Такая беспричинная демонстрация силы означала не что иное, как объявление истребительной войны, грозившей гибельными последствиями всем принадлежащим к преступному миру, и особенно членам преступного синдиката. На чрезвычайном заседании принялись тут же обсуждать сложившуюся обстановку. Свои предположения высказал и Лаки Лучиано, поскольку происходившие события затрагивали его самым непосредственным образом:

– Кое-какие факты не согласуются между собой. Массериа знает, что Том Рейна готов его подсидеть. В этом случае ни у кого нет сомнений, что Рейна – предатель и должен умереть. Но вот Джо Босс решает просить меня его пощадить и, более того, сохранить его в своей семье, скрывая от меня при этом, что Джо Профачи и Джо Бананас уже обречены. Выходит, что Массериа хочет со мной разделаться, но каким образом?

Никто не мог понять, что все это означает. Тогда Чарли е усмешкой произнес:

– Профачи и Бананас могут поплатиться собственными шкурами, Том Рейна останется с Массериа. Ну, вы и теперь не можете понять, что подумает обо всем этом Маранзано? Он решит, что мое личное влияние лишило его возможности воспользоваться услугами Рейна и что я убил двоих из его людей. Не на Массериа подумает он, а на меня. Таким образом, Джо Босс будет иметь возможность избавиться от меня, но уже с помощью своего заклятого врага Маранзано. Понятно?

Багси Сигел настолько разволновался, что даже подскочил на стуле:

– Кончаем базарить, треплемся, как бабы. Я возьму с собой еще двоих, и мы покончим с Массериа. После этого можно будет все спокойно обдумать…

Лучиано несколько охладил боевой ныл Багси, затем неторопливо и со скрытой угрозой в голосе сказал:

– Я уже успел все обдумать. Если вы все будете согласны, то вот что следует предпринять…

Все с ним согласились.

Том Рейна, главарь одной из семей мафии, со всеми находился в дружеских отношениях. Всегда улыбающийся, готовый оказать любую услугу, он контролировал рэкет, от которого мурашки бежали по спине. Его люди занимались вымогательством в сфере поставщиков и потребителей льда. В эти годы семьдесят пять процентов нью-йоркцев имели в домах ледники. Автомашины доставляли бруски льда и оставляли их в прихожих и коридорах домов вместе с бутылками молока. Рестораны, кабаре, все заведения, вынужденные длительное время хранить скоропортящиеся продукты, потребляли лед в больших количествах. Этим видом рэкета, весьма доходным, распоряжался только Том Рейна. Он командовал теми, на кого возлагалась обязанность любыми средствами удерживать монополию в этой области деятельности. Его подручные наловчились в своем ремесле до такой степени, что, когда требовалось, в качестве орудий пыток пускали в ход остроконечные куски льда. Фрэнк Костелло, чей леденящий душу юмор не раз восхищал преступный мир, называл их «командой по охлаждению». Юмор юмором, а жертв на счету этой команды было немало.

Этот симпатичный малый Том Рейна 26 февраля 1930 года отправился на обед к своей тетке, живущей одиноко в Бронксе, в начале Шеридан-авеню. Он прибыл туда незадолго до восьми часов вечера. У ворот он заметил Вито Дженовезе, который явно поджидал его. Подумав, что тот прибыл с какой-либо экстренной новостью, касающейся очередной сделки, он устремился к нему со своей обычной улыбкой, протягивая руку для приветствия. Рука, которую в свою очередь протянул ему Дженовезе, показалась ему чересчур длинной. Он не ошибся. Ружье 12-го калибра даже с обрезанными стволами имеет внушительные размеры. Прозвучавшие почти одновременно два выстрела в голову не позволили Тому осознать всю важность происходящего.

Как и предполагал Лучиано, это вызвало замешательство в отношениях между Маранзано и Массериа. И значительное. Первый думал, что, узнав о предательстве, Джо Босс решил замести следы. Второй полагал, что, поскольку Рейна медлил с решением перейти на его сторону, Маранзано отправил его на тот свет. Из этих двоих первым допустил промах Массериа. Пригласив лейтенантов покойного – Томми Луччезе, Гаэтано Тома Гальяно и Доминика Петрелли, он же Щербатый (ему в драке выбили два передних зуба), – дон объявил, что семья Рейна вливается в его семью и он назначает ответственным за нее своего мафиозо Джозефа Пинцоло.

Это подтвердило предположение, что именно Массериа устранил Рейна, чтобы со временем захватить в свои руки его рэкет поставщиков льда, а также свидетельствовало о том, что Джо Босс начал терять терпение и потому совершил крупную психологическую ошибку, считал, что лейтенанты Рейна будут действовать под командованием такого неслыханного скупердяя, лишенного всякого размаха, каким был Джозеф Пинцоло.

Для начала с помощью Джо Адониса и Джо Бананаса они восстановили контакты с Маранзано и без промедления заключили соглашение, по которому семья Рейна включалась в его клан. Для того чтобы все было в порядке, Доминик Петрелли отправился к Джозефу Пинцоло, посмотрел ему прямо в глаза, как того требовала традиция мафии, улыбнулся – а улыбка Щербатого кое-что да значила, поскольку напоминала собой вход в преисподнюю, – и только после этого всадил ему две пули в голову.

После этого события не заставили себя ждать. Теперь уже ничто не могло сдержать их бурного развития, и Лаки знал это. Кровавые расправы освободили для него арену действий, но последующий их ход мог увлечь в водоворот и его самого. Ликвидируя Тома Рейна, к которому он испытывал искреннюю симпатию, тайный глава синдиката открыл клапан и дал выход жестоким страстям, развязал преступную войну на истребление, никогда более не повторявшуюся и прозванную специалистами по истории мафии войной кастелламмарцев.

Лаки Лучиано принял у себя безгранично преданного Альберта Анастасиа, по гроб жизни признательного ему за то, что тот приобщил его к контрабанде алкоголем, к контролю за проституцией, к торговле наркотиками.

– Альберт, мы не можем больше откладывать: я хочу иметь шкуру Массериа, только после этого мы сможем жить спокойно и продолжать устраивать наши дела…

Анастасиа обрадовался возможности проявить свои способности на самом высоком уровне. Безусловно, он и сам думал об этом, поскольку его реакция не заставила ждать:

– Шкура Массериа будет у твоих ног, но сначала я возьму на мушку Морелло, так как без этого дело может сорваться…

Нет сомнения, Анастасиа знал свое дело. Морелло, телохранитель Массериа, имел репутацию сверхосторожного, когда речь шла о безопасности Массериа.

К несчастью, в том, что касалось его самого, он был менее бдительным.

15 августа 1930 года, находясь в своей конторе, ведающей выдачей ссуд в Ист-Гарлеме, он вместе со своим помощником, неким Париано, подбирал купюры по десять долларов и складывал их в пачки. Морелло только мельком взглянул на дверь, открывшуюся, чтобы впустить Фрэнка Скализе, сопровождаемого Альбертом Анастасиа. Град пуль заставил его прервать подсчеты. Морелло рухнул на стол, опрокинув небольшую вазу с розами, установленную им самим перед небольшой иконой мадонны в честь праздника богоматери. Убийцы приказали перепуганному Париано подобрать пачки банкнот и наполнить ими два чемодана. Оказалось ровно тридцать одна тысяча двести долларов. Вместо того чтобы отблагодарить Париано, ему в живот расстреляли целую обойму патронов 38-го калибра, чем, собственно, избавили от необходимости просить о пощаде.

Вне себя от ярости, Массериа приказал всем своим людям открывать огонь при встрече с этими «омерзительными ублюдками, которые могли родиться только в Кастелламмаре и представляют собой все дерьмо Сицилии».

Лучиано, Чиро Терранова (Король артишоков из Бронкса), Фрэнк Костелло, Датч Шульц продемонстрировали свою верность Массериа. Со своей стороны Аль Капоне из своей резиденции в Чикаго дал понять, что он готов оказать поддержку в этой войне с отвратительными кастелламмарцами.

Шесть последующих месяцев хорошо описаны журналистами, специализирующимися на различного рода происшествиях. В штатах Нью-Йорк, Нью-Джерси, Массачусетс, Огайо и Иллинойс люди Массериа и Маранзано открыли такую яростную стрельбу друг в друга, что ответственные федеральные чиновники, кто с облегчением, а кто с омерзением, подсчитали, что за это время семьдесят два человека было убито и свыше ста тяжело ранено…