— А что случилось-то? — спросил я. И только тогда пациентка, расплакавшись, сообщила, что муж-инженер ее не уважает, не дает ей нормальной половой жизни и вообще она чувствует себя заброшенной. А у них двое детей.

…Все это заставляет меня, наконец, сообщить открыто то, что все и так, по меньшей мере интуитивно, знают: никакой такой психотерапии не существует.

Психиатрия — да, несомненно, есть. Выявить, каким душевным изъяном страдает тот или иной человек, можно. Совершенно очевидно, что битцевский маньяк — эмоционально тупой шизоид, а убийца монахов из

Оптиной пустыни — просто до предела запущенный парашизофреник. Психиатрия знает, что такое бытовые фобии, чем отличается бред преследования от бреда контроля и почему педофилов не следует пускать в детские сады.

Спотыкаться вся эта стройная система начинает, лишь когда речь заходит об излечении. Потому что в душу современная психотерапевтическая шобла толком не верит, в свои ряды принимает кого попало, да еще вручает им бубен с курительницей и говорит, что это метод излечения.

На самом деле никаких "действующих методик" нет. Мой покойный троюродный дядюшка, на которого я, по слухам, похож внешне, приводил в полный порядок 85 % пациентов. Однако его ученики, вооружившиеся, как им казалось, всеми его доспехами, показывали в сравнении с дядей совершенно жалкие результаты. Кое-кто из них мучил пациентов годами, и лишь Вторая Мировая война спасла бедняг от старательных адептов психоанализа.

В области душ есть только одно лекарство: сам лекарь. Он же воспитатель, потому что ничем, кроме возраста дитяти, психотерапия от воспитания не отличается. Лет пятьсот назад проблем с этим вообще почти не возникало. Потому что существовал несомненный Авторитет, он же Светило Медицины, к которому апеллировали все. И психотерапевтическая процедура в те годы была потрясающе краткой: "Вот чего наколбасил я… Простите меня, Христа ради" — "Бог простит". Всё.

Потом высшую врачебную Инстанцию почему-то отменили, взамен обрадовав пациентов: "Спокойно, ребята, Бога нет и прощать вас некому. Поэтому мы щас разберемся, не заставала ли вас мама за онанизмом. Вдруг поможет." Эффект, разумеется, вышел весьма плачевный: не помогает до сих пор. Потому что настоящих Авторитетов среди профессиональных психотерапевтов не больше, чем в других областях. А человек — существо, весьма хорошо чувствующее иерархию. И если его берется воспитывать тот, кто не стоит в иерархии ощутимо выше — человек всю его лечку будет удивительно успешно игнорировать.

Если кому-то кажется, что запросы пациентов за последние 500 лет изменились, то это не так. Подавляющее большинство людей, считающих, будто у них проблемы, прекрасно знают, что у них, отчего и почему. Их просьбы весьма просты: "Доктор, что-то мине нехорошо. Сделайте, чтоб стало хорошо" и "Доктор, он (она) такая сволочь, а я его (ее) не могу оставить. Помогите".

На первых я крайне рявкаю, выпрямившись и приняв впечатляющий вид:

— А вы перестаньте косяки пороть, голубчик! И будет вам хорошо.

— после чего делаю пальцами молнию с радугой, для убедительности.

Вторых я глажу по голове, кормлю белым шоколадом и рассказываю всякие истории из своего богатого Опыта. Сообразив, что на них свет клином не сошелся, они перестают пугаться и робко высказывают свое потаенное. После чего мы вместе соображаем, как нам нарисовать будущее.

Я никогда не копаюсь в прошлом пациента. Я лечу его настоящее будущим. Макаренко тоже никогда ни у кого не спрашивал, кто сколько наворовал и что его заставило. У него была другая задача: склепать из того, что есть, приличного человека.

Задача современного психотерапевта точно такая же. Склепать из того, что приходит, приличного человека.

Оговорю отдельно: разговоры на тему "что есть норма и что есть приличия" гроша выеденного не стоят. Список добродетелей у всех развитых цивилизаций почти одинаков. И его можно свести к простейшей формуле: "польза людям и удовлетворение сделанным." Кто говорит, будто можно быть счастливой сволочью, тот просто врет. Если некто хочет исцелиться от фрустраций, пусть просто найдет себе воспитателя — если ему не повезло быть религиозным человеком.

Я, если что, принимаю по записи.

Достаточно. Я начинаю сердиться и в запале слишком сильно бью по клавиатуре. Секретарь Кудрявцев и помощница Зайцева уже обеспокоенно заглядывают в двери кабинета.

К Истинному Учителю Истины (то есть мне) в последние дни всё чаще обращаются люди с печатью предвыборности на лицах.

Они делятся на несколько труднопереносимых категорий и одну непереносимую. К труднопереносимым относятся пиарщики (этим у меня просто не открывают), помощники кандидатов, которых поместили не на первые места в списке, интересующиеся на предмет порчи (этих выпроваживает помощница секретаря Зайцева) и сами кандидаты из региональных списков, желающие приобрести Ауру Избранного (с ними разбирается секретарь Кудрявцев).

Непереносимую категорию составляют Молодежные Лидеры. Эти ухитряются просачиваться и сквозь охрану, и сквозь Секретариат. Один из них даже проник ко мне под видом курьера с фабрики "Красный Октябрь". Объединяет Молодежных лидеров то, что они никак не представляют молодежь и не являются лидерами.

В моей далекой юности молодежными лидерами было принято считать не личинок будущих функционеров, а ребят, пользующихся авторитетом в молодежной среде. Они БЫЛИ теми, кого представляли. Они знали своих сторонников по именам. Они помогали тем, кто младше и неопытней, и на них пытались походить остальные. Те, кто говорил от лица молодых рабочих, был рабочим. Кто говорил от лица крестьян — был крестьянином. Кто выступал от солдат и матросов — был солдатом или матросом. В случае, если интересы народа брался защищать юноша из аристократической семьи, он обычно ставил крест на своем будущем и для начала пытался взять штурмом армейские казармы с целью захватить оружие для борьбы.

С тех пор, однако, в мире было построено "информационное общество". В переводе на человеческий язык это означает, что потомственная тусовка, имеющая доступ к СМИ, по всей планете окончательно отчалила от описываемой и руководимой ею реальности. Молодых ветеранов Чечни или Ирака стали играть дети маститых режиссеров. Перенос потогонок на юг был принят за наступление пост-индустриальной эпохи. А когда этому мировому заговору любителей хорошего коньяка кажется, что пришло время высказать нечто от лица молодого поколения, никто и не думает съездить за этим диковатым поколением в промзону. Отчалившая от реальности общность, привышкая к условности «народа», справляется своими силами.

Итог закономерен: сегодняшние Молодежные Лидеры толком даже не в курсе, над кем они, собственно, лидируют. На мою просьбу перечислить пятьдесят своих последователей "из народа" с описанием их семейного положения, образования и планов на будущее Молодежные Лидеры морщатся и произносят нечто вроде "Ну… ээээ… К нам сейчас много людей новых пришло" и призывают меня мыслить системно.

Когда я прошу их рассказать о том, что они сделали для молодежи, они радостно отчитываются: "Мы на прошлой неделе провели митинг в поддержку престижа средне-специального образования! Сколько можно — триста менеджеров на одного работающего Васю!" или "Мы готовим акцию в поддержку молодых аграриев! Сколько можно — триста менеджеров на одного реального молодого агронома Васю!"

— А сам ты кто по специальности, молодой человек? — спрашиваю я.

— Э-э… Я учусь на управлении и финансах в МГТБИ. - отвечают они и тут же, ошибочно решив, что дело в протекции, начинают сыпать какими-то Иваниванычами и Левсамойловичами.

Ни один из них не собирается лично вставать к станку и ехать подымать сельское хозяйство. Им кажется, что их дело прокукарекать и стать начальством — а рассвет на своих плечах выкатят какие-то мифические «люди». С живыми людьми они иногда в некотором испуге пересекаются на публичных акциях, и этим испугом, собственно, объясняется их чрезмерная истеричность на публике и желание отгородиться даже от десятка сторонников трибуной или мегафоном.