– Новостей особых нет, доктор, – сказал Карелла. – Мы просто хотим задать вам несколько вопросов.
– Рад помочь вам всем, чем могу, – сказал Нелсон. Он повернулся к сестре и спросил: – Когда у меня следующий пациент, Рода?
– В два часа, доктор.
– До тех пор никаких вызовов к телефону, кроме несчастных случаев, пожалуйста, – сказал Нелсон и пригласил детективов в свой кабинет. Он сел за свой стол и пригласил сесть Кареллу и Мейера, а затем сложил руки на груди и в профессиональной расслабленной манере стал ждать их вопросов.
– Вы практикующий терапевт, доктор Нелсон? – спросил Мейер.
– Да. – Нелсон улыбнулся. – У вас ужасная простуда, детектив Мейер. Надеюсь, вы хоть что-то принимаете?
– Я принимаю все, – сказал Мейер.
– Вокруг столько вирусов, – сказал Нелсон.
– Да, – согласился Мейер.
– Доктор Нелсон, – сказал Карелла, – вы не хотели бы рассказать нам немного о себе?
– Отчего же, – сказал Нелсон. – Что вас интересует?
– Все, что вы считаете относящимся к делу.
– О чем? О моей жизни? О работе? О моих планах?
– Обо всем понемногу, – сказал с улыбкой Карелла.
Нелсон тоже улыбнулся.
– Ну... – Он задумался. – Мне сорок три года, родился в этом городе, учился в Хауортском университете. Окончил со степенью бакалавра в 1944 году и был призван в армию, как раз чтобы успеть к наступлению в Кассино.
– Сколько лет вам было в то время, доктор Нелсон?
– Двадцать два.
– Вы служили в сухопутных войсках?
– Да. В Медицинском корпусе.
– Вы имели офицерское звание или же были вольнонаемным?
– Я был капралом. Служил в полевом госпитале в Каслфорте. Вы знакомы с этой страной?
– Слабо, – сказал Карелла.
– Там были жестокие бои, – сказал скупо Нелсон. Потом вздохнул, как бы закрывая тему. – Я уволился в мае 1946 года. И в ту же осень я поступил в университет на медицинский факультет.
– Что это был за университет, доктор Нелсон?
– Джорджтаунский университет. В Вашингтоне.
– А затем вы снова приехали сюда и открыли свою практику, верно?
– Да. Я открыл свое дело в 1952 году.
– Именно в этом кабинете?
– Нет, мой первый кабинет был в Риверхеде.
– Сколько времени вы практикуете в этом месте, доктор?
– С 1961 года.
– Вы женаты?
– Нет.
– А когда-нибудь были женаты?
– Да. Я разведен уже семь лет.
– Ваша бывшая жена жива?
– Да.
– Живет в этом городе?
– Нет. Она живет в Сан-Диего со своим новым мужем. Он архитектор.
– У вас дети есть?
– Нет.
– Вы говорили что-то о своих планах, доктор. Интересно...
– О, – Нелсон улыбнулся. – Я надеюсь когда-нибудь открыть свой собственный маленький дом отдыха. Для престарелых людей.
– Где?
– Скорее всего, в Риверхеде, где я начинал свою врачебную практику.
– Доктор Нелсон, – сказал Карелла, – насколько мы знаем, в прошлую среду вечером вы были дома, когда вам позвонил мистер Крэнтц и сообщил о том, что произошло. Это верно?
– Да, верно.
– Вы весь вечер были дома, доктор Нелсон?
– Да, я пошел домой прямо отсюда.
– И в какое время вы ушли отсюда?
– Обычно вечерний прием у меня длится с пяти до восьми. В прошлую среду я ушел отсюда в десять минут девятого.
– Это может кто-нибудь подтвердить?
– Да, Рода ушла вместе со мной. Мисс Барнаби, моя сестра; вы ее только что видели.
– Куда вы пошли, покинув свой кабинет?
– Домой. Я уже говорил вам, что пошел прямо домой.
– Где вы живете, доктор Нелсон?
– На Южной Четырнадцатой.
– Южная Четырнадцатая, м-м-м, значит, вам потребовалось не больше четверти часа, чтобы добраться отсюда до дома, верно?
– Верно. Я приехал домой около половины девятого.
– Дома кто-нибудь был?
– Только моя экономка. Миссис Айрин Янлевски. Она готовила мне ужин, когда позвонили со студии. Хоть звонка мне и не требовалось.
– Почему?
– Я видел, как Стэну стало плохо.
– Что вы имеете в виду, доктор Нелсон?
– Я смотрел передачу по телевизору. Я включил его, как только пришел домой.
– Около половины девятого, верно?
– Да, именно в это время я и пришел домой.
– Что происходило на экране, когда вы включили телевизор? – спросил Мейер.
– Происходило?
– Да, на экране, – сказал Мейер.
Он вынул свой черный блокнот и карандаш и делал вид, что записывает за Нелсоном. А на самом деле он смотрел на соседнюю страницу, где его собственной рукой были зафиксированы сведения, которые он получил в среду вечером на студии от Джорджа Купера. Исполнители народных песен закончили петь в восемь тридцать семь, и сразу за ними на две минуты и двенадцать секунд появился Джиффорд вместе со своим голливудским гостем. Когда гость ушел переодеваться...
– Стэн играл рекламный ролик, когда я включил телевизор, – сказал Нелсон. – Рекламировал кофе.
– Это было около восьми сорока, – сказал Мейер.
– Да, видимо.
– На самом деле это было, если быть точным, в восемь часов тридцать девять минут и двенадцать секунд, – сказал Мейер.
– Что? – спросил Нелсон.
– А это означает, что вы включили телевизор не сразу. Если вы действительно пришли домой в восемь тридцать.
– Ну, я, видимо, поговорил несколько минут с миссис Янлевски, спросил, не было ли звонков, и отдал необходимые распоряжения по дому.
– Да, – сказал Мейер. – Во всяком случае, важно то, что вы смотрели телевизор, когда Джиффорду стало плохо.
– Да, смотрел.
– Что произошло в точности в восемь часов сорок четыре минуты и семнадцать секунд, – сказал Мейер с чувством превосходства.
– Да, – согласился Нелсон. – Видимо.
– Что вы подумали, когда увидели, что ему плохо?
– Я не знал, что и думать. Я бросился к вешалке за шляпой и плащом и уже уходил, когда мне позвонили по телефону.
– Кто вам звонил?
– Дейвид Крэнтц.
– И он сказал вам, что Джиффорд заболел, так?
– Так.
– Что вы уже знали.
– Да, что я уже знал.
– Но увидев, что Джиффорд заболел, вы не знали, что именно с ним случилось.
– Нет, не знал.
– Позднее, доктор Нелсон, когда я говорил с вами в студии, вы уже вполне определенно утверждали, что его отравили.
– Это верно. Но...
– Ведь это вы предложили нам произвести вскрытие.
– Совершенно верно. Когда я приехал на студию, в симптомах уже нельзя было ошибиться. Даже студент-первокурсник диагностировал бы острое отравление.
– Вы, конечно, не знали, каким именно ядом его отравили?
– Откуда?
– Доктор Нелсон, – спросил Карелла, – вы когда-нибудь спорили со Стэном Джиффордом?
– Да. Все друзья время от времени спорят. Разницы во мнениях не бывает только у знакомых.
– О чем вы спорили?
– Я сейчас едва ли вспомню. Обо всем. Стэн был очень развитым и информированным человеком и имел собственную точку зрения на большинство проблем, которые волнуют думающего человека.
– Понятно. И вы обо всем этом спорили.
– Мы обсуждали... – проблемы, так, пожалуй, будет точнее.
– Вы обсуждали самые разные темы, так?
– Да.
– Но вы при этом не спорили?
– Нет, иногда мы спорили.
– О самых общих вещах?
– Да.
– И никогда о конкретных, которые могли бы носить личный характер?
– О личных проблемах мы тоже спорили.
– О каких?
– Ну, так вот сразу я и не вспомню. Но я знаю, что время от времени мы спорили и о личных проблемах.
– Постарайтесь вспомнить, доктор Нелсон.
– Вам Милейни рассказала? – неожиданно спросил Нелсон. – Вы на это намекаете?
– Что нам рассказала Милейни, доктор Нелсон?
– Вы ищете подтверждения, верно? Смею вас заверить, что вся эта сцена была совершенно идиотской. Стэн был пьян, иначе бы он из себя никогда не вышел.
– Расскажите нам об этом, – тихо произнес Мейер.
– У него дома была вечеринка, и я танцевал с Милейни. Стэн много пил, и он повел себя... ну, немного странно.