— Осторожно! — сам себе сказал киммериец, медленно двигаясь к воде и внимательно осматриваясь по сторонам.

Вдруг земля в нескольких шагах от него вздыбилась, и оттуда показалась отвратительная змеиная голова величиной с пивную бочку. Стряхивая комья земли и мелкие камни, голова вращала глазами и разевала пасть, усеянную крупными, острыми, как кинжалы, зубами. За головой потянулась толстая чешуйчатая шея, и через все более расширявшуюся яму выбралось уродливое короткое туловище огромного монстра, видом напоминавшего то ли лягушку, то ли ящерицу. Длинный хвост с зазубренными шипами на конце завершал облик жуткой рептилии. Так вот чьей жертвой пали несчастные рабыни, пытавшиеся убежать из логова колдуна! Старикашка сгинул, но не все охранники подземелья покинули этот мир вместе с ним.

Конан, сжавшись в комок, медленно, чтобы не выдать себя резким движением, отполз к большому камню и спрятался за ним, надеясь, что чудовище не заметит его. Напрасно! Монстру не нужны были глаза, чтобы обнаружить человека. Хищные ноздри с шумом втянули воздух, и тварь направилась точно к тому месту, где укрылся варвар. Огромная лапа с тремя когтистыми пальцами поднялась и накрыла камень, пытаясь схватить киммерийца. Однако Конана там уже не было. С быстротой хорька он метнулся вперед и помчался вдоль каменной стены, стараясь добежать до спасительной воды.

Монстр хлестнул хвостом, но варвар каким-то непостижимым прыжком уклонился от удара, который вряд ли оставил бы его в живых. Чудовищу пришлось разворачиваться, но большие камни мешали ему двигаться, и киммериец выиграл еще два десятка шагов. До берега их оставалось всего пять, может быть, семь десятков, и хотя Конан еще не знал, принесет ли ему спасение полоска блестевшей серебром водной глади, он изо всех сил стремился к ней, ибо другого выхода не видел. Тварь уже развернулась и, скрежеща когтями о камни, медленно направилась за убегавшим варваром. Толстые лапы монстра едва шевелились, но зато шаги были гигантскими.

Двадцать локтей, еще двадцать — и киммериец, обернувшись назад, с ужасом увидел, что голова гада скоро нависнет над ним. Он кожей ощущал шумное зловонное дыхание. Не успеть! Конан остановился на мгновение и, уже ни на что, не надеясь, метнул кинжал прямо в глаз монстра. На какой-то миг тварь замерла, потому что клинок попал точно в цель и, видимо, причинил чудовищу ощутимую боль. Его пасть раскрылась, но из нее не вырвалось ни звука, и вскоре толстые лапы вновь пришли в движение. Однако этой заминки киммерийцу было достаточно, чтобы уйти от погони. Он влетел в воду, поднимая тучи брызг, и, поскольку глубина начиналась почти от берега, нырнул и поплыл под водой, стараясь уйти как можно дальше, к манящей впереди полоске дневного света.

Он плыл долго, перед глазами уже начали плясать красные круги, а грудь, казалось, вот-вот лопнет от нехватки воздуха. Наконец он вынырнул, отчаянно глотая воздух, и сразу же взглянул на берег.

Монстр поводил змеиной головой в поисках убежавшей добычи, но пока не видел киммерийца. Конан вновь нырнул и поплыл дальше, так как успел заметить, что по полоске света, как по невысокому тоннелю, может выйти в море. Варвар не знал, умеет ли рептилия плавать, но уже чувствовал, что избежал участи трех рабынь. Вынырнув второй раз, он увидел вдали на берегу все еще вертевшего головой гада.

«Выкуси!» — хмыкнул Конан и, нырнув в последний раз, появился на поверхности уже на воле, а заходившее солнце так обрадовало его, что киммериец едва не завопил от восторга.

Он быстро поплыл вдоль скалы, стремясь на всякий случай уйти подальше от пещеры. Добравшись до берега, варвар припустил бегом и остановился только тогда, когда скала превратилась в небольшой выступ среди бескрайнего моря слева и нагромождения камней и растительности справа. Теперь киммериец позволил себе рухнуть на прибрежную гальку и застыть, раскинув руки, безмерно радуясь тому, что счастливо избежал участи племенной скотины, не разбился при падении с лестницы и не попал в лапы или пасть жуткого монстра-рептилии.

«А с этими сучками я еще разберусь! — мрачно пообещал он себе, хотя уже точно знал, что не будет особенно мстить юным и по-своему несчастным девчонкам. — Глупые курицы! Их еще учить и учить уму-разуму. Этим мы с гирканцем и займемся, — беззвучно рассмеялся Конан, потом встал и направился к своей стоянке. — Наверное, Тайрад уже пришел со своими и ждет меня, а я тут прохлаждаюсь».

— Поскольку ты согласен пойти к нам на службу, твоим воинам придется приступить к делу прямо сейчас. — Паина говорила медленно, словно все еще сомневаясь в том, что правильно делает, принимая предложение Тайрада. — Лангда сказала, что охотники на людей появлялись откуда-то с запада. Это, конечно, туранские работорговцы. Может быть, они еще не успели увести пленниц…

— Понятно, — перебил ее гирканец. — Я возьму человек тридцать воинов и поищу их лагерь. Он должен находиться где-то на побережье.

— Мы подождем еще несколько дней, — хмуро продолжала амазонка. — Если не отыщем девушек, придется выступить с теми силами, что есть. — Она тяжело вздохнула. — Ничего не поделаешь.

Сборы заняли немного времени, и скоро отряд из тридцати гирканцев направился вдоль кромки моря к тому месту, где, по предположениям Паины, мог находиться лагерь работорговцев. Берег был извилистым и изобиловал заливчиками и бухтами. Иногда скалы подходили к самой воде, и приходилось пробираться поверху, поднимаясь высоко над морем.

— Смотри! — Шахаб протянул руку с плетью вперед, указывая предводителю на дальнюю полоску берега, еле выступавшую среди покрытых зеленью возвышенностей.

— Что там? — всмотрелся Тайрад. — Постой, похоже, это люди. Пешие… Давай-ка остановимся.

Направь вперед несколько человек на разведку. Отряд спешился и укрылся в зарослях кустарника. Посланные разведчики скоро вернулись. Их лица раскраснелись от возбуждения. Перебивая друг друга, они рассказали, что навстречу движется толпа женщин.

— Их, наверное, человек сто! И они совсем голые! — Всадники с трудом сдерживали нетерпение, так им хотелось выйти навстречу женщинам.

— Спокойно! — остановил их гирканец. — Действуем, как условились. Никакой силы. Понятно? Бакас!

Словно из-под земли перед Тайрадом возник рослый воин.

— Возьми человек десять и осторожно, чтобы вас не заметили, пройдите лесом за тот мыс. — Тайрад указал рукой направление. — Потом, когда девушки минуют вас, зайдите им в тыл, но не показывайтесь, пока я не свистну. Главное — не спугнуть их. Понятно? Никто не знает, кто они и куда собрались. Если это те, которых ждет Паина, то, не приведи боги, если они разбегутся по всему побережью.

Гирканец кивнул и поспешил исполнять приказ.

— Остальные расположитесь вдоль тропы в кустах! — скомандовал Тайрад. — Цепью!

Он и еще пять человек, укрывшись за поворотом тропы, остались поджидать амазонок. Ждать долго не пришлось. Гомон, смех, звонкие выкрики девичьих голосов отдавались гулким эхом среди скал, отделявших тропу от берега моря. Когда Тайрад, пришпорив коня, выскочил на тропу, девушки остановились, с недоумением взирая на неожиданно возникшее препятствие.

— Кто вы? — спросил гирканец.

— А твое какое дело? — надменно ответила одна из амазонок, красавица с зеленоватыми, словно нефриты, глазами, ничуть не смущаясь тем, что совершенно нагой стоит перед мужчиной. — Ты думаешь, что сможешь остановить нас?

При этих словах девушки угрожающе подняли руки, их лица стали свирепыми. Казалось, еще мгновение — и они бросятся на одинокого всадника, чтобы растерзать его в клочья.

— Охолоните, курочки, я не один, — усмехнулся гирканец.

Он пронзительно свистнул, и из лесной чащи выступила цепь вооруженных воинов. Девушки присмирели, тем более что путь назад тоже был отрезан: за их спинами появился десяток всадников.

— А, кроме того, — продолжал юноша, — я послан как раз для того, чтобы найти вас.

— Кто тебя послал? — В голосе девушки уже не было прежнего вызова: амазонка прекрасно понимала, что они бессильны перед хорошо вооруженными воинам.