На столе стояли не то пять, не то семь бутылок пива – из дешевых, названия сортов для меня значения не имеют, потому что названия меняются, а вкус всегда один и тот же.

Сразу за сумкой на трехногом табурете сидела девочка – волосы подстрижены, как говорили в дни моей молодости, под полубокс. Черный жесткий ежик придавал девочке боевой вид. Она была похожа на пионервожатую, готовую возглавить сбор металлолома.

«А кой тебе годик?» – хотел было спросить я девочку, но та опередила меня, вскочив и быстро присев в пародии на книксен.

– Света Полувечная. Девятнадцать лет. Третий год печатаюсь в…

– Стоп. За пиво спасибо. Полувечная. Это что – псевдоним?

– Нет, это моя настоящая фамилия.

– Хорошая фамилия, – сказал, не зная, что бы такое сказать еще.

– Ну, у вас-то фамилия тоже – будь здоров, не кашляй, – в манере заголовков ее газеты выпалила Полувечная.

– А что такого? Брежнев. Звучит более или менее гордо.

– Вы меня простите… Вы помните, мы вчера говорили…

– В общих чертах, – соврал я. Ни в чертах, ни в точках, ни в мазках я не помнил ни единого слова из вчерашнего разговора с Полувечной.

– Ну, что я могу у вас переночевать. Просто у меня завтра еще несколько встреч. А друзей в этом городе нет. Я, конечно, могу и в гостиницу, но…

– Да нет проблем. Ночуй.

– Спасибо. Вообще-то мне так и сказали дома, что вы не откажете.

– Что? – спросил я, оторвавшись от первой бутылки. Я и сам не заметил, как открыл ее и начал пить.

– Вы когда будете готовы к интервью? Не пугайтесь меня только…

– Я и не пугаюсь, – заметил я, отрывая вторую бутылку. – Пиво будешь? Или поешь чего-нибудь?

– Нет, спасибо, – сказала Света. – В смысле – пиво буду.

– А я, в принципе, готов. Сегодня у меня… – Я посмотрел на бутылки. – Сегодня у меня день свободен. Знаешь эту поговорку?

– Про с утра выпил? Знаю, конечно. Это старая история.

– Старая, но мудрая. Так что я готов.

– Отлично. – Света сделала большой глоток и вытащила из сумки диктофон, а следом – видеокамеру.

– Снимать можно?

– Сколько угодно. – Я провел рукой по волосам. – Я стилистами не пользуюсь.

– Услугами или самими стилистами? – уточнила Света.

– Ни тем, ни другим.

– Я предлагаю сделать так, – Света посерьезнела. – Вы рассказывайте что хотите. Что вспомнится из вашей жизни. Что вы считаете самым главным, ну, может быть, не самым, но просто интересным. А потом я все это дело сведу, – она махнула рукой на камеру и диктофон, – и мы сделаем большую статью.

– Вычитать я смогу?

– Гарантирую, что все будет полностью под вашим контролем, – отчеканила Полувечная. – Сто процентов.

Она щелкнула кнопкой диктофона и взяла в руку камеру с загоревшимся красным глазком.

Лучший музыкант восьмидесятых Майк, помимо того, что написал кучу отличных песен, ввел в употребление «чпок». Наливаешь в стаканчик наполовину водки и наполовину газированной воды. Накрываешь ладонью, поплотнее, чтобы не было зазора между рукой и краями стакана, – и изо всей силы бьешь донышком о колено. Или о бедро – тут уже дело вкуса и анатомических особенностей каждого конкретного пьющего. Смесь в стаканчике взрывается – происходит вроде как буря в стакане воды. В стакане воды с водкой. И пока эта буря бушует – секунду, другую – быстренько опрокидываешь чпок в рот.

Пьется чпок легко, и сивушного привкуса водки при питье не ощущается вовсе. Майк рекламировал новацию как напиток рок-н-ролльщиков, но, скорее, это была составляющая нашего «банкета нищих». Пластинку «Стоунз» «Beggars Banquet» мы тоже тогда все любили.

Если желающих выпить много, а денег мало, то, используя технологию чпока, можно упиться с двух бутылок водки и трех, от силы четырех – минералки. Чпок мгновенно всасывается в кровь и действует сильнее любого ерша.

Я практиковал эту штуку много лет, потом забросил, а теперь вот снова начал. Не оттого, что денег нет, а от естественного для моих лет желания выпендриться.

Пока я думал о Майке и чпоке, Света, не отрываясь от камеры, потянулась к сумке и вытащила из нее бутылку водки.

– Это что такое? – спросил я с непонятной самому себе интонацией.

– Водка. Мне вчера сунули в дорогу, а я подумала, может, вам сейчас лучше стопочку… Чем пиво-то.

– Это логично, – сказал я. – Логично. У тебя, я вижу, опыт. Спасибо. Хотя у меня с этим, – я кивнул на бутылку, – проблем нет.

– Да я знаю, – сквозь зубы, пристально глядя на дисплей, пробормотала Света. – Просто чтобы лишний раз не бегать…

Я открыл бутылку, достал из холодильника минералку.

– По чпоку?

– Это как? – спросила Полувечная.

Я в двух словах объяснил девочке технологию приготовления смеси. Полувечная очень сноровисто махнула первую порцию – именно махнула, поскольку самое интересное в чпоке то, что приготовление и употребление его суть одно и то же. Чпок нельзя приготовить и не выпить. Это непрерывный процесс, ни один из алкогольных напитков, кроме чпока, таким свойством не обладает – единством изготовления и потребления. Это вам не коктейль какой-нибудь, не «кровавая Мэри», с которым когда сталкиваешься, от одного только пошлого названия, не говоря уже о вкусовых качествах, мурашки бегут по коже. То ли дело – ром с пепси-колой. Напиток рок-н-ролльщиков. Сами «Битлз» пили ром с пепси-колой да нахваливали. Или просто пиво. Абсолютно естественный напиток для нормального панка.

Однажды приехал ко мне друг-критик из Москвы. Я сидел дома со сломанной ногой. Вернее, сначала критик прислал свою девушку. Девушка у меня переночевала, а утром критик пожаловал. Что уж заставило его ехать с девушкой на разных поездах – не знаю. Какие-нибудь интриги. Критик в ту пору был модным, печатался, выступал на ТВ, был политкорректно бородат, чтобы, с одной стороны, иметь вид внутренне свободного человека, а с другой – респектабельного функционера. Я критика любил, умный он был и добрый. Послал его за пивом. Магазин с бутылочным пивом находился далеко, а ларек с разливным – под окнами. Бидона у меня дома не было, так что я дал критику чайник, денег и определил его в гонцы.

Критик вышел в мороз, к седому от горячего дыхания алкоголиков ларьку, – в самых дорогих, какие только можно было тогда купить, джинсах, в кожаной куртке за пятьсот баксов, в кроссовках за двести. Переваливаясь упитанным телом, он прошел сквозь толпу мятых, как мой алюминиевый чайник, алкашей и даже не был ими бит. Пришел, отдуваясь, принес полтора литра в чайнике и сказал, что пиво – напиток исключительно панковский. Тогда я научил его чпоку, но критик отказался, схватил в охапку свою девушку и побежал в ресторан, чтобы выпить там чего-нибудь такого, что положено критикам по рангу. Догадывался, наверное, что его девушку я успел ночью, как мы тогда выражались, охомячить. Извертелся весь, конечно, в постели – со сломанной ногой не очень-то разгуляешься, – но получилось неплохо.

– Критик – этот тот, что вам первые концерты устраивал? – спросила Полувечная.

– Что? Какой критик?

– Ну, вы сейчас рассказали про чайник, про пиво.

– Ах, это… Я рассказывал? Да, тот самый. Еще по одной?

– Давайте.

С хорошего похмелья я могу выпить очень много и до вечера оставаться трезвым. Такая уж натура. А вот девочка… Не знаю, сдюжит ли. Хотя мне-то что за дело? Совершеннолетняя. Пусть сама кует свою печень.

– А кстати, как сын ваш поживает? – спросила совершеннолетняя.

– Сын? А что тебе мой сын? Фанатеешь от него?

– Да нет. Просто у меня с ним тоже встреча запланирована. Сегодня вечером. У него ведь новый альбом выходит.

– Я в курсе. Сын у меня парень модный. Завтра, кстати, в тур уезжает. Так что если сегодня вечером не поймаешь – все. Месяца на два придется забыть. Как его, вообще, по радио гоняют?

– Гоняют, – сказала Света. – А вы не слышали?

– Я радио не слушаю.

– Может быть, о сыне пару слов?

– Пару слов… Можно пару слов. Неплохой барабанщик. Хватит?