— Чего тебе?

— Ваши платься из чистки — демонстрирует мне стопочку.

Посторонилась, махнула рукой.

— Положи на кровать.

Девушка проскользнула мимо, я продолжила наблюдать за коридором. Вдруг услышала громкий хлопок тетивы. Оборачиваюсь и вижу пронзённую стрелой служанку со стилетом в руке. Пары шагов ей до меня не хватило. Чёрт, наверняка ведь не одна. Но захлопнуть дверь не успела, из коридора прилетел болт и отшвырнул меня назад.

Больно. И воткнулся глубоко, сантиметров на пять. Пока размышляла, вставать или ещё немного поваляться, дверь со стуком раскрылась, в комнату ввалились ещё двое, тоже в одежде слуг. Один с разряженным арбалетом и кинжалом, второй с мечом. Уставились на свою раненую. Она всё ещё стояла, но не могла даже вздохнуть, стрела вошла сбоку и наскозь пронзила грудную клетку. Только тихо хрипела.

Не бросились ей на помощь, а стали крутить головами в поисках лучника. Аль не заметили, прикрыта дверью, а я вот она, уже встала и шагнула навстречу. Мужчина с разряженным арбалетом двинулся к сообщнице, а вооружённый мечом решил меня добить. Снова хлопок, громкий хруст. Мечник коротко обернулся, увидел подельника со стрелой в шее, но ничего сделать не успел, его голова отделилась от туловища. Блин, кровищи-то… Бедный ковёр. Что ж я такая неаккуратная?

Выглянула в коридор, никого. Пока запиралась, служаночка и пытавшийся помочь ей мужчина упали с двойным стуком. Нападавшим не повезло, а нам повезло, баста. Щас ещё страдать и жалеть их буду. У меня всё замечательно. Правда, в животе торчит арбалетный болт, но то мелочи. Аль увидела, с ужасом уставилась на меня. Закричала:

— Галя! Галечка!

Словно я умерла, блин.

— Хватит орать — проворчала — Помоги лучше.

Отбросила лук, подбежала. И стоит, прижав ладошки к щекам, уставилась на торчащую из меня железяку. На глазах слёзы, щас разрыдается.

— Вытащи — хмуро попросила её — Молча.

Сама дёргать боюсь, порву со своей дурью внутри что-нибудь мне нужное. Аль вспескивала руками, примеривалась, охала, выражала сочувствие, оправдывалась, бегала по комнате в поисках тряпок для перевязки. За это время болт самостоятельно выполз и упал на ковёр.

Не сказать, что приятные ощущения. Рана сразу начала затягиваться, живот задёргался, внутри непонятные шевеления. Брр. Платье испортили, козлы блин. Громко выругалась. И услышала очень тихое сипение. А служаночка-то ещё жива. Скребёт пальцами по ковру, пытается встать. Куда с такой раной?! Больная. Грехи пора замаливать и о вечности думать.

Подняла уктер и шагнула к ней с намерением облегчить девочке страдания. Но остановилась. Вспомнила о планировавшейся ради пленных засаде. Зачем ждать? Ласково спросила её:

— Засранка, жить хочешь?

Она попыталась ответить и потеряла сознание. Ну уж нет, удачный случай упускать нельзя. Разорвала на ней платье, положила руки на грудь. На то, что с натяжкой можно назвать грудью. Подошла Аль, с простынёй в руках и обидой в глазах. Не дождалась я помощи.

— Он сам выпал — смущённо оправдалась — Помоги, надо вытащить стрелу. Допросим и прикончим.

Она выронила не пригодившуюся простыню, грустно вздохнула и занялась пленницей. Отломила наконечник, решительно потянула за оперение. Через минуту рывков и сопутствующего им бубнежа о наглых служанках, не умеющих сдохнуть вовремя, стрела была вынута. Ещё через минуту пациентка открыла глаза.