— Акила и киммериец ускользнули из-под самого носа! — продолжала бушевать Энида. — Во время великого праздника! Нам даже пришлось из-за этого отложить коронацию! А что, если бы нас не успели прикрыть щитами? — Правительница вцепилась в волосы Мэгенн и стала трясти колдунью так, что ее голова беспомощно моталась из стороны в сторону. — Значит, в самом центре нашей столицы кто захочет, может стрелять из луков по правительнице амазонок! Я брошу тебя в подземелье, бездельница паршивая! За тобой есть кое-какие делишки, и, между прочим, их вполне хватит на то, чтобы ты заменила на жертвеннике сбежавших!

Короткие волосы колдуньи выскользнули из руки Эниды. Правительница, тяжело дыша, остановилась, но ее глаза продолжали метать молнии. Мэгенн стало по-настоящему страшно. Что-то она упустила. Конечно, она виновата. Она должна была предусмотреть, что гирканцы нападут на столицу и спасут пленников. Это непростительная ошибка. Но если бы нынешний разговор происходил где-нибудь подальше от царского дворца! Мэгенн только скрипнула зубами от бессилия. Обычно, разъезжая по стране, Энида полагалась на охрану Мэгенн, а здесь, как назло, всюду были верные правительнице дворцовые охранницы.

— Повелительница… — Колдунья почтительно склонила голову, пытаясь остановить не на шутку разошедшуюся Эниду. — Я искуплю свою вину! Не пройдет и трех дней, как я найду беглецов и в цепях приведу к тебе.

Она не сомневалась, что сможет узнать, где находятся Акила и варвар. Сумеют ли их поймать — это другое дело, но выбора у Мэгенн тоже не оставалось: если Энида бросит ее в тюрьму, то вряд ли удастся оттуда выбраться даже с помощью магии.

— Двух, — уставившись на колдунью тяжелым взглядом, заявила Энида. Она уже немного успокоилась, и только дыхание, тяжелое и прерывистое, еще не восстановилось. — Два дня тебе, и если снова не выполнишь обещания, то пеняй на себя, мерзавка! Уведите! — Она махнула стражницам. — Поместить в малый зал и поставить охрану, чтоб не сбежала.

— Повелительница, — вновь склонила голову Мэгенн. — Но ведь все колдовские принадлежности в моих покоях…

— Тебе их принесут, — отвернулась Энида.

— Кто же сделает тебе маску на лицо, кто даст трав?

— Два дня обойдусь как-нибудь без тебя, — злобно огрызнулась правительница. — Есть и другие амазонки, знакомые с чародейством. Пошлю на худой конец в горы за этой, как ее?.. — Затуманенный мозг Эниды с трудом выискивал на задворках памяти имя. — Дид… Дейд…

— Дейдра? — услужливо подсказала Мэгенн.

— Вот-вот, — усмехнулась Энида. — Всегда найдутся те, кто готов услужить правительнице амазонок. Не можешь делать то, что от тебя требуется, в два счета заменим!

— Я хочу тебя предупредить, повелительница, что Дейдра всегда была дружна с Паиной.

— Сама разберусь, — отрезала правительница. — Занимайся лучше своим делом. Помни, у тебя только два дня! Уведите!

Когда ее проводили в комнату, указанную правительницей, и оставили одну, Мэгенн опустилась на скамью и глубоко задумалась. Все складывалось крайне неудачно. Еще немного времени, и Энида оказалась бы полностью в ее власти. И надо же случиться такому, чтобы неприятель проник прямо в столицу! Да еще в такой день… У всех ворот стояла стража, а гирканцы, как вихрь, налетели невесть откуда.

Но не об этом надо сейчас думать. Необходимо во что бы то ни стало разыскать следы Акилы и Конана, иначе Энида сдержит свое обещание, и тогда конец всем надеждам. Да что надежды? Правительница непременно прикажет пытать ее, она обожает смотреть, как мучаются жертвы. Мэгенн поежилась, по ее коже пробежал озноб.

Нынешняя правительница амазонок происходила из знатного рода, и поначалу ее жизнь ничем не отличалась от жизни всех приближенных к царскому двору. Вот только сложилось так, что ей не пришлось выполнить Главную Обязанность, потому что несколько раз, когда приходила ее очередь, что-нибудь случалось: то рана на охоте, то болезнь. Энида так и осталась девственницей. Обычно таких женщин посылали служить в храмы, но Акила распорядилась, чтобы Энида, поскольку молодая амазонка обладала незаурядным воинским мастерством, обучала других девушек.

Когда Бризейс свергла сестру с трона и несколько лет управляла страной, Энида через верных ей людей поддерживала связь с Акилой и помогла ей восстановить справедливость. У Эниды было два серьезных недостатка: склонность к вину и чрезмерная жестокость, но преданность Акиле и хорошая служба до поры до времени хранили ее от неприятностей. Правительнице не раз докладывали, что Энида развлекалась весьма своеобразно: посещала подземелья, где томились пленные мужчины, и наблюдала за жестокими пытками, которым сама же приказывала их подвергнуть.

Поначалу правительница закрывала на это глаза. Подумаешь, самцом больше, самцом меньше. Все равно их удел — жертвенник, а в каком состоянии их туда приволокут, в конце концов, не так уж важно. Однако терпение правительницы лопнуло, когда ей стало известно, что Энида приказала насмерть запороть кнутами двух амазонок, которые провинились не так уж сильно. Простить подобное было уже нельзя, и Эниде припомнили все прежние грехи. Она в то время командовала столичным гарнизоном, и Акила сначала хотела бросить ее в тюрьму, но потом сжалилась и, лишив высоких званий, послала командовать отрядом в Ульменскую крепость, как раз туда, где жила в то время Мэгенн.

Колдунья слыла большой мастерицей по приготовлению вина из разных лесных и болотных ягод, и это помогло двум женщинам сблизиться. Когда через некоторое время Акила, простив провинившуюся, вернула ее в столицу, та выхлопотала и для Мэгенн перевод в храм Барун-Урта. В душе Энида затаила зло на свою повелительницу за пережитое унижение. Когда Мэгенн узнала о связи правительницы с Этельвульфом, то поняла, что пробил ее час. Колдунья взяла дело в свои руки и, во-первых, постаралась, чтобы о том, что правительница нарушила обычаи предков, узнало как можно больше женщин, а во-вторых, постоянно разжигала в Эниде затаенное пламя ненависти и в конце концов подтолкнула ее к мятежу. Переворот удался, и последние несколько лун Мэгенн была вторым лицом в стране, тем более что Энида из-за страсти к вину во многом зависела от колдуньи.

Главной заботой Мэгенн было подыскивать правительнице развлечения в пыточных подвалах и на аренах и держать ее в полупьяном состоянии, что удавалось до тех пор, пока неожиданный налет гирканцев не расстроил все ее замыслы. Теперь надо придумать, как выбраться из ямы, в которую она угодила по собственному недосмотру. Мерзавка Энида! Ей кто-то доложил, что в покоях колдуньи есть потайной выход из дворца, поэтому она и поместила ее сюда. Ну, ничего, еще не все потеряно!

Мэгенн громко хлопнула в ладоши.

— Принеси мне из моих покоев зеленую корзину, — приказала она вбежавшей прислужнице, — а из подземелья что-нибудь из вещей киммерийца и Акилы.

«Главное — напасть на след беглецов, — размышляла колдунья, ожидая, пока ее указание будет исполнено. — Энида уже этому обрадуется, а дальше все должно пойти по-прежнему. Она скоро поймет, что я ей необходима. Деваться ей некуда!»

Служанка принесла корзину, и Мэгенн принялась раскладывать на столе колдовские принадлежности: шкатулки и флаконы с магическим зельем, череп летучей мыши, несколько старинных потертых пергаментных листов, хрустальные шары, маленький бронзовый треножник с площадкой в виде кленового листа, связку волчьих клыков, пожелтевших от времени, шелковый платок с вытканными на нем непонятными для непосвященных письменами — все, с помощью чего она надеялась обнаружить, где прячутся беглецы.

— Почему ты не принесла того, что я просила? — Только сейчас колдунья заметила, что руки служанки пусты.

— Госпожа, — развела руками амазонка, — на них же не было никакой одежды. Мы осмотрели вместе со стражницами обе камеры, там ничего не осталось…

Мэгенн похолодела. Она могла найти человека, только если имела какой-то принадлежавший тому предмет, подобно собаке, которая чует запах и идет по следу.