Они все почему-то хотят быть пастырями. Я пробовал найти в них пресловутую харизму, заставляющую предметы подскакивать на столе и электризующую воздух вокруг. У некоторых из них и правда горят глаза. Но это обычный голодный блеск зенок, перед которыми замаячила возможность встать на раздаче финансовых средств и должностей.

Добавлю, что никакие казармы эти, уже в двадцать пять толстоватые или лысеющие, ребята штурмовать не намерены даже в страшном сне. Они не согласны ставить на себе крест. Их радикальность и революционность измеряется исключительно грозностью постов в ЖЖ. К тому же они все, включая самых грозных, всегда готовы стать конструктивной, взвешенной силой. И когда кого-нибудь из них исключают из общефедеральных списков проходных партий, они обиженно бубнят: "ну вот, против меня организовали пиар-кампанию клеветы, припомнив мне старые радикальные высказывания."

Молодежные Лидеры трогательно пронырливы и рассчитаны на подчинение старшим: когда я обрываю их промо-телеги, они тут же замолкают, искательно заглядывают снизу в глаза и деловито спрашивают: "Так, а что надо сделать?"

Они не пытаются изменить реальность и вообще не верят в душе, что она изменяема. Их сознание напоминает сознание дохристианских эпох, заапдейченное лицемерием.

Поясню это последнее рассуждение. В древности никому в голову не могло прийти менять судьбы мира, в котором можно лишь занять лучшее положение. В головах этих молодых людей все устроено чуть хитрее: в них просто отсутствует винтик, сцепляющий их лозунги с их же личными планами.

Юные коммунисты с отделения маркетинга и завзятые почвенники из дипломатических династий меня уже не удивляют. Чуть экзотичнее смотрятся милитаристы из банковских колледжей и борцы с лживой телевизионной реальностью из крупных пиар-агентств. На днях меня посетила девушка ультралиберальной и мега-оппозиционной направленности, прибывшая с акции против повышения цен на питание на седьмой бэмке своего корпоративного мужа. Она честно призналась, что "хочет быть экспертом в каком-нибудь министерстве."

Проф. С.Инъязов считает, что идеальным средством для излечения Молодежного Лидерства является шестимесячная ссылка на картофельные плантации.

У Истинного Учителя Истины (то есть меня) в последние дни всё время спрашивают, во что я намерен переодеться на Хелоуин. У подножия крутой лестницы в холле задавших вопрос подымает и отряхивает с извинениями секретарь Н. Кудрявцев. В моем Возрасте уже можно позволить себе кое-какие вольности, маскируя их под чудачества.

Коротко говоря, я не вижу причин для переодевания в кого бы то ни было, потому что не испытываю скуки и отвращения к себе настоящему.

Более того: внешне напоминая классический средневековый карнавал, современная нам повадка переодевания представляет по своей сути антикарнавал. Будь то Хелоуин, т. н. "ролевые игры нового типа" или психотренинги, суть у них одна: бегство от свободы.

Эту мысль необходимо пояснить. Классический средневековый карнавал был вольницей и пересмешничеством. Скованные жесточайшей дисциплиной тесных городских стен (в 15-м веке крупнейшие города Европы насчитывали по 7-20 тысяч жителей, а казнили там примерно дважды в месяц), церковными обрядами, кандалами сословной, цеховой и клановой принадлежности — несколько раз в год люди отрывались на полную катушку. Вся официальная структура общества на несколько дней летела в тартарары: никто ни перед кем (кроме самого дураковатого из горожан, избранного Королем карнавала) не ломал шапок. Кузнецы переодевались медведями, писцы чертями, молодняк закатывал пародийные мессы, дворяне надевали маски зайцев и получали по морде от бочара за приставание к его, бочара, жене. В описании карнавалов тех времен присутствуют слова «вольница», "с ног на уши", «кувырком». Одним словом, то был праздник бегства в свободу.

Однако времена изменились. Современный офисный житель не сказать чтобы жестко закреплен в своем гнезде. Он закреплен в нем весьма слабо и шатается в пазах. Он избавлен от ломания шапки, права первой ночи, клана, сеньора, ответственности перед кучей детишек, от угрозы голода и эпидемии. Он грамотен, не обязан отстаивать мессы и, в сущности, свободен — пусть делает что хочет, отработав свои 8 часов на редуцированного до работодателя пост-сеньора.

И что он выбирает? Вы не поверите, "ролевую игру". То есть тот большой и бескрайний океан свободной жизни, который ему в общем выдан на халяву, он жизнью не считает. Он требует, слезно требует хоть временно — Несвободы, Приказа и Проблемы. Дети играют в мушкетеров и принцесс, а эти, взрослые и хорошо кушающие люди, притворяются на пару-тройку дней "людишками подневольными". Одному подавай личину старого мельника Клауса, другой — монастырской послушницы Бригитты, третьему — городского алебардщика Йохана. Бог с ним, с псевдо-средневековьем: «современные» ролевые игры с разъездами на авто в поисках Человека С Гиперссылкой на следующий этап — по сути та же попытка стать исполнителем Приказа и испытывателем Трудности. Пресловутый туризм на трех тысячах метров выше уровня моря (сбили ноги, кончилась вода, полдня искали стоянку) и посещение таинственных радений под названием "Тренинги с моделированием ситуаций" приближаются к антикарнавальной культуре вплотную.

Ибо в основе их всех лежит желание забыть о своей свободе, в пространстве которой они бледны и никчемны, и примерить на себя концлагерь, где можно "аутентично отыграть свою роль". Антикарнавалы — это уже не прививки воли подневольным, а наоборот — покупка временной беды. Неслучайно антикарнавальная зараза не берет тех, кто увлечен своей реальной жизнью и не пытается совершить над ней бархатный суицид. Неслучайно также в антикарнавалах не участвуют официальные институты власти: что им до желания офисных вольноотпущенников побыть рабами лампы.

Итак, желание офисных жителей "сыграть роль" — лишь попытка сделать вид, что у них в жизни есть задачи, цели и ответственность, в то время как в реальности они от всего перечисленого изо всех сил отбрыкиваются.

Космос призывает в ночь 31 октября сделать что-нибудь полезное.

Вчера вечером, когда у Истинного Учителя Истины (то есть меня) разом кончился кофе и белый шоколад, я послал помощницу секретаря Алину Зайцеву на джипе в город за тем и другим. А сам сел разбирать почту. Подавляющее большинство писем оказалось прокламациями и сводками с фронтов общественных движений — лоялистских и оппозиционных. Незаметно для себя я увлекся, достал ящик голландских сигарилл и скурил несколько штук, так что вернувшаяся с плиткой и пачкой Алина из-за слоистого дыма в кабинете не сразу разглядела меня.

Список ужасов политической борьбы последних месяцев произвел на меня сильнейшее впечатление:

* произведен выстрел по табличке возле двери госучреждения.

* разломана символическая конструкция на украинской горе.

* на булыжнике написано нечто в память фашистских солдат.

* булыжник разбит.

* задержан левый радикал с обрезом без патронов.

* побиты люди в клубе, громко хлопнуло, и некто отважно признается: "Да, это я стрелял! Я произвел выстрел из травматического пистолета, слышите?!"

* лоялисты рисуют карикатуры на радикалов.

* радикалы рисуют карикатуры на лоялистов.

По степени накала страстей этой политической борьбе даст сто очков вперед любая дискотека в Брянской области. Перед нами какой-то пейнтбол. Причем с такими его карикатурными атрибутами, как писание на стенах и периодическое явление дворника с бляхой. Потрясатели основ проводят от пары часов в дворницкой до пары лет в арестантской, после чего выходят и снова начинают писать на стенах.

У Космоса есть только одно разумное объяснение происходящему: власть в РФ захватил топ-30 Яндекса. Всякий революционер, намазывающий сажей лицо и объявляющий о своем выходе на тропу войны, явно надеется вернуться с тропы к ужину и написать в своем журнале, как прошло. Охранители, в свою очередь, тоже недавно завели себе журналы и потому занимаются не террором революционеров (в общем-то, и не за что), а написанием филиппиков.