В СССР соревнования по нырянию на большую глубину запрещены еще в 1934 году, как опасные для здоровья и жизни. В настоящее время в нашей стране ныряние на глубину ограничено для мужчин 15 метрами, для женщин - 10 метрами.

8 февраля 1969 года в “Комсомольской правде” была напечатана статья Виктора Николаева “Без акваланга на сто метров”. Автор статьи описывает, как он с целью установления физиологического предела ныряния спускался под воду после полного выдоха. Спуски проводились на водохранилище под Москвой. Безопасность погружения обеспечивалась страховочной веревкой. Медицинское обеспечение взял на себя врач-физиолог Г. А, Давыдов.

Вот как это происходило.

“С зажимом-клипсой на носу я спустился из лодки в воду. Затем сделал полный выдох и, перебирая руками якорную веревку, стал медленно погружаться ногами вниз… На первый раз страховочная веревка не пустила меня глубже одного метра. Но в конце концов мне было дозволено спуститься на 4 метра. Не трудно подсчитать, что каждый метр погружения на полном выдохе примерно равнозначен 5 метрам, отсчитываемым от рубежа 40 метров при нырянии на полном вдохе. И в нашем, казалось бы, простейшем опыте “физиологический предел ныряния” был превзойден в 1,4 раза! Моя грудная клетка таким образом оказалась под нагрузкой, равной нагрузке при нырянии после максимального вдоха на глубину 60 метров. Но боли в груди я не чувствовал, правда, очень быстро появляется желание глотнуть свежего воздуха и какое-то странное ощущение, как будто бы в грудную полость устремляется жидкость”.

Как видим, ныряльщику удалось установить свой “физиологический предел ныряния”, и, вероятно, у Виктора Николаева находились или могут найтись последователи. Вот поэтому на его “экспериментах” следует остановиться особо, так как подобные исследования, проводимые кустарным способом, далеко не безобидны! Ныряние под воду после полного выдоха, как и ныряние на предельную глубину, опасно для жизни не потому, что под действием громадного наружного давления начнет “разрушаться грудная клетка”, как пишет В. Николаев, а совсем по иным, но не менее грозным причинам.

При погружении под воду на полном выдохе уже с первых метров выравнивание давления в легких с наружным будет идти за счет прилива к органам, расположенным в грудной клетке, крови и лимфы. Физиологические компенсаторные реакции организма не беспредельны, и как только они будут исчерпаны, давление в легких не сможет уравновешиваться с наружным. Это повлечет за собой ряд патофизиологических реакций.

Во-первых, в легких при относительном разрежении до 50 мм рт.ст. уже происходит сильное переполнение их кровью за счет присасывающего действия грудной клетки. Если нырнуть на большую глубину, где воздух в легких будет сжат до величины, меньшей остаточного воздуха, или спуститься на несколько метров после глубокого выдоха, то в грудной полости за счет перепада давления создастся относительный вакуум, так как упругость костного остова грудной клетки не допустит ее дальнейшего уменьшения. При этом малый круг кровообращения будет все больше наполняться кровью, В результате чрезмерного расширения правого желудочка сердца может наступить смерть от паралича сердца.

Во-вторых, перепад давления в легких относительно наружного даже на 1-1,5 м вод. ст. (76-114 мм рт.ст.) уже может привести к разрыву легочной ткани. После выравнивания давления во время всплытия пузырьки воздуха могут войти в разорванные сосуды легких и вызывать тяжелейшее заболевание - баротравму легких с артериальной газовой эмболией. При баротравме легких от понижения внутрилегочного давления (разрежения), как и от повышения внутрилегочного давления на величину более 80-100 мм рт.ст. наблюдается легочное кровотечение, кровавая пена, параличи (чаще нижних конечностей), потеря сознания, боль за грудиной, тяжелое дыхание с затрудненным выдохом и другие симптомы в зависимости от локализации газовых эмболов.

В-третьих, при нырянии в глубину после полного выдоха резко возрастает опасность возникновения кислородного голодания головного мозга, так как запасы кислорода в воздухе легких будут соответственно в пять раз меньше, чем это имело место при глубоком вдохе. Кроме того, ныряние на выдохе не исключает и другие заболевания, связанные с погружением под воду.

Коварство глубины может проявляться не только в “глубинном опьянении”, но и в явлении обжима, которое, как могучие объятия осьминога, может сковать все движения спортсмена-подводника. Явление общего обжима возникает в тех случаях, когда давление под гидрокостюмом своевременно не выравнивается и оно становится меньше наружного. Вот тогда-то увеличивающееся давление сжимает подкостюмный воздух, гидрокостюм покрывается складками - становится жестким, сковывает движения, лишает пловца свободы. С. Н. Рыбаков в книге “С фотоаппаратом под водой и льдами” очень точно описывает обжим тела: “Спускаемся быстро, и мне не удается устранить обжим. Я в плачевном состоянии. Костюм сковывает движения, вдобавок у меня еще и отрицательная плавучесть, грузы кладут на дно и буквально вжимают в грунт. Все попытки снять обжим ничего не дают - шлем костюма плотнее присосался к лицу, и воздух, который я выдыхаю в маску, вырывается наружу. Я подтягиваюсь на руках вверх по стенке и занимаю вертикальное положение. От этого усилия дыхание учащается, дает себя знать глубина 35 метров… Я с трудом двигаюсь следом, и тут начинается нечто мерзкое. Мысли путаются, очертания стенки и Олега расплываются, все идет кругом. Меня опять укладывает на дно. Некоторое время лежу, но никакого улучшения. Нужно подниматься наверх, несмотря на то, что съемка сегодня будет сорвана. От дна отрываюсь с трудом, подтягиваюсь на руках. Кругом розовый туман. Неожиданно из него выплывают отдельные яркие пятна на стене, но затем снова туман. Какая длинная стенка! Один, второй, третий, четвертый уступ. Сколько же их всего? Что-то раньше было меньше. А поднимаюсь ли я? Может быть, я потерял способность ориентироваться и плыву вдоль стенки параллельно дну? Есть же глубиномер, как это я про него забыл? На нем 20 метров! Значит, все-таки поднимаюсь. Опять вверх, вверх и вверх. Никаких выдержек - слишком мало был на глубине. Вот и поверхность”.

Причиной общего обжима Сергея Николаевича была порочная конструкция его самодельного гидрокостюма: маска просто накладывалась на подшлемник, а не была с ним склеена. Поэтому выдыхаемый под маску воздух не проникал под гидрокостюм, а выходил в воду.

После перенесенного обжима С. Н. Рыбаков испытывал сильнейшую боль и стук в висках. В таких случаях спортсменам-подводникам необходимо вызывать врача. Лечение должно проводиться в зависимости от конкретных проявлений обжима при соблюдении пострадавшим полного физического и психологического покоя.

Чаще у спортсменов-подводников наблюдается местный обжим. При этом страдает та часть лица, которая закрыта маской. Поскольку под маской имеется пространство, заполненное воздухом, давление воздуха в ней при быстром погружении на глубину будет значительно меньшим, чем окружающее, и, если спортсмен не сделает своевременно выдоха носом, возникнут условия, напоминающие кровососную банку.

Местный обжим характеризуется затруднением дыхания, приливом крови к лицу, кровоизлиянием в подкожную клетчатку вокруг глаз, кровотечением из носа, головной болью, а в тяжелых случаях и потерей сознания.

В легких случаях обжима пострадавшие в специальной помощи не нуждаются. В тяжелых случаях, сопровождающихся потерей сознания и кровотечением из носа, пострадавшего осторожно укладывают в постель с приподнятым изголовьем, для прекращения кровотечения применяют холодный компресс со льдом.

Предупреждение обжима лица при спуске на глубину заключается в периодических выдохах через нос под маску с целью выравнивания давления в подмасочном пространстве с окружающим. При погружении с аквалангом не рекомендуется пользоваться носовыми зажимами, которые очень плотно сжимают ноздри и не позволяют производить выдох через нос под маску.