Как только кончилась весна и солончаки покрылись тонкой, но прочной корочкой засохшей глины, а на месте маленьких озерков появился слой, сверкающий кристалликами соли, из зарослей барбариса, лоха и туранги выбрались муравьи-бегунки, спустились в низинки и принялись строить летние жилища. Здесь, в солончаках, и норы рыть легко, и бегать проще, чем среди зарослей деревьев и кустарников. Выезд на летние дачи — давний обычай у муравьев. И он неукоснительно соблюдается.

В этом году переселение в летние жилища было особенно оживленным и дружным: после дождливой весны неожиданно наступили сухие знойные дни, но когда поникли тюльпаны, отцвели маки и пустыня начала блекнуть от жаркого солнца, полили дожди и весна возвратилась. Земля вновь зазеленела, на смену одним цветам приходили другие. Буйство трав, неумолчное пение жаворонков, веселые поскоки насекомых — все говорило о расцвете жизни.

Но что стало с солончаками! Они раскисли, покрылись жидкой грязью, а в ложбинках со сверкающей солью вновь заголубели озерки. Плохо стало муравьям-дачникам. В грязи вязли ноги, вода проникала в только что выстроенные камеры. Муравьи просчитались. Пришлось им возвращаться в тугаи. Опустели временные жилища, заполнились глиной, и остались от них одни приглаженные холмики из вынесенной строителями земли.

В самое жаркое время года в конце июля — начале августа, на солончаках близ рек или озер, на пышных и очень густых кустах селитрянки появляются черные ягоды. Как у большинства растений, приносящих плоды, у селитрянки куст кусту рознь, и если на некоторых ягоды маленькие, черные, то на других они большие, с крупную смородину, коричневатые, сочные.

Ягоды селитрянки не в большом почете у жителей пустыни. Только птицы да мыши лакомятся ими. А ведь они сладкие, приятны на вкус, в них много влаги, ими и человек может утолить жажду в самую жару, когда без конца хочется пить. Кусты селитрянки такие рясные, просто черны от ягод и далеко видны на ярком солнце, чуть не за полкилометра. Мне думается, что когда-нибудь селекционеры выведут отличные сорта этой пустынной ягоды и она будет пользоваться такой же популярностью как, скажем, ежевика, малина, земляника.

Почему же ягоды селитрянки не заготавливают муравьи-жнецы, не лакомятся ими другие муравьи? Я срываю несколько ягод и кладу их возле входа в муравейник бегунка. К моему подношению сбегается несколько любопытных, обследуя незнакомый предмет усиками. Один натолкнулся на блестящее от влаги место, где был черешок, и жадно прильнул к нему челюстями. Его примеру последовали остальные. Тогда я срываю еще несколько ягод, подрезаю их ножницами, чтобы они обильно сочились, даю муравьям.

Что тут происходит! Из муравейника повалили толпы. Ягоды покрываются толстым слоем сладкоежек, каждая мгновенно превращается в мохнатый клубок. Кое-кто принялся затаскивать добро в подземные камеры, показал пример. Вскоре все угощение исчезло. У другого муравейника неудача. Большая ягода застряла во входе — ни вперед, ни назад.

Очень понравились ягоды селитрянки муравьям. Так почему же они сами не лакомятся ими? Кусты с обильным урожаем селитрянки рядом. Стоит подняться по ним кверху.

Проходит несколько недель. Прохладнее становятся ночи и не так жарко накаляется солнцем пустыня днем. Сочные ягоды селитрянки постепенно сохнут, сморщиваются, еще больше чернеют, опадают на землю. Здесь их растаскивают мыши да клюют голодные перелетные птицы.

На берегу Соленого озера мы выбрали уютное местечко, поставили палатку. Что нового на озере? У основания обрывчика я вижу любопытную картину. Рядом со входом в небольшое гнездо крошечных муравьев-тетрамориусов разыгралась трагедия. Десяток бегунков попали в плен. Многочисленные и свирепые защитники своей территории облепили неудачников со всех сторон, схватили каждого за ноги, грызут челюстями, колют иголочками-жалами.

Как же бегунки, такие ловкие, большие, быстрые могли поддаться мелюзге? Да и зачем им понадобилось забредать в логово этого свирепого народца? Обычно, когда бегунок попадает в стан недругов, он легко спасается бегством, даже если на него и успеет напасть несколько бдительных сторожей. К тому же ему не привыкать наведываться к чужим гнездам. Что же тут произошло?

Возле гнезда тетрамориусов крутится новая группа бегунков. В них уже вцепились хозяева. Бегункам поскорее бы освободиться от врагов да бежать. Но они, как заколдованные, мечутся на одном месте, пытаются защищаться. Одному особенно не повезло. На нем с каждой минутой все больше и больше неприятелей. Скоро он облеплен ими со всех сторон, как сворой собак, и… пропал. Растянули, бедняжку, во все стороны, казнили несчастного.

Отсюда в метрах шести от обрывчика — гнездо бегунков. Возле входа в него обычная суета, будничные хлопоты: кто выносит наружу землю, занят расширением квартир, кто несет добычу. Только безрассудные одиночки воюют с соседями…

Вечереет. Озеро успокоилось, посинело, затихло. В гладкую воду глядятся сиреневые горы пустыни. Пробудились птицы. Послышались крики журавлей, чаек, посвисты уток. Из тростников донеслось кукование первой кукушки. На чистую воду из укрытий выплыли чомги. Наступила ночь. Бегунки — дневные охотники. Теперь больше уже никто не забежит к тетрамориусам, и при свете фонарика я вижу только поверженных днем неудачливых вояк.

На рассвете спешу к месту происшествия и вижу конец трагедии. Все ранее пойманные бегунки мертвы и подтащены к входу. Некоторые из них уже разорваны на части крошечными тетрамориусами. Быстро светлеет. Всходит солнце. Легкий ветерок пробегает над водой и покрывает ее рябью. Пробудились бегунки, и у гнезда тетрамориусов опять появились три их разведчика. Вот к одному уже прицепились за ногу, к другому. Сейчас начнется повторение прежнего… Но я ошибся. Подбегает еще бегунок, хватает за челюсти своего неразумного собрата, заставляет его сложиться комочком и уносит в гнездо. Вскоре уносит второго и третьего. Носильщика можно узнать. Он, разыскивая попавших в беду, ловко избегает столкновения с неприятелями, ускользает от них. Вскоре возле гнезда тетрамориусов нет ни одного бегунка. Трагедия больше не повторяется.

Солнце уже высоко и греет нещадно. Озеро сияет и слепит глаза. На обоих муравейниках царит покой. Муравьи «мудрецы» запретили своим «неразумникам» невыгодную распрю с соседями. Пусть живут рядом. Ведь не мешают!

Покидая Соленое озеро, я все время думаю о встрече с муравьями. Почему несколько отважных муравьев решили вступить в столкновение с многочисленными соседями? Как там, в гнезде, узнали об этой безрассудности? Кто взял на себя обязанность умиротворителей?

Как сложна муравьиная жизнь и можно ли все объяснить инстинктом! К разгадке сложной психической деятельности насекомых давно пора искать пути.

У входа в муравейник бегунков переполох. Муравьи мечутся в беспокойстве, что-то здесь произошло. В нескольких шагах настоящая свалка. Кучка муравьев со страшной суетой волокут зеленую кобылку домой. Но отчего такая спешка и волнение — не понять!

Вблизи от места происшествия окруженный низенькими солянками небольшой, гладкий как стол, такыр. Над ним гудит и беснуется рой насекомых. Кого только тут нет: и пчелы-мегахилы, и заклятые их враги пчелы-кукушки, и осы-бембексы, и множество ос-аммофил. Все очень заняты, каждый, разогретый жарким солнцем пустыни, делает свое дело.

Осы-аммофилы замечательные охотники. Сейчас они заняты заготовкой кобылок. Одна за другой они летят с парализованной ударом жала добычей, бросают ее возле норки, поспешно скрываются в приготовленном для своей детки жилье, как бы убеждаясь, что туда никто не забрался и, выскочив наружу, тотчас же прячут добычу в подземелье.