Когда лучники вернулись в лагерь, им было что порассказать оставшимся. Вокруг каждого из них собрался кружок слушателей, и разговоры перемежались завистливыми вздохами тех, кому не посчастливилось обзавестись хотя бы одной ученицей. В расположении амазонок тем временем происходило что-то странное: гирканцы видели, как женщины заметались между палатками, послышались громкие встревоженные крики. Тайрад, чтобы получше разглядеть, в чем дело, подошел к границе своего лагеря. В тот же миг он увидел, что к нему мчится одна из амазонок, выкрикивая:

— Тайрад! Позовите Тайрада!

— Я здесь! — Он побежал навстречу девушке. — Что случилось?

— Паина срочно зовет тебя!

Гирканец прибавил шагу, и скоро они оказались среди возбужденно переговаривавшихся женщин. Увидев Тайрада, они расступились, и он вошел в образованный ими круг, посреди которого стояла почти голая юная девушка, худая и изможденная, а рядом с ней — Паина и еще две вооруженные амазонки.

— Тайрад! — повернулась к нему предводительница. — Вот единственная девушка, которую удалось отыскать в лесу. Она говорит, что еле убежала от киммерийца, который гнался за ней по лесу, но не смог поймать.

— Фью! — присвистнул гирканец, бросив взгляд на девушку. — Этакая пичужка убежала от Конана? — Он еще раз недоверчиво посмотрел на нее. — Не может быть! Пусть расскажет, как было дело, — обратился он к Паине.

Из сбивчивого рассказа девушки можно было понять, что киммерийцев или похожих на него людей было двое или даже трое. Они выловили всех девушек и куда-то увели их. Как-то раз один схватил и ее, но потом отпустил, сказав при этом, что знает правительницу Акилу.

— Чушь какая-то! — усмехнулся Тайрад. — Когда я расстался с Конаном, он был один-одинешенек. Ты говоришь, их трое? — наклонился он к девушке.

— Да, — твердо ответила амазонка.

— Я недавно познакомился с ним и, наверное, не так хорошо знаю… — повернулся он к Паине. — У него есть братья-близнецы?

— Он говорил, что у него не осталось родственников, — задумчиво произнесла женщина.

— Значит, у вашей красавицы не все в порядке с головой. — Тайрад выразительно покрутил пальцем у виска. — Немудрено. Так долго скитаться в одиночестве по лесу…

Если бы не молниеносная реакция двух женщин, успевших схватить девушку за руки, лицо гирканца наверняка бы украсила парочка свежих шрамов.

— Ты сам сумасшедший! — извиваясь в руках державших ее воительниц, крикнула амазонка.

— Подожди, — недовольно поморщилась Паина.

Девушка замолчала, с ненавистью глядя на гирканца.

— Опиши еще раз того, кто отпустил тебя, и постарайся вспомнить, что именно он сказал.

— Огромный, с черными волосами. — Девушка приложила ладонь к плечу. — Вот такими. Глаза синие, как… Как… — Она не могла подобрать сравнения.

— Достаточно, — перебила ее Паина. — Это он, Конан. Что этот человек тебе сказал?

— Говорил, что не трогал никого из наших, и намеревался взять меня к себе в лагерь, но я не захотела. Тогда он сказал, что я свободна…

— А дальше что? — спросил Тайрад.

— Он ушел в лес… Потом опять появился — уже не один, но я все равно сумела убежать…

— Когда это было? — спросил юноша.

— Дня три… Нет, четыре дня назад.

— Правильно, — кивнул гирканец. — А остальные те, кто нападал на ваших, их-то ты когда видела?

— Почти все лето! — выкрикнула девушка. — Это они, — обернулась она к Паине, — всех наших…

— Хватит! — с неожиданной яростью гаркнул Тайрад, окончательно потеряв терпение. — Шесть дней назад я с киммерийцем встретился в степи, и он шел со стороны Согарии. Не морочь нам голову! Он не мог появиться здесь раньше, чем три-четыре дня назад. Это были другие люди, просто, наверное, похожие на него. Тем более что их двое… — Он опять с подозрением посмотрел на девушку.

— Да, ты прав, — согласилась Паина. — Но куда же он делся?

Конан приоткрыл глаза и ощупал голову. Что ж, могло быть и хуже. Крови нет, небольшая шишка на затылке и вторая, но уже огромная, на лбу… Это не так страшно. Он присел на корточки, вспоминая, что же с ним произошло. Пошевелил руками и ногами — похоже, при падении он ухитрился ничего не сломать.

— Экие гадючки! — ругнулся он, привыкая к полумраку колодца. — Вот и спасай после этого сумасшедших баб!

Киммериец вздохнул и принялся карабкаться вверх по лестнице. Поднявшись на самый верх, он обнаружил, что отверстия, через которое он хотел выбраться наружу, больше нет: кто-то привалил снаружи огромный камень. Варвар уперся спиной в стену колодца и попробовал ногами сдвинуть глыбу, но даже с его чудовищной силой этого сделать не удалось.

— У, суки! — еще раз выругался он, погрозив кулаком камню. — Я до вас еще доберусь, курицы безмозглые, клянусь Кромом!

Иначе выбраться из каменного мешка он не мог. Не ковырять же кинжалом гранитные стены! Киммериец вздохнул еще раз и стал спускаться вниз, в покинутое им, как он полагал, навсегда обиталище колдуна Чойбалсара. Внутри было по-прежнему тихо, но варвару показалось, что свет, струившийся с потолка, как будто стал слабее. Конан попытался пройти в коридор, и это ему удалось не без труда, стена раскрылась, но как-то не до конца, и он протиснулся сквозь нее, словно через вату.

«Ого! — мелькнуло в мозгу киммерийца. — Логово начинает рушиться. Надо поторопиться!»

Он побежал по коридору, раскрывая невидимые входы и заглядывая в комнаты, но ничего такого, что указало бы ему на другой выход из подземелья, не обнаружил.

«Рога Нергала! Неужели придется сдохнуть в этом подземелье?!» — Эта мысль подстегнула варвара, и он с удвоенным рвением принялся обшаривать все комнаты в надежде найти-таки выход.

В покоях колдуна все так же лежал обезглавленный труп старикашки, а в дальнем углу в луже запекшейся крови — его голова. Конан обшарил все стены, пытаясь открыть браслетом тайный выход, но тщетно.

«А где же рабыни? — вспомнил вдруг варвар. — Надо найти их. Может быть, эти девки знают, как выйти отсюда?»

Он вновь вернулся в коридор и принялся открывать одно за другим расположенные по кольцу помещения. Ни выхода наружу, ни женщин киммериец не обнаружил. По спине его пробежал холодок.

«Думай, варвар, думай! — подгонял он себя. — Шевели мозгами, не то подохнешь здесь, как мышь».

Открыв следующую комнату, Конан понял, что уже был здесь. Круг замкнулся.

«Может быть, в той же каморке, где лестница, есть еще один выход?» — Мысль не показалось варвару удачной, но не мог же он просто опустить руки и ждать смерти.

Он побежал по коридору, в очередной раз попал в комнату с лестницей наверх и попробовал раздвинуть стены колдовским браслетом. Тщетно! Потолок вновь послушно открылся, а стены даже не вздрогнули. Пол!

Конан лихорадочным движением провел правой рукой над плитами пола и — о чудо! — поверхность слегка вздыбилась и нехотя поползла в стороны, открывая ступени лестницы, ведущей вниз.

«Это я здорово придумал. Спасибо, Солнцеликий, надоумил!»— воздал должное своей сообразительности киммериец, не забыв вознести хвалу Митре. Не мешкая, он стал спускаться по гладким, как будто только что вытесанным в камне ступеням.

Лестница заворачивала куда-то вбок, и варвар, сжав в правой руке кинжал, послушно повернул. Блеснул неяркий свет — Конан очутился в огромной пещере, свод которой терялся высоко вверху. В противоположном ее конце, шагах в двустах от входа, блестела вода небольшого заливчика, а еще дальше тянулась полоса дневного света. Море?

Все пространство вокруг было усеяно огромными камнями выше человеческого роста. Киммериец, ликуя, заторопился к воде. Пройдя несколько шагов, он заметил большие белые пятна, в беспорядке разбросанные по каменному полу пещеры совсем недалеко от входа. Сначала он подумал, что это просто светлые камни, но вглядевшись, еще крепче сжал в руке кинжал. Сомнений не оставалось: это были тела трех рабынь Чойбалсара. Конан огляделся вокруг. Кто же расправился с несчастными женщинами? Все они лежали в неестественных позах, с вывернутыми руками и ногами, словно кто-то сильный и огромный растрепал их тела, как пучки соломы.