, что он попал в тяжелоатлетический клуб "Лира". Они, конечно, умели объяснять быстро, но до них никак не доходило, что Олег не вор и его нисколько не интересуют дорогостоящие тренажеры, завезенные в клуб накануне и пока что не распакованные. Им по неведомой причине хотелось думать об Олеге плохо. И не только думать, но и применять при этом свою нерастраченную силу.

Когда стало окончательно понятно, что тяжелоатлеты не отступа ют от однажды принятого решения, Олег, воспользовавшись своей относительной миниатюрностью, шмыгнул в коридор и бегом достиг той двери, к которой он так неосмотрительно прислонился.

Обратный путь он проделал в два раза быстрее, то и дело ударяясь о выступы, обрызгивая себя грязью и совсем не замечая ни вони, ни прочих прелестей подземного мира. Олег сам на время стал его частью - такой же отталкивающей, но все-таки имеющей право быть.

Тепло, как в слове "смех".

из газеты(36)

Известие о том, что кавээновская команда Льва Мохова все-таки будет выступать в финале городского первенства - нисколько Льва не удивило. Он знал, что подана апелляция, а в таких случаях все зависит от правильно составленного текста. В прошлом году команда сельхозучилища, проиграв четыре игры подряд, на одних только апелляциях дошла до финала. Им всегда было за что зацепиться. Чаще всего цеплялись за плагиат, которого в каждой игре хватало с избытком. Раньше этого стеснялись, но те времена давно прошли. Как доблесть, правда, плагиат еще не воспринимался, но все шло к тому. Зрителям было все равно или нет... Кое-кому из зрителей было даже приятно слышать проверенные временем шутки, с которыми они чувствовали как-то увереннее, во всяком случае смеялись в привычных, хорошо изученных местах... За плагиат уже не наказывали, но пока что не поощряли, а обнаружив что-то до боли знакомое в выступлениях соперников - не возмущались, а аплодировали, чтобы потом без задержки подать апелляцию. После ожесточенных пятичасовых споров апелляция непременно удовлетворялась.

То есть, Лев понял, что черная полоса в жизни закончилась. В моде снова светлые тона. В честь этого, подзаняв денег, он пригласил свою невесту в ночной клуб "Дэнс Сяопин", тот самый, где они познакомились. Оле было странно принимать такое приглашение. Но она еще не успела разлюбить Льва / теперь было поздно/ и сердце подсказывало ей соглашаться, хотя бы на правах невесты. Опятьтаки, китайская кухня, слегка разбавленная русской водкой. Нет, предложение принимать надо было обязательно.

Они не пожалели, что пришли в "Дэнс Сяопин". То, что не было вкусно - было смешно. И наоборот. Правда, когда раскрасневшаяся Оля скинула длинный жакет и осталась в короткой юбке и синей маечке, он с удивлением обнаружил на плече у своей невесты специфическую наколку, которую ей успели сделать в КПЗ. Всего четыре слова: "На воле мне больно". Больно?.. Что ж, так оно и есть.

Два часа... Именно столько понадобилось Оскару Александровичу Бургу, чтобы отодрать подковки со своих ботинок и написать заявление об уходе из гимназии. В своем заявлении он коротко / всего на трех листах/ описал свою жизнь в прозе, начиная с того момента, когда был изгнан из ПТУ No22, закончил вечернюю школу и случайно забрел в приемную комиссию пединститута. Документ получился сильнее "Силезских ткачей" Гейне. Особенно впечатляла сквозная испанская тема. Оскар Александрович не стал скрывать, что всю жизнь мечтал представлять родную страну в Латинской Америке / но все время опасался румынских пограничников ?/ Дожил до сорока с лишним лет. И что?..

Известие о скором уходе Бурга мгновенно распространилось по гимназии. Особенно поражен был физик Леонид Игоревич. Ведь это же он устроился сюда временно, это же он ждет, пока освободится место в престижной фирме... А уходит почему-то химик. Недоразумение. Ошибка природы.

Зато Ирина Павловна /жена-героиня/ Оскара Александровича поняла и без задних мыслей пожелала ему удачи. Дело в том, что у нее намечался очередной брак, а идею соблазнить химика она давно оставила. В этом смысле Бург был совершенно безнадежен.

- Если вы серьезно решили уйти, то необходим прощальный банкет, - заметил преподаватель информатики Лугин. /Мстислав Валерьевич лишь недавно изобрел новый компьютерный вирус и пока не привык к своему новому прозвищу - Вирус/.

- Я готов, - с прискорбием вздохнул Оскар Александрович, подсчитывая в уме - во сколько ему обойдется прощание с любимой гимназией.

История - это лживая байка о

событиях, которых никогда не

существовало, рассказанная тем, кто

никогда при этом не присутствовал.

из книги(37)

Подземные похождения Олега Мохова имеют непосредственное отношение к сборнику молодых авторов "Двадцать одно", изданному при участии фонда "21 век" и редакции газеты "Первая молодость". Именно в этом сборнике /толщиной с мизинец трехлетнего ребенка/ впервые был опубликован рассказ Олега Мохова "Ландыш". Вот первый вариант этого рассказа.

ЛАНДЫШ

Все началось с таинственных историй Марии Сафроновны Г., ко торая, несмотря на свой неприличный возраст, была еще бодра, по крайней мере - ворочала языком. Этим ее умением я и собирался воспользоваться. Меня ужасно интересовало все, что связано с подвалом циркового училища. В училище я поступил два года назад, но ниже первого этажа еще ни разу не опускался. Были основания предполагать, что в подвале меня ждет много интересного.

Рассказы Марии Сафроновны подтвердили предположения. Я бы даже сказал - они натолкнули на одну занятную мысль.

Меня заинтересовала личность директора нашего циркового училища Святослава Афиногеновича Ходакова-Алмазова / в прошлом клоуна по прозвищу Ландыш/. Дело в том, что директором он стал при весьма странных обстоятельствах Мария Сафроновна рассказала, что в свое время из кабинета прежнего директора стали пропадать дипломы, вымпелы и призы, полученные выпускниками. Более того, вместо пропавших вещей появились другие, внешне напоминавшие старые, но черного цвета, со зловещими знаками, непонятно что означающими. Прежний директор / в прошлом укротилель тигров по прозвищу Заяц/, опасаясь огласки, никому про эти превращение не говорил, что, очевидно, не пошло на пользу его здоровью. Кошмары стали преследовать его каждую среду и субботу. Первый инфаркт случился с директором после подмены переходящего красного знамени вечным черным. На полотнище был изображен всем хорошо известный "Веселый Роджер", только вместо человеческого черепа вышит был коровий.

Все закончилось уходом еще не старого директора на заслуженный отдых по состоянию здоровья и назначением на престижный директорский пост Святослава Афиногеновича Ходакова-Алмазова, больше известного в определенных кругах как клоун Ландыш.

С тех пор ни дипломы, ни вымпелы, ни тем более переходящие знамена больше не пропадали. И это заставило меня думать, что Ландыш был не только хороший клоун, но и отличный фокусник. Как администратор он себя ничем не проявил, но в одном был тверд и решителен - в подвал циркового училища старался никого не допу скать, ссылаясь на царивший там беспорядок.