— Скажи мне ради всего святого, ты не используешь меня? Прошу тебя, скажи мне правду!

— Нет, конечно, нет! Вера, милая, ведь моя жизнь — в твоих руках. Я люблю тебя.

Флетчер почувствовал, что ее кулачок разжался. Она опустилась на колени, протянула к нему руки, а он стирал слезы с ее щек. Верины глаза блестели в темноте. Она прижалась к Флетчеру и крепко поцеловала его в губы.

— Мне не нужна твоя жизнь, Флетчер, — сказала Вера. — Мне нужна только твоя любовь. Она одна, и ничего больше. И в этом нет никакого предательства. Каждый из нас знает, чем занят другой вне стен этой комнаты. Но когда мы здесь, — все остальное отступает, и остается только наша любовь.

— Но мир за дверями продолжает существовать, — мягко возразил Флетчер.

— Его не будет.

Вера прижала к себе своего возлюбленного с таким глубоким вздохом, что, казалось, он шел из самого сердца. Флетчер, смущенный и измученный объяснением, почувствовал неистовое желание сжать Веру в своих объятиях, осушить своим дыханием ее слезы, согреть ее и укрыть от всего мира. Не разжимая объятий, он опустил Веру на покрывало и впился губами в ее губы. Они сплелись в страстном объятии, и все тревоги отступили. На время.

Позже, когда обессилившие и счастливые они лежали рядом, Флетчер с нежностью смотрел на засыпающую Веру. Он убирал влажные волосы с ее лба, укрывал одеялом замерзшие плечи и думал о том, что скоро рассвет. Ему нужно было уйти незамеченным. Ради безопасности Веры и, наконец, ради его собственной. Но у Флетчера еще оставалось немного времени, и он наслаждался последними мгновениями близости с любимой.

Он играл ее локонами нежно, стараясь не разбудить, целовал глаза, шею, плечи. Вера крепко прижималась к нему во сне.

— Вера, — тихо позвал ее Флетчер. Она повернулась, но не проснулась.

— Вера, — снова повторил лейтенант. — Ты — моя единственная любовь. Будь моей женой, моя маленькая.

Зная, что она не ответит, он прижался к ней, согревая в своих объятиях.

На город спустился теплый апрельский вечер. Серо-голубые крылья облаков скользили по небу. Воздух был свеж и прозрачен. Прямо за домом Бриггса росла яблоня. Сейчас она была усыпана цветами, и малейший порыв ветра поднимал в воздух тысячи лепестков и снегопадом обрушивал их на мощеную мостовую.

Этот вечер Вера посвятила Эзре Бриггсу. Она сидела за обеденным столом, с удовольствием разглядывая тонкую фарфоровую чашечку, которую держала в руках. Почти прозрачный фарфор был украшен снаружи орнаментом из фиалок и палево-зеленых листьев. Такой же, только уменьшенный, рисунок был изображен на дне чашки.

Вера не изменила своим привычкам. В чашке по-прежнему был сидр. Поставив чашку на стол, миссис Эшли с улыбкой посмотрела на Эзру. Отсветы пламени поблескивали в толстых линзах его очков и делали неуловимым его взгляд.

— Для меня большая радость снова видеть Вас, моя милая, — сказал Эзра и слабо улыбнулся.

— Эзра, милый, Вы уже третий раз за вечер говорите об этом.

— В самом деле? Вы должны извинить меня, Вера. Я стал так забывчив.

— Эзра, я всегда рада посидеть с Вами вечерком, что бы Вы ни говорили.

Вера перегнулась через стол и погладила его по руке. Эзра поразил ее своим усталым и больным видом. Признаки быстрого старения явственно выступали на его лице. Те годы, которые незаметно пролетели для Веры, оказались для Эзры слишком тяжкой ношей. Жизнь Бриггса подходила к закату. Вера смотрела на Эзру с грустью и нежностью, к которым примешивалось сильное чувство вины. Она пренебрегала им в последнее время. А ведь еще недавно именно в нем Вера видела залог своего будущего счастья.

Вера решила больше не думать о причинах, побудивших Бриггса соединить ее с лейтенантом. Теперь это уже не имело значения. Но иногда ей казалось, что он даже хотел получить ее отказ, после того как обдумал хорошенько свое предложение. Скорее всего это было совсем не так. Дальнейшее поведение Эзры никак не подтверждало Вериного предположения. Но на что же он тогда надеялся?

Вера сжала холодную и мягкую руку Эзры. Когда-то она хотела получить спасение из этих теперь таких слабых рук. Она пыталась использовать Эзру, чтобы убежать от роковой страсти, а он был готов защитить ее, чтобы избавиться от собственного одиночества.

А разве сейчас она не пользуется его добротой? Прошло уже две недели с тех пор, как уехал Флетчер, но от него не было никаких известий. Миссис Эшли охватила страшная тоска, и она бежала от одиночества сюда, к Эзре. Да она просто эгоистка! Когда-то Вера гордилась своей независимостью, от которой, увы, не осталось и следа.

Последние дни перед отъездом Флетчер был молчалив и задумчив. Он постоянно задавал ей один и тот же вопрос: «доверяет ли она ему?» Он повторял Вере, что рассчитывает на ее благоразумие, на ее ум и выдержку, которые ей очень пригодятся в ближайшие времена. Вера была уверена, что Флетчер заранее знал о своем предстоящем отъезде.

Он выполнял свой долг. И сейчас находился в провинции, среди ее друзей-патриотов. Но она не могла и не хотела предупреждать их. Ведь жизнь Флетчера была в ее руках — он сам так сказал. И то, что сейчас он служил королю, никак не умаляло ее любви к Флетчеру.

Закрыв глаза, Вера шепотом молила Бога даровать ей силы и не оставлять ее в трудную минуту. Да, она согрешила. Ее связь с мужчиной не получила благословения Церкви, но в душе молодой женщины росло убеждение, что Господь простит ей эту любовь к мужчине, именно к этому мужчине!

Эзра смотрел на спокойное и задумчивое лицо Веры с изумлением. Он редко видел ее такой. Бриггс, конечно, мог бы утешить ее, но не представлял себе, как это сделать, — ведь их отношения так изменились.

Как всегда в затруднительных случаях Эзра прибег к своему испытанному средству: достал флакончик с ромом и сделал большой глоток. Он задремал, свесив голову на грудь. Его парик съехал набок. Адвокат сладко похрапывал, и Вера тихонько вышла из-за стола, встала у окна и погрузилась в воспоминания.

Недавно они с Флетчером гуляли вдоль реки. Был такой же прелестный вечер, как сегодня. Конечно, это было довольно рискованное мероприятие, но Вере так не хватало простых и обычных радостей, что она уговорила Флетчера. Всю дорогу он развлекал ее рассказами о своем детстве и целовал в тени каждого дерева.

Но на другой день Вере уже пришлось лгать своему возлюбленному. Она собиралась покинуть Бостон под предлогом невинной поездки вместе с приятельницами из кружка рукоделия. На самом деле они должны были в своих двойных нижних юбках вывезти пули, отлитые из оловянной посуды.

Флетчер спрашивал Веру, все ли в порядке в Роксберри, и она отвечала утвердительно.

— Поезжай и проверь сам, — крикнула она ему в гневе.

— Я доверяю тебе, — ответил тогда Флетчер. Он потом говорил ей об этом много раз и просил ее так же доверять ему.

— О, Флетчер, Флетчер, что мы делаем? Один Бог знает, что с нами будет, и он один может нам помочь.

Вера со стыдом вспоминала о том, что лгала Флетчеру. Это было ужасно, но неизбежно.

Миссис Эшли подошла к посапывающему за столом Эзре и слегка погладила его по щеке. — Уже поздно, Эзра. Мне пора идти.

— Вы придете завтра? — спросил он с детской искренностью и непосредственностью.

Вера поправила парик Бриггса и слегка коснулась его губами.

— Конечно, я приду завтра. Почему же нет?

Косые солнечные лучи отражались от поверхности воды, проникали сквозь густую листву деревьев и согревали плодородную землю. В этом году рано зацвели колокольчики и белая звездчатка, и сейчас они весело сверкали в зеленой траве. Ветви деревьев низко нависали над дорогой, и полчища мошкары набрасывались на каждого, кто рискнул появиться здесь.

Флетчер ехал шагом по лесной дороге, отбиваясь от мошкары, которая так и норовила забиться в нос и в уши. Шляпу он надвинул низко на лоб, чтобы солнце не било прямо в глаза. Костюм его запылился и запачкался. Это была обычная штатская одежда.